Паломничество жонглера - Владимир Аренев

— Дальше будет еще веселей! — обернувшись на звуки, подмигнул ему Фэгрик. С самого утра рыжебородый был жизнерадостен, что никак не вязалось с его вчерашним настроением. Всё дело, как подозревал Иссканр, в брате Фэгрика и племяннике — хозяевах лодки, сидевших соответственно на правом весле и у руля. Они наверняка знали про дротиковых кальмаров и про возможную опасность — вот фэгрик и старался подбодрить их. Да и себя, кажется, тоже.

— Если б погодка была спокойней, поставили бы парус, — объяснил он Иссканру утром, когда садились в лодку. — Но при таком ветре и таких волнах…

— Может, подождать? Вдруг распогодится…

— Ждать придется до очередного Нисхождения! — буркнул Фэгрик. — Ясно же… А-а, что с вас, сухопутных, возьмешь! Короче, не будет в ближайшее время лучшей погоды. Вот худшая — будет. Поэтому как знаешь: хочешь — отдай вещи монаха мне, сам отвезу. И если что нужно на словах передать — говори, не бойся.

— Я поплыву, — качнул головой Иссканр.

Теперь (когда пути назад не было) он мог позволить себе посожалеть о принятом решении. И даже помечтать, как было бы здорово посидеть у печи и пожевать… н-нет, пожевать — не здорово!..

Он снова перегнулся через борт, угодил лицом во встречную волну и долго протирал глаза, ругаясь вполголоса. Море плескалось невыносимо близко к лодке, почти захлестывало внутрь… Акула Неустанная, он-то думал, это почти одно и то же: плыть по волнам и ехать на верблюде! Оказывается… ох!..

— Закрой глаза! — посоветовал, перекрикивая усиливающийся ветер, Фэгрик. — Закрой глаза и попытайся считать до скольки умеешь.

Иссканр молча помотал головой: ну уж нет, он привык встречать опасность лицом к лицу!

Подтверждая это, Иссканр собрался снова перегнуться через борт, когда вода рядом с лодкой буквально вскипела. пробивая поверхность, в воздух взлетели черные, с ярко-желтыми пятнами, копья.

— Заклюй меня Разящая! — выругался Фэгрик. — Опять!.. Вот же!..

«Дротиковые кальмары», — понял Иссканр. Он не знал, что делать — то ли выпрыгивать за борт, то ли ложиться на дно… нет, пожалуй, ложиться не стоит — достаточно вспомнить пробоины, которые он видел вчера.

— Еще! — завопил племянник Фэгрика, показывая влево. Там тоже вскипала вода — стройные тела кальмаров вспарывали воздух и падали в море, чтобы мгновение спустя выпрыгнуть из воды снова.

— Кто-то здорово их напугал, — пробормотал брат Фэгрика — такой же рыжий, но без бороды, зато с длинными усами, заплетенными на концах в косички. — Эй, Кэлиш, следи за рулем! Это всего лишь кальмары.

— И они удирают на юг, точнее, на юго-запад, — сказал Фэгрик, провожая взглядом стаю. — Ну, братишка, поднажмем-ка!

Как любил выражаться рыжебородый, «всё было ясно»: если кальмары идут на юго-запад, следовательно, некто, вспугнувший их, движется с северо-востока. И лучше бы поскорее убраться с его пути.

Иссканр повернулся и посмотрел на Йнуугский маяк. Он горел и днем и ночью — считалось, что маяк отпугивает разных непотребных морских тварей и вообще помогает рыбакам. Нечто вроде постоянной молитвы за тех, кто в море.

«Кто бы там сейчас ни молился, надеюсь, он делает это искренне. И надеюсь, это нам поможет».

— Не унывай, — обернувшись, подмигнул Фэгрик. — Скоро будем на месте!

«На острове, — мысленно уточнил Иссканр. — Откуда еще потом придется как-то возвращаться на материк».

«Тайдонский архиэпимелитп принял меня благосклонно, отнесся со вниманьем и пообещал всяческое содействие. Выражалось оное в предоставлении мне крова и возможности поскорее добраться до деревни Нэрруш. Названной так, кстати, в честь одного из братьев обители Рыхлой Земли, каковой брат некогда проповедовал в этих краях, а после прославился в Пятом захребетном походе (о чем см. мои заметки в путевнике).

Нэррушский жрец, господин Балхай, сперва сильно был удивлен причиной моего визита. Сей любознательный господин, кажется, немного обиделся, когда на его сообщенье остранном младенчике не отозвались. Мне пришлось сослаться на высокую занятость переписчиков и посетовать на то, что не всё еще совершенно в нашей системе взаимодействия с эпимелитами и местными жрецами.

Сам же я немало удивился тому обстоятельству, что господин Балхай решил послать сообщение о младенчике именно в нашу обитель. Конечно, ни одна из деревень и ни один из городов официально не отдают предпочтенье тому или иному зверобогу и в течение года поклоняются всем им, — но в действительности почти в каждом населенном пункте «больше любят» своего зверобога, считают его хранителем города и так далее. И в Нэрруше это, разумеется, Проницающий. А так как одна из обителей его находится здесь же, в Тайдонском эпимелитпве, непонятно мне было, зачем господин Балхай отправил свое сообщение именно на Йнууг. Однако же и спрашивать у него о том я не стал, сочтя, что ежели захочет, сам расскажет; да и важней мне было другое — узнатьпро странного младенчика.

Прошло уже несколько лет, но господин Балхай помнил всё очень хорошо. Я бы тоже помнил! В конце концов, младенчик-то появился в доме господина Балхая, как говорится, из ниоткуда — в комнате, из которой жрец на минуту вышел и в которую тотчас же вернулся. Выглядел он так же, как и мой, и пупка у тайдонского младенчика тоже не было, образовался он лишь несколькими днями спустя.

Я спросил, не наблюдал ли господин Балхай еще каких-то странностей, связанных с младенчиком. Тот — вполне справедливо — взглянул на меня, как на умалишенного: неужто, мол, мне этих странностей мало?! А вообще, ответил, не наблюдал, ибо вскорости передал младенчика «в хорошие руки». И так уже на жреца косились, подозревая его в отцовстве. (Тут-то я догадался, почему оповестить о «чуде» господин Балхай решил не обитель Проницающего, а послал сообщение аж на Йнууг. Боролись, видно, в нем два чувства: желание рассказать о случившемся и боязнь, что в обители Проницающего появление младенчика объяснят так же, как это сделали нэррушцы.)

Итак, в Тайдоне я узнал всё, что мог. Теперь оставалось найти владельца «хороших рук», в которые господин Балхайпередал младенчика. Когда я услышал, кто это, то понял, что отыскать приемного отца будет нелегко».

Возле Северных ворот Нуллатона образовался затор: у какой-то крестьянской телеги в самый ответственный момент (то бишь прямо в проеме ворот) сломалась задняя ось. В телеге же ехали клетки с бойцовыми петухами. От удара клетки вывалились на мостовую, прутья сломались — и теперь пернатый товар вовсю бедокурил и кукарекал, удирая от стражников. И заодно доказывая, что таки да, они действительно бойцовые петухи, высшего качества и отменной выучки.