Эрбат. Пленники дорог - Веда Корнилова

Работу закончила лишь к рассвету. Впрочем, рассвета в тот день будто и не было. Так, мутная серая хмарь, да завывающий ветер, с размаха бросающий во все стороны острые снежные иголки. Марида не шла, а мне очень хотелось как можно быстрей избавиться от ее заказа. Надо отнести ведунье кружево, тем более, что уже идет четвертый день, и мне следует поторопиться, а то мало ли что… В каком она была отчаянии, когда просила меня сплести это кружево (или как там оно правильно называется)…

Но какая все же красота получилась! Сняв изделие с валика, подержала его перед собой. Готовое кружево переливалось дивным блеском и чуть сияло даже в тусклом свете лучины. Не поверите: от него даже светлые блики по стенам идут! Глаз не оторвешь! Нет, я все-таки молодец! Не привыкла себя хвалить, но сегодня особый случай. За такое время, да с таким сложным узором, никто из моих знакомых мастериц, пожалуй, не справился бы. Но лучше поскорей сбыть с рук эту красоту, хватит с меня, насмотрелась на нее за эти дни! Еще, не приведи того Всеблагой, в дом к нам чудища заявятся — с них станется… Одевшись, и сунув под шубу завернутое в пергамент кружево, я направилась к ведунье.

На улице крутило и мело так, что не видно было вытянутой вперед руки. Сквозь пургу невозможно разглядеть даже соседних домов. За одну ночь намело большие сугробы, превратив все вокруг в огромное снежное поле. Такой страшной непогоды я не видела ни раньше, ни позже… Мало того, ветер сбивал с ног, острая ледяная крупа раздирала лицо, так вдобавок ко всему еще стоял совершенно немыслимый мороз. Достаточно сказать, что позже, уже по весне, выяснилось, что и в поселке, и в округе вымерзла часть деревьев…

Дорога под снегом обледенела, стала как гладкий каток. В такую погоду, как говорится, хороший хозяин собаку на улицу не выгонит. Но я настолько часто ходила к Мариде, что могла найти дорогу даже в такой пурге, хотя дорогой это назвать было никак нельзя. Снега за одну ночь навалило куда выше колена, да и сейчас мело без остановки… Под жуткие завывания ветра я брела, спотыкалась, падала, вновь поднималась, и брела дальше, мечтая об одном: лишь бы побыстрее оказаться в теплой избушке ведуньи.

Однако на много раз хоженой лесной тропинке меня ждали. Впрочем, и тропинки как таковой не было, а на ее месте лежал все тот же недавно выпавший снег, местами доходивший мне чуть ли не до пояса. Как я там пробиралась — не скажу и сейчас. Просто мне надо было идти — и я шла, если это можно было назвать ходьбой…

Несколько призрачных, страшных и размытых фигур окружили меня, чуть ли не ползущую по снегу, закружили хороводом, не давая идти дальше. Страшные лица, заглядывавшие в окно ночью, вновь появились передо мной.

"Уходи назад, возвращайся… Мы куда сильнее тебя… Ты не дойдешь… Заморозим… Одумайся… Брось то, что несешь, верни нам, отдай наше…Это наше, наше, наше…" — зазвучало у меня в голове. От их визгливого шепота закружилась голова, потемнело в глазах…

Длинные ледяные пальцы с острыми когтями прошли сквозь мое тело, сжали сердце, не давали вздохнуть. Я мгновенно заледенела настолько, что едва смогла поднять руку. Казалось, превратилась в кусок льда. Вот так, наверное, люди и замерзают…

Но вот что удивительно: от кружева, спрятанного на моей груди, пошло легкое, ровное тепло, согревающее тело и не дающее заморозить разум. Ледяные пальцы, доходя до кружева, отдергивались от него, как от огня. "Верни, отдай… Брось на землю, что несешь, и мы оставим тебя в покое. Иначе — заморозим! Если хочешь жить — отдай! Это наше, не твое! Отдай, отдай…".

А вот не отдам! С великим трудом сделала шаг по глубокому снегу, затем другой, затем еще…

Эти призрачные силуэты… Сквозь них мне приходилось чуть ли не проламываться, и при этом, пусть даже кратком соприкосновении, на меня веяло сводящим с ума холодом. Призрачных фигур вокруг становилось все больше и больше… Они окружили меня сплошной стеной, все яростнее вертелись вокруг меня, все пронзительнее кричали мне в уши, все сильнее хлестал ветер, все яростнее сжимались ледяные пальцы. Они хватали меня за руки, били по ногам… Из пустых глазниц, появлявшихся перед лицом, несло таким неземным холодом, по сравнению с которым стылый воздух казался чуть ли не горячим. Я шла — вместе со мной двигались и они, я падала — они склонялись надо мной, я поднималась — они шарахались от меня, а затем снова шли дальше рядом. И непрекращающийся шепот в голове, требующий отдать им кружево, вернуть то, что, по их словам, я пыталась у них забрать… Единственное, что я тогда могла сделать — это смотреть в землю, чтоб не встречаться взглядом с черными провалами глаз страшных лиц вокруг…

Почему я тогда не сошла с ума, не бросила все, не вернулась домой? Очень просто: даже для меня три бессонные ночи подряд, да еще постоянный, подспудный страх в душе, непреходящее напряжение — это многовато. Вдобавок, очевидно от усталости, мной овладело странное спокойствие, почти безразличие. Позже я, вспоминая события того дня, убедила себя, что призрачные фигуры вокруг меня — это были просто последствия крайнего утомления, вечного недосыпа, а все, что меня пугало в те дни, это все мне просто пригрезилось. Этого не было, не было — и точка! А то, что ледяные пальцы сжимали сердце — так просто тогда уж очень морозно было, мало ли что замерзающему человеку на ум приходит…

Фигуры крутились возле меня всю дорогу до Мариды и отстали лишь когда я ступила на полянку перед ее домом. От мерзкого воя, с каким эти призраки исчезали в снежной круговерти, у меня чуть не лопнула голова. И еще я настолько замерзла, что уже не чувствовала ни рук, ни ног; даже внутри, казалось, застыл ледяной ком, не дающий вздохнуть, заморозивший все мысли, чувства…. До дверей домика ведуньи я добрела из последних сил и там рухнула на пороге.

После помню лишь, как Марида перебирает пальцами сверкающее серебром кружево, как она плачет счастливыми слезами, хлопочет вокруг меня. Но это мне вспомнилось много позже. Я после исполнения этого заказа довольно долго проболела. А если совсем откровенно, то очень долго. В себя я приходила чуть ли не целый год. Нет, внешне со мной все было хорошо, да вот только все это время я чувствовала себя так, будто меня постоянно грызла непонятная болезнь, вытягивающая силы, здоровье, душевное равновесие. Иногда не было сил даже пошевелиться. Кроме постоянной слабости на меня то и дело наваливались то боль, то холод, то сводящий с ума жар, то такая тоска смертная накатывала, что хоть в петлю лезь… Тяжело, муторно, жить не хочется… Ходила, как в полусне, все из рук валилось, а иногда даже сознание теряла…Исхудала я тогда до того, что самой на себя смотреть было страшно! Да и болезни липли без остановки. Но куда хуже было другое: именно тогда, в тот год, и поседели мои виски, да и сама я, как мне говорили, заметно сдала внешне…