Вопросительные знаки в «Царском деле» - Юрий Жук

Таким образом, к концу июля столица «Красного Урала» была окружена со всех сторон. Но кольцо окружения не замыкается – железная дорога на Кузино, Кунгур и Пермь свободна, вследствие чего большевики будут иметь возможность отступать в дальнейшем на Пермь именно по ней.

Следует также сказать, что, ведя бои с крупными по местным масштабам силами красных, сосредоточенными в районах Троицка и Нижнего Тагила, части белых несут большие потери. Ибо оба эти города были взяты лишь со второй попытки. И два полка чехословаков почти полностью полегли в боях под Нижним Тагилом, а в боях под Троицком был уничтожен чешский бронепоезд.

Не меньшие потери несли и красные части. Так, например, присланный из Перми на подмогу в район Нижнего Тагила 1-й Петроградский полк в этих боях был полностью уничтожен[57]. Но красногвардейские отряды, прибывшие из районов Егоршино и Алапаевска, всё же помогли удержать этот город во время его первого штурма чехословаками.

В общем, антибольшевистские силы тратят свою энергию на выполнение любых оперативно-тактических задач, кроме главной – решающего удара по фактически беззащитному Екатеринбургу, в котором, не теряя надежду, ждёт часа своего освобождения Царская Семья.

Но если командование белых, по какому-то только ему одному ведомому соображению все откладывало и откладывало взятие Екатеринбурга, то оно вполне могло бы заслать в этот город какое-нибудь диверсионное подразделение, чтобы с его помощью, что называется, без особого шума выкрасть Царскую Семью из дома Ипатьева[58]. Было бы, как говорится, желание…

Но желание, судя по всему, отсутствовало. И поэтому обложенный с трёх сторон и почти не охраняемый Екатеринбург, вплоть до конца июля 1918 года не подвергался нападению.

Вообще же, создаётся впечатление, будто бы белогвардейцы предлагали красным, своего рода, чудовищную игру «в поддавки». Весьма точную и меткую характеристику избранной белым командованием тактики дал Д. В. Суворов в своей книге «Неизвестная гражданская война»:

«…мы даем вам время и шанс сделать ответный ход в отношении Царской Семьи, то есть мы на вас наступаем, но не так, чтобы отрезать все концы, нет, мы вас обкладываем, как волка флажками, но при этом ниточку Транссибирской магистрали не перерезаем: пожалуйста, драпайте, как вашей душе угодно! И царя вывозите, куда хотите!»[59]

И действительно – ведь смог же практически в это же самое время Ф. И. Голощёкин съездить в Москву на V съезд Советов и вернуться назад не ранее 12 июля. И как в таком случае понимать «рвущихся спасать Царя» белых?

Но и в этом случае положение почти сразу же проясняется, если мы вспомним, кто находился у власти летом 1918 года в Поволжье и Сибири.

Ответ прост – Комитет членов Учредительного Собрания (КОМУЧ), главная штаб-квартира которого находилась в Самаре, а филиал – в Омске. Главенствующую же роль в этом правительстве играли меньшевики и эсеры, то есть, попросту говоря, социал-демократы и социал-революционеры, которые при любых раскладах российских политических сил всегда являлись одной из составных частей их левого крыла. То есть партиями, всегда стоявшими в оппозиции к Самодержавию. Да и само же название этого правительства, как нельзя лучше отражает его суть. КОМУЧ – представительный (по идее его создателей) орган разогнанного большевиками Учредительного Собрания, большинство которого было откровенно эсеровским. И, надо сказать, что такое положение вещей сохранялось вплоть до ноября 1918 года, то есть до того времени, пока Адмирал А. В. Колчак не взял власть в свои руки. Но по соображениям исключительно политическим и А. В. Колчак официально объявит себя не монархистом, а приверженцем всё того же Учредительного Собрания…

Так что прав оказался Э. С. Радзинский, когда писал в своей нашумевшей книге с ошибочным названием «Господи… спаси и усмири Россию»[60]:

«Свергая большевиков, чехи и Сибирская армия отнюдь не восстанавливали царскую власть… Если бы императора освободили – у освободителей наверняка возникли бы проблемы».

Да и, вступив в город, белые далеко не сразу взяли под охрану дом Ипатьева. Караул для его охраны был выставлен спустя почти что сутки, что позволило ещё задолго до посещения его представителями военных властей и официального следствия побывать там немалому количеству любознательных лиц, да и просто любителей сувениров…

* * *

4 июля 1918 года в помещении Большого театра в Москве открылся V Всероссийский съезд Советов, работа которого совпала с выступлением левых эсеров, позднее получившим название «мятеж левых эсеров». На этом съезде должна была обсуждаться дальнейшая судьба бывшего Самодержца, однако попав в стремительный водоворот событий, связанных с левоэсеровским мятежом, большевикам было уже не до того, чтобы рассматривать вопрос о Государе в оставшиеся дни этого съезда, равно как и время предполагаемого над Ним суда.

Присутствовавший на этом съезде в качестве делегата Ф. И. Голощёкин, останавливался на кремлёвской квартире Я. М. Свердлова, с которым был знаком долгие годы по совместной революционной работе. И, конечно же, просто нельзя представить себе того, чтобы между ними не происходили разговоры о дальнейшей судьбе Царской Семьи. Вероятнее всего, именно тогда Ф. И. Голощёкин сумел убедить Я. М. Свердлова в том, что перевоз Царской Семьи в Москву может иметь самые непредсказуемые последствия ввиду многочисленных контрреволюционных заговоров. (Коих, как показали дальнейшие события, и не было вовсе.) Думается также, что все эти разговоры Я. М. Свердлов доводил до В. И. Ленина, который также не желал того, чтобы отбитые по пути следования в Москву Романовы стали бы «живым знаменем в руках контрреволюционеров». А убийство немецкого посла графа В. фон Мирбаха в дни левоэсеровского мятежа и довольно вялая реакция на это Германии только лишний раз уверила большевиков в том, что она уже не является тем мощным противником, представляющим для их власти какую-либо серьёзную угрозу.

В день открытия съезда на имя Я. М. Свердлова (для Ф. И. Голощёкина) была получена телеграмма № 4558, первая часть которой сообщала об отъезде в Пермь Комиссара финансов Уральской области Ф. Ф. Сыромолотова в связи с вывозом из Екатеринбурга золота и прочих банковских ценностей. А вот вторая – непосредственно касалась судьбы Романовых. Она ставила Ф. И. Голощёкина в известность о смещении А. Д. Авдеева с должности Коменданта ДОН (Дома Особого Назначения. – Ю. Ж.) и назначении на его место Я. М. Юровского, об аресте помощника бывшего коменданта А. М. Мошкина, а также о замене лиц внутреннего караула.