Наемники бродячих островов (СИ) - Фэва Греховны
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Чтобы уберечь от намокания замки огнестрельного оружия, наёмники попрятали кобуры под панцири. А Кеншин сам предложил собственный балахон для единственного мушкета.
Гнетущей атмосферы добавляли мрачные лица старших воинов. Беззаботными оставались только Макс с наставником. Один из-за неопытности и непонимания, а второй привычно сохранял спокойствие абсолютно в любой ситуации. Хотя нет, степняк всё же иногда улыбался, но только когда кого-то подкалывал или избивал палкой своего ученика.
— Я так понимаю, что мы сразу в крепость идём? — подал голос Лайонел.
Отвечать ему не спешили.
Сельскохозяйственный инструмент, добытый в бою, не компенсировал собственной стоимостью ни порох, ни, тем более, риски. Денег у убитых селян тоже не было ни медяка. Однако уходить с пустыми руками не хотелось.
— Кен, ты же говорил, что у секрета того огнестрел был. Не мог, что ли, пороха набрать?
Кеншин наморщил лоб, формулируя ответ Бате. Объяснение прозвучало, когда все уже подумали, что он понял, как сплоховал и не сумел найти оправданий:
— Там пять человек было. Я их растащил по лесу на километр, и ещё полчаса выбивал по одному. Ориентиров никаких не видно, а искать ночью, где кто лежать остался — дурная затея. У последнего ружья не было.
— А может всё-таки попробуем поговорить со старостой, Папаш? Сам видел, он как осиновый лист трясся. Чуть надавить, чуть пригрозить… — предложил Лай. Его поддержала Венга:
— Я — за. В крайнем случае — бездна с ней, с едой, у них вон сколько ртов прибавилось. Но леса тут много.
— Кто о чём, а ты о бане… — Батя покачал головой, — но я тоже согласен. В крайнем случае, попробую к хозяйке трактира подлизаться.
— Ты только это… — начал заговорщическим тоном Лайонел. — Перед подлизыванием — зубы почистить не забудь.
— А ну иди сюда паскудник! — Батя выхватил первый попавшийся топорик из связки которую нёс, и кинул им в юмориста, но тот хохоча увернулся. — Збочинец!
Шутка несколько подняла настроение банде. Не смотря на всё усиливающийся дождь, остаток пути они проделали с улыбками на лицах.
* * *
К деревне подходили осторожно и даже сместились в сторону, чтобы появиться с неожиданной стороны. Мало ли, что старосте в голову взбредёт, или что им погоревшие соседи наплетут.
Ни часовых, ни шума, ни гвалта по мере приближения не обнаружилось. Но предосторожность лишней не бывает. Из леса к главной улице пробирались по чьим-то огородам.
В одном из дворов повстречался хозяин. Его явно озадачили люди в доспехах, прущие через участок. Мужчина попробовал было возмутиться, на что Батя недвусмысленно перехватил один из трофеев и выпалил:
— Уважаемый! Купи топор! — однако, угроза в голосе латника не позволила воспринять его предложение как торговое. Да что там! Такому негоцианту в самую пору добро бесплатно отдавать!
Первые беженцы повстречались сразу за калиткой. Люди спасались от дождя под редкими деревьями. Кое-где добрые местные пускали погорельцев с детьми на крылечки домов. Но основная масса пришедших мокла на площадке перед трактиром.
Между людьми суетился тот самый сельский голова. Мужичок держал в руках толстенную книгу, грозящую оторвать ему руки собственным весом, и что-то чёркал в ней угольком. Переписывать неожиданное пополнение деревни помогала и хозяйка постоялого двора. Кажется, женщина была озабочена ситуацией едва ли не больше начальства. Что, в общем, не странно: часть людей точно поселят в комнатах её заведения. Так удастся сэкономить на дровах для готовки и для отопления грядущей зимой.
Воины были встречены испепеляющими взглядами. Разговор с заказчиком обещал стать непростым. Но из парочки никто не рискнул открыть рот первым.
— Всё. Никто вас грабить не придёт. — без приветствий рапортовал командир наёмников.
— Грабить?! Как грабить?! Кто грабить?! — там и тут беженцы принялись возмущаться формулировкой доклада. А затем один принялся петь песни о пропавших посевах:
— У нас беда случилась! Урожай погиб! Никто никого не грабил!
— Это, уважаемый, Вы можете сказать тем, кто сюда с ружьями шёл! — Батя покосился на Кеншина, но тот благоразумно решил не встревать с информацией о появлении огнестрельного оружия в глухой деревне. Мало того, степняк додумался заранее опустить забрало, предвидя басни о нашествии своих соотечественников.
Громкий селянин тоже стушевался при упоминании ружей. Видимо, ему были известны подробности.
— Но ведь узкоглазые бандиты сыну нашего старосты яйца отняли! — нашёлся ещё один выскочка. — Вот за ними и шли! А то как же? Соседей бросать, что ли?!
Со всех сторон раздались поддерживающие возгласы и реплики.
— Так, а ну-ка тихо! Не было тут никаких степняков! Ни одного не видел! Заврался ваш староста! — Батя предпринял попытку угомонить толпу.
Взгляды сельского головы и трактирщицы, бегали от главаря наёмников к единственному воину в закрытом шлеме. Уж они то правду знали! Но признаваться не спешили, сами ведь узкоглазого и наняли, чтобы соседей наедине с бедой оставить и на свой остров не допустить. Люди то уже тут и терять им нечего! Мало ли…
Теперь осталось только вояк этих недоделанных спровадить. Как никак, а заказ наёмники не выполнили и едой придётся делиться! Главное, чтобы они и сами это понимали.
— Ну, в добрый путь, господа воины! — с выражением, но без особой надежды в голосе, выдал сельский голова, и вернулся к книге.
— Спасибо, уважаемый! И тебе приятно оставаться! Но за порох, будь добр, заплати, как договаривались. — снова завладев вниманием старосты, Батя добавил, — Три серебряных за выстрел.
Щёки главы побагровели. Старый волк оказался настоящим грабителем! Никак не желая уходить с пустыми руками, он затребовал тройную цену за патроны.
А вот шиш!
— Родная! — выдохнул староста. — Рассчитайся натуральным продуктом, с господином.
Прежде чем отправиться следом за трактирщицей, виляющей пышными бёдрами, Батя склонился к Максу и шепнул на ухо:
— Сделай вид, что со мной пошёл, а сам с заднего двора загляни, что там свистнуть можно…
— Я в туалет сбегаю! — объявил Макс, сориентировавшись в ситуации. К постоялому двору он понёсся вперёд хозяйки.
Внутри, женщина сразу отправилась на кухню. Видимо, там хранились накрученные патроны и порох.
— Сколько вы настреляли? — выкрикнула она в зал.
— Ровно тридцать выстрелов, милая хозяйка! — Батя решил не мелочиться и увеличил количество в три раза.
— А у меня столько нет, господин воин! — донеслось с кухни.
— Ай… — господин воин махнул рукой. — Давай сколько
