Великолепная модель - Мэри Бердон

Пьетро обхватил голову руками, ему казалось, рушится весь мир.

— Не могу поверить!

— Знаю.

Аманда нагнулась и пошарила в сумке. Она открыла бумажник и протянула Пьетро.

На старой фотографии были две выпускницы колледжа — одинаковые рыжевато-каштановые волосы, одинаковые серые глаза, одинаковые улыбки. Он отвернулся, и она убрала бумажник обратно в сумку.

Надежда Пьетро рассыпалась как карточный домик, и мучительная боль захлестнула его. Он рассматривал черты ее лица, ища в них то, что могло бы открыть ему правду. Эми или Аманда? Но он не знал ее так хорошо раньше. Он даже и не помнил, как она выглядела тогда.

Взор Пьетро затуманился — он и не пытался скрыть огорчения.

— Вот почему у тебя короткие волосы, да?

Было видно, что она совсем потеряла присутствие духа.

— Да. Я ненавижу длинные волосы. Я всегда делала стрижку.

Шок, который он испытал, медленно сменился чувством холода, заморозившего все, кроме его злости. Он сложил руки на груди, словно желал отгородиться от нее.

— Ну и что у тебя за профессия? Ты психолог?

— Социолог. — Женщина, эта совершенно не знакомая ему женщина, улыбалась сквозь слезы. — Я социолог. Преподаю в университете в Неваде. Пьетро… — Она замолчала и продолжила дрожащим голосом: — Я не хотела, чтобы так получилось. Поверь мне, Пьетро.

Он сунул руки в карманы брюк.

— Да ну? А как ты хотела, чтобы все получилось? Чтобы появилась Эми и подменила тебя? — И тут же еще одна мысль пришла ему на ум. Пьетро стало противно. — Даррен замешан в этом? Если да, то…

— Господи, нет! — Аманда подняла руки, будто пытаясь защититься от его обвинения. — Нет, Эми никогда бы… Я никогда бы… — Она покачала головой. — Нет. Только я и Эми.

— Ты никогда не думала о том, чтобы рассказать мне?

— Каждый день! Но сначала я боялась, ты возненавидишь меня. Мне казалось, что ты терпеть не мог Эми. — Она сжала руки. — Поэтому я решила, что в этом нет смысла. Надо было закончить работу, а потом я собиралась уехать.

Она замолчала, чтобы посмотреть на него. Выражение его лица было бесстрастным. Боже, он не собирался помогать ей!

Пьетро видел, как она волнуется, как переживает.

— Потом, когда между нами начало что-то происходить, я просто… не знала, что делать.

Холод в груди превратил его сердце в лед, который ничто не могло растопить. Он повернулся к ней спиной и отошел в глубь студии.

Он провел пальцем по замку чемодана, где лежали фотоаппараты, не желая смотреть на ее лживое лицо, с признаками раскаяния — блестящими от слез глазами и дрожащими губами.

— А что потом? Я всегда думал, что секс для Эми ничего не значит. Для нее это, скорее, спорт. Похоже, у тебя такие же понятия о морали.

— Это не так.

Ее голос стал очень тихим.

В тишине он слышал, как стереосистема перешла с одного диска на другой.

— Я понимаю, почему ты так думаешь, — продолжила она. — Но то, что было между нами… Для меня это серьезно. Пьетро, пожалуйста, поверь мне.

Отчаяние, которое Пьетро услышал в ее голосе, почти растопило лед в его сердце. Почти. Он поморщился и покачал головой.

— Прости, дорогая, но я потерял к тебе всякое доверие.

— Я знаю, это ужасно. Мне нет никакого оправдания. Но после того… после того как мы стали близки, я не хотела, чтобы все так быстро закончилось и поэтому ничего не сказала. — Она произнесла последние слова совсем тихо, так что Пьетро едва разобрал их. — Я боялась потерять тебя. Но я знала, что с каждым днем увязаю во лжи глубже и глубже.

Он не желал слушать ее, не хотел видеть ее слезы и не собирался поддаваться на ее уговоры. Она солгала. Она предала его самым отвратительным образом.

Он повернулся, придав лицу бесстрастное выражение и сложив руки на груди, словно пытаясь закрыть нанесенную ею душевную рану. Безразличие — вот что она должна увидеть. То, что он зол и ему больно, ее не касается.

Она стояла, трепеща под его испытующим взглядом. Он же хотел причинить ей страдания, заставить заплатить за то, что она ворвалась в его жизнь, перевернув все вверх дном.

— А как насчет любви? — Он смерил ее презрительным взглядом. — Ты, должно быть, гордишься собой. Потрясающая лгунья!

Она шагнула к нему и протянула руки вперед.

— Нет! Я не лгала! Это правда. Пожалуйста, поверь мне.

— О да, конечно. В следующий раз я поверю всему, что ты скажешь. Если, конечно, ты потом не передумаешь.

Ее руки безвольно повисли в воздухе, подобно увядшему цветку. Она взяла с пола сумку, повесила на плечо и направилась к двери. Взявшись за ручку, она заколебалась и оглянулась:

— Знаю, я этого не заслуживаю, но хотела бы, чтобы когда-нибудь ты простил меня.

Он посмотрел ей прямо в глаза:

— И не надейся.

Пьетро сидел у себя в студии, пытаясь разобраться с ворохом бумаг, лежавших у него на столе, когда Нино принес почту. Он протянул большой конверт, на котором красовался лондонский штемпель.

Пьетро проворчал что-то в ответ. Он выглядел совершение спокойным, хотя его сердце терзала сильнейшая боль. Прошел месяц, было самое время получить копию своих работ для каталога.

Он не был готов смотреть на эти снимки и бередить еще свежие раны. Не сейчас. Он взял у Нино конверт и положил поверх стопки других непрочитанных писем, затем, вертя в руках ручку, собрался вновь погрузиться в работу с бумагами. Пьетро невольно посмотрел на Нино, когда тот направился к двери. Тот медленно покачал головой с выражением недовольства на лице и вышел.

Пьетро бросил ручку. Она покатилась по столу, остановившись у телефона. Он откинулся на спинку стула и потер глаза. Может, ему действительно нужен отдых. Он просидел за столом целое утро.

Через окно над его столом можно было видеть летящий ввысь черепичный купол массивного собора Дуомо со стенами из зелено-белого мрамора. Он был построен в эпоху Возрождения и до сих пор доминировал над городом — все вокруг казалось крошечным. Пьетро положил руки за голову и смотрел на людей, снующих мимо. Даже сейчас, в двадцатом веке, собор казался ему чудом. Как каждый флорентийский школьник, Пьетро знал его историю. Когда собор был спроектирован, зодчие даже представить себе не могли, как соорудят гигантский купол. Но тем не менее они справились и с этим, потому что не переставали верить в то, что кто-нибудь когда-нибудь им подскажет, как это нужно сделать.

Он вздохнул. Уж чего ему не хватало, так это веры. Как можно доверять женщинам, которые всегда лгут? Аманда обманула его. Как он мог поверить, что она его любит? Это говорила настоящая Аманда или Аманда, игравшая роль Эми? Сейчас это вряд ли имеет значение.