Настоящее христианство - Том Райт

Надо подчеркнуть, что текст Нового Завета по количеству свидетельств относится к иной категории, чем любая другая античная книга. Мы знаем таких великих греческих авторов, как Платон, Софокл или Гомер, по небольшому количеству списков, многие из которых были созданы уже в Средние века. Мы знаем таких римских авторов, как Тацит и Плиний, также по отдельным спискам, чаще всего поздним. Что же касается Нового Завета, здесь у нас есть буквально сотни ранних рукописей, содержащих его текст целиком или отчасти, так что это беспрецедентный случай, позволяющий нам, несмотря на несколько мелких разночтений, которые неизбежно встречаются в древних манускриптах, считать, что мы имеем подлинный оригинальный текст. («Ранними» рукописями я здесь называю рукописи первых шести–семи веков, что на много столетий ближе к оригиналу, чем древнейшие дошедшие до нас списки трудов большинства классических авторов. Есть десятки рукописей Нового Завета, созданных в III–IV веках, и несколько — одну из них я рассматривал буквально на днях в библиотеке Дублина — во II веке.) Да, переписчики иногда совершали ошибки. Но огромное количество дошедшего до нас материала позволяет с уверенностью сказать, что мы имеем именно тот текст, который создали библейские авторы.

Стремление церкви создать список канонических книг не было связано, как это сегодня порой утверждают, с желанием выработать приемлемое с общественной или политической точки зрения богословие; споры о каноне шли в тот период, когда церковь еще периодически подвергалась яростным преследованиям. Скорее толчком к этому послужили люди, создававшие альтернативные «каноны». Одни из них вырезали важнейшие отрывки из основных книг, как то делал Маркион, распространявший свое учение в Риме во II веке. Другие добавляли к канону новые книги, содержащие иное учение, как это делали гностики, утверждавшие, что до них дошло тайное учение о том, что Иисус и апостолы говорили «на самом деле».

На протяжении многих веков истории церкви на Востоке Библию читали преимущественно по–гречески, а на Западе — на латыни. Реформаторы XVI века заявили, что каждый должен иметь Библию на своем родном языке — сегодня этого принципа более или менее придерживаются во всем христианском мире. Так что шестнадцатое столетие было периодом бешеной активности переводчиков, среди которых в первых рядах стояли такие, как Мартин Лютер и Вильям Тиндейл. К XVII веку переводы Библии были уже готовы и опробованы, так что англоязычный мир принял Авторизованный перевод короля Иакова 1611 года и довольствовался им на протяжении трех веков. По мере открытия новых манускриптов появилась необходимость внести в текст некоторые — чаще всего незначительные, но любопытные — изменения, и потому ученые и деятели церкви в конце XIX века заговорили о необходимости кое–что пересмотреть в старых переводах. Это снова вызвало настоящий шквал переводов и пересмотров, который длился последние сто лет, в результате чего сегодня нам доступны буквально десятки разных переводов. Такие организации, как Библейское общество и Миссия переводчиков Библии «Уиклиф», неутомимо трудились над переводом Писания на множество языков народов мира. Это — огромный труд, но церковь на протяжении многих поколений понимала его первостепенное значение.

История того, как возникла Библия, что в нее вошло и как она распространялась, несомненно, важна. Однако представить Библию таким образом — это все равно что попытаться описать моего лучшего друга с помощью данных биохимического анализа его набора хромосом. Гены имеют решающее значение. Если бы не этот набор хромосом, мой друг был бы совсем другим человеком. И однако в такой презентации не хватало бы чего–то существенно важного. Сейчас мы попробуем поговорить об этом загадочном нечто.

Почему Библия для нас так ценна? Многие христиане разных веков отвечали на этот вопрос примерно так: потому что она вдохновлена Богом, то есть «богодухновенная». Но что это означает?

Разные люди под богодухновенностью Библии понимают довольно разные вещи. Некоторые считают, что она, скорее, не вдохновлена, но вдохновляет: эти люди видят, что эта книга вдыхает в них новую жизнь. (В английском слове «inspired» часть «-spired» по своему буквальному смыслу связана с дыханием.) Однако на самом деле этот термин описывает не то, как эта книга действует на нас, но, скорее, ее природу.

Люди могут назвать закат «вдохновенным», обычно имея в виду, что это особый закат, отличающийся от обычных. Подобное выражение иногда относят к музыке, пьесе или танцу. Однако и закат, и самая великая симфония — это часть обычного творения. Если мы назовем Библию «вдохновенной» в таком смысле, мы просто скажем, что ее можно поставить в один ряд с Шекспиром или Гомером: с этим можно согласиться или нет, но это не объясняет значения данного термина. Окажется, что здесь мы рассматриваем Библию в рамках первого варианта ответа — причем некоторые делают это намеренно.

А делают они это чаще всего для того, чтобы избежать второго варианта. Действительно, многие люди, отстаивающие идею «богодухновенности Писания», делают это в рамках второго варианта ответа, предполагая, что Библия появилась в результате «сверхъестественного» вмешательства, в котором практически не участвовали библейские авторы с их мышлением. Конечно, если придерживаться крайне жесткой версии второго варианта, само божественное вмешательство невозможно, поскольку Бог и мир, включая мир людей, живут в разных пространствах, между которыми лежит великая пропасть. Однако многие люди, стоящие за богодухновенность Библии, делают это именно в рамках второго варианта: Бог, как они думают, либо продиктовал священные тексты из своего далекого мира, либо послал оттуда авторам особое озарение, подобное молнии из облака. Я думаю, что многие люди, протестующие против идеи богодухновенности Библии, на самом деле борются именно с такой причудливой версией понимания этого термина. И их протест совершенно понятен. Стоит хоть немного познакомиться с Павлом, Иеремией или Осией, и ты сразу понимаешь, как сильно личность автора накладывает отпечаток на текст.

Как обычно, на выход из тупика указывает третий вариант ответа. Что если Писание, как и таинства, — это место, где небо пересекается с землей? Оно таинственно, как все подобные места. Мы не можем сразу понять, что же там происходит. Скорее можно быть уверенным в том, что мы не можем этого понять. Однако такой подход позволяет сразу ответить на несколько вопросов, на которые иначе трудно ответить.

В частности, мы можем сказать: да, авторы, составители, редакторы Писания и даже создатели канона были людьми со своими неповторимыми характерами, стилями, методами и намерениями, однако же все они загадочным образом осуществляли замыслы Бога завета, который, среди прочего, хотел передать людям свое слово в письменной форме. И мы можем сказать, что Бог Творец (которого мы знаем прежде всего через живое Слово, через Иисуса) в каком–то смысле был автором этой книги. Конечно, Бог обладает не только словом, но третий вариант позволяет нам говорить, что слово — Его важнейший инструмент. Кроме того, мы можем снова увидеть, что, когда Бог хочет действовать в нашем мире, Он предпочитает действовать через носителей Его образа, через людей, а поскольку он ждет от людей как можно более осознанного сотрудничества, он желает общаться с ними вербально — хотя у Него есть и другие способы действовать и передавать вести, этот относится к самым важным.

Другими словами, Библия гораздо больше, чем просто (как часто говорили христиане одно поколение назад) «записанное откровение», как если бы Бог открывал себя разными способами помимо слов, а Библия содержит записи, напоминающие нам о тех великих событиях. Библия, как ее обычно понимают в церкви, сама есть откровение Бога, а не просто свидетельство о нем или его отзвук. Отчасти неверное понимание этого вопроса строится на предпосылке, что людям требуется просто «откровение», некоторый набор истинных сведений. Да, Библия дает нам массу сведений, но еще важнее то, что она дает силу для исполнения задач, которые Бог поручил людям. И говоря о богодухновенности Библии, мы одновременно утверждаем, что эта сила есть действие Божьего Духа.

Нам всегда стоит помнить о том, зачем нам была дана Библия. Вот то известное место в самой Библии, которое говорит об этой богодухновенности: «Всё Писание богодухновенно и полезно для научения, для обличения, для исправления, для наставления в праведности, дабы совершен был Божий человек, ко всякому доброму делу снаряжен» (2 Тим 3:16–17). Ко всякому доброму делу снаряжен — вот что здесь главное. Библию выдохнул сам Бог («богодухновенно» по–гречески будет theopneustos, что содержит корни «Бог» и «дыхание»), чтобы она создавала Божий народ, который будет делать Его дела в этом мире.