Спроси у реки - Юрий Кунов

– Дед Илья! – крикнула Рыбакова.

Собака с лаем бросилась на непрошеную гостью. Ошейник передавил ей шею, и лай перешел в хрип. Собака, натянув до предела цепь, остервенело скребла землю лапами, поднимая плотные клубы пыли.

– Кого там принесло еще!

На крыльце дома появился широкоплечий небритый старик в клетчатой рубашке навыпуск и подвернутых до колен штанах. В руках он держал мокрую половую тряпку. Старик был босой.

– Здравствуйте! – сказала Рыбакова весело.

– Здорово, – пробасил хозяин. – Чего надо?

– Я хотела у вас попросить лодку напрокат. Деньги я вам сразу могу заплатить.

– Ага, а где мне потом лодку искать?

– Так, я верну!

– Ага. Верю.

– Я правда заплачу! Для верности номер телефона своего вам оставлю. Вы завтра на рыбалку не поедите?

– Утром поеду.

– А вечером?

– Вечером нет.

– А в выходные вы рыбачите?

– Собирался.

– Вы, наверное, каждые выходные рыбачите?

– С апреля по октябрь каждые. Сил хватает пока. Да заткнись ты, сучье отродье! – внезапно гаркнул старик на свою заходящуюся в лае собаку. – Видишь, с человеком разговариваю!

Собака, вздрогнув, присела и прижала к голове уши.

– Пошла вон!

Поджав хвост, с опаской поглядывая на хозяина, собака развернулась и, звеня цепью, затрусила к будке.

– А в позапрошлый понедельник вы ездили на рыбалку? Я, кажется, вас с пляжа видела.

– В позапрошлый? В предпоследний день мая, что ли? Был. Клевало, правда, плоховато. Почти ничего не привез домой. Такое со мной редко случается.

– Вы же в метрах пятидесяти от пляжа стояли?

– Да, мое там место.

– А велосипедиста не видели тем вечером в понедельник?

– Кого?

– Мужчину на велосипеде. Он через Серебрянку переехал примерно в десять часов.

– Ну, видел, кажется. Когда не клюет, только и остается природой любоваться. А причем тут велосипедист?

– А это он сказал, что дед Илья здесь в Бирючинске один из лучших рыбаков.

– Прям уж так и сказал?

– Да. И еще сказал, что у вас можно лодку напрокат взять. Я, правда, того мужчину не знаю. Вы его не знаете?

– Да я, милая, к нему и не приглядывался. Это кто-то из маслозаводских был. Он как Серебрянку переехал, сразу на тот край слободки свернул, к маслобойне.

– А мы, вот, с друзьями хотели у вас лодку взять порыбачить. Знаете что, может, вы нам рыбки продадите? Килограмма три мы купили бы? Только хорошей.

– Сейчас ничего дельного нет. Сор один. Распродал я все. Завтра в обед приходите. Обещать не обещаю, сами понимаете, но постараюсь.

– А как вас по батюшке?

– Илья Егорович.

– Я завтра в час дня к вам зайду. До свидания, Илья Егорович!

– А лодку брать передумали?

– В выходные после обеда возьмем. Хорошо? Покататься. Какие из нас рыбаки! Лучше уж мы у вас настоящей рыбы купим, чем тратить время на селявок.

– И то верно. Чего вы там без рыбацкого навыка наловите? Зря только время потратите.

– До свидания!

Рыбакова повернулась и пошла к воротам.

– Ох уж эта интеллигенция, – донеслось до нее сзади. – Семь пятниц на неделе. То лодку им, то рыбу…

Глава 40

Жарких ел гамбургер, запивая его, напоминающим по цвету деготь, крепким чаем, и рассказывал Посохину о своей поездке в Воронеж. Майор с мрачным видом крутил в руках пустую чашку, и время от времени поглядывал на старшего лейтенанта, когда слышал, по его мнению, что-то достойное внимания.

– Прибыв на место, я установил, – докладывал Жарких, – что Рябинникова Юлия Николаевна проживает в старой брежневской пятиэтажке. Это значительно облегчило поставленную передо мной задачу. Народ там, в основном, не один десяток лет живет, и слежка за соседями отработана уже досконально. Я выдал себя за помощника участкового и провел беседу с тамошними старухами. Красная папка и удостоверение на ветеранов производят неизгладимое впечатление. Помогали мне бабульки очень старательно.

– Тамошние полисмены на тебя не обидятся?

– Все нормально. Я известил кого надо.

– Участковый что-нибудь интересное тебе сообщил?

– У него на гражданку Рябинникову никакого негатива нет. Никто на нее не жаловался и в контактах с уголовным элементом наш объект не замечен. Живет она там с дочкой всего год. Квартира двухкомнатная. Находится в исключительной собственности Рябинниковой Юлии Николаевны. Перед вселением был евроремонт.

– Что еще разузнал?

– Во-первых, мужики к ней не ходят. Бабки пенсией клялись.

– Могли и прошляпить. Она не показалась мне Белоснежкой.

– Шеф, Белоснежка, замечу, крутила роман с семью гномами одновременно, а с нашей героиней дела обстоят как раз наоборот.

– Брат Гримм, давай короче. Тебе еще отчет сегодня писать. Завтра утром он должен быть уже на столе у Карельского.

– Если в сжатом виде, то одна старушенция оказалась знакома со всей семьей Квасовых: матерью, отцом, дочкой и внучкой.

– Кстати, в завещании внучка не упоминалась. Вероятно, Квасова не сомневалась в родительских чувствах дочери.

– Согласен. Идем дальше. Эта старушенция, – Жарких поставил чашку с чаем на блюдце, достал из кармана куртки телефон и нажал несколько кнопок, – Климова Надежда Ивановна, обо всех Квасовых отзывалась положительно.

Старший лейтенант положил телефон на стол и снова взялся за чашку с чаем.

– Ты про дочку погибшей давай рассказывай. И не с полным ртом, – заметил Посохин.

– Ну, что… На машине к ней никто не приезжал, домой не подвозил – во двор к ним можно легко заехать и тачку есть где поставить. С цветами и конфетами на квартиру никто из неизвестных бабкам мужчин не приходил.

– А бывший муж ее не навещал?

– За год пару раз его видели. То, что это бывший муж старухи поняли сами, поскольку он с Елизаветой по двору гулял. Рябинникова о бывшем муже ни с кем не говорила. Даже не упоминала никогда. Но, не смотря на это, по мнению бабок, она человек довольно открытый.

– Рябинникова их не сопровождала?

– Кого? Бабок? Через дорогу, что ли?

Жарких, с удивлением глядя на Посохина, сделал большой глоток чая.

– Бывшего мужа и дочку, когда они во дворе гуляли.

– А, нет, она с ними не гуляла. Я об этом спросил, шеф. Не сочиняю. Что еще характерно, Квасова к дочери обязательно приезжала хотя бы раз в месяц и оставалась у нее дня три. Приезжала сама, и всегда на своем кроссовере.

– Как праздники проходили у них?

– Цивилизованно. Никакой громкой музыки и танцулек.

– Квасова никогда не скандалила с дочерью?

– Шеф, никого из непосредственных соседей дома не было. Ну, из тех, кто мог что-нибудь через стенку услышать. На людях вели они себя прилично. Никаких свар между ними не наблюдалось.

– Подруги приходили?

– Баба Надя упомянула двоих. Одну зовут Катя, это она с ребенком оставалась, когда Рябинникова на похороны уезжала, вторую – Настя. Считает, что девчонки хорошие, воспитанные. Да, приходили они всегда одни, без хахалей. Катя, когда навещает Рябинникову, обычно приносит с собой торт.

– Ох и важная деталь.

– Шеф, а кто всегда велит обращать внимание на мелочи?! – Жарких пристально посмотрел на Посохина. – Вы сегодня что-то не в духе, Павел Петрович.

– Ладно, ладно. Что еще?

– Ну, материально Рябинникова живет прилично. Одна из бабок в гостях у нее была. Правда, машины у нее нет.

– Такси она часто вызывает?

– Бабки акцент на этом не делали. Даже по их меркам, скорее всего, нет.

– И какое общее впечатление создалось у тебя о клиентке?

– Нормальное. Как сказал участковый, к сожалению, таких нормальных граждан с каждым годом все меньше и меньше.

– Да, народ потихоньку сходит с ума. Вероятно, Серега, уже на нашем веку нормальные граждане перейдут в разряд ненормальных. Морально готовься. Как Воронеж поживает? Я уже года два там не был.

– Задыхается в пробках, чтоб ему… Проще кило навоза съесть, чем добраться из одного конца города в другой. Я сильно скучал по нашему милому Бирючинску. Шеф, что вы, в самом деле, такой мрачный?!

– Зато ты сильно веселый. Нагоняй я сегодня получил недетский.

– За что?

– Обыск у Квасовых ничего не дал. А инициатива была моя.

– Вот черт! Получается, я зря ездил?

– Получается, что хрен стоит, а голова качается. Будем работать дальше. Ты согласен с моей версией, что Квасову убили?

– Павел Петрович, согласен целиком и полностью!

– Тогда вот тебе адрес. Если человек не захочет говорить о Стасове, скажешь, что просьба исходит от меня. Человека зовут Бочкарев Валерий Андреевич. Кличка Валерик. Знаешь его?

– По разговорам. Но лично не пересекался.

– Сильно на него не дави. Он этого не любит. Кстати, посмотри, что нам сегодня подкинули. Самарин у себя под дворниками обнаружил.

Посохин достал из папки тетрадный листок, судя по линиям сгиба, сложенный до этого вчетверо, и положил его перед Жарких.