Послания из вымышленного царства - Сборник

И вот Господь смилостивился и проявил щедрость к непрерывным и многотягостным трудам слуг своих и город Дамисту, после того как внутри стен оного шестьдесят тысяч воинов полегли без единого взмаха меча или хоть одной завязавшейся схватки, так вот – этот город Он передал в руки христиан, а над неприступной крепостью Фанеос, которую оставили в крайней поспешности бегущие и никем не преследуемые нечестивые сарацины, простер длань крестоносную, по дальнейших Его благодеяний лишили себя сами многие из наших, ибо, с пренебрежением и неблагодарностью относясь к подобной Божией щедрости, они раздражили Господа (Втор. 4, 25), самыми разными преступлениями заложив души свои (Числа 30, 4), и более всего тем, что разграбили и расхитили военную добычу, захваченную у сарацин, а также сокровища города, которые являлись собственностью всего войска.

[Далее следует описание событий, произошедших после взятия Дамисты. Яков де Витри повествует о сложном положении гарнизона, оставшегося в городе, о действиях крестоносцев, о том, как три тысячи христиан попали на море в плен, о наступлении, предпринятом султанами Египта и Дамаска, об осаде Крепости Паломников, о том, как жители Дамисты достраивали церковь и возводили новые укрепления – замки Торон и Бутавант.]

И вот, – продолжает Яков де Витри, – когда у нас оказалось четыре гарнизона в Египте, а именно: Дамиста, Фанис, Торой в пустыне и крепость Бутавант на большом озере, – положение наше по-прежнему продолжало становиться все лучше и лучше, в то время как ситуация у врагов стали ухудшаться, ибо у сарацин начались войны и распри, а царь Дамаска, Корадин, осаждавший Крепость Паломников (в ноябре 1220 г.), отступил с великим позором, потеряв многих из своих воинов. Его брат, по имени Сераф, в чьи земли, как стало известно, вторгся царь индов Давид, вынужден был вместе с войском отступить из наших владений в родные пределы. Этот самый царь Давид – муж наимогущественнейший, наделенный военной отвагой, врожденным умом и способностью в любой ситуации одержать победу в сражении, – которого Бог назначил в наши дни стать Бичом для язычников и губителем племени последователей нечестивых законов и обычаев Магомета. Именно этого человека в народе называют Пресвитером Иоанном. Он, являясь самым меньшим из братьев своих, был, как это сказано о царе Израиля пророке Давиде, предпочтен всем прочим и возведен Божьей волей на царствие. Ибо в наше время чудесным образом Господь руководит им, и приумножает его дела, и направляет его шаги, а также уже вручил ему власть над неисчислимым множеством народов, племен, родов и языков, как о том повествует нижеприведенное сочинение, которое мы приказали толмачам, достойным доверия, перевести с арабского на латынь, дабы лучше уразуметь содержание оного.

17

В тексте «Хапхана», но этот титул хорошо распознается.

18

«Известно также, что Малек аль Моаддем, султан Вавилонии, послал в подарок халифу нескольких христианских воинов; так вот, эти воины были освобождены по просьбе послов. И когда некоторые из них (то есть освобожденных воинов) прибыли в Антиохию, то они поведали обо всем этом, а также о многом другом, в том числе о том, что…»

19

Далее Яков де Витри, не давая никаких комментариев, приводит текст второго документа.

20

Закончив описание событий, Яков де Витри решается объяснить, как в его руки попали известия о царе Давиде.

21

Речь идет о «Пророчестве сына Агапа», опубликованном далее.

22

Сирийская рукопись «Откровений», хоть и не та, что попала в руки Якова де Витри, хранится в библиотеке Ватикана.

23

То есть императору Фридриху II.

24

Деметрий. О стиле / Пер. Н. А. Старостиной и О. В. Смыки // Античные риторики / Под ред. А. А. Тахо-Годи. М., 1978. С. 271 – 272.

25

Описание этого зверя – самый цитируемый отрывок «Ин-дики» в античной литературе. С ним непосредственно ознакомились Аристотель (История животных. II, 1), Павсаний (Описание Эллады. IX, 21, 4), Клавдий Элиан (История животных. 4, 21) и Флавий Филострат (Жизнеописание Аполлония Тианского. III, 45).

26

Плиний Секунд – практически единственный из писавших по-латыни авторов, кого интересовала «Индика» Ктесия (пожалуй, можно указать еще Сервия, отмечающего: «Акант, гибкий кустарник, в подражание которому украшают и изготовляют одежды. Как говорит Варрон: „Ктесий сообщает, что в Индии есть деревья, дающие шерсть"» (Комментарии к «Энеиде» Вергилия. I, 635). Однако немногочисленных выписок, сделанных Плинием, оказалось достаточно, чтобы чудовища, о которых рассказывал Ктесий, пробрались на страницы средневековой литературы.

27

Геродот. История в девяти книгах / Пер. и прим. Г. А. Стратановского. М., 1993. С. 235.

28

Полудрагоценные камни, используемые для изготовления печатей.

29

«Когда индийский царь наступает на врагов, впереди идут сто тысяч боевых слонов. А я слышал, что следом за ними идут другие, самые крупные и сильные, которых три тысячи, эти научены разрушать вражеские укрепления, нападая но приказанию царя; а разрушают они грудью. Это говорит и Ктесий, который пишет, что слышал об этом. Он же говорит, что видел в Вавилоне Дикорастущие пальмы, вывороченные слонами таким же способом: животные бросаются на эти деревья с огромной силой; а делают они это, если индиец, дрессирующий их, прикажет им это сделать». Элиан. «История животных». 17, 29. – Примеч. в переводе Д. Захаровой.

30

Корабль, вмещавший 10 000 человек или талантов груза. – Прим. пер.

31

«Есть индийский зверь огромной силы, размером с самого крупного льва, цветом красный, так что кажется как бы выкрашенным киноварью, и косматый, как собака; на языке индийцев он именуется „мартихорас". Мордой он наделен такой, что кажется, будто не зверя видишь, а человека. Верхние зубы у него сидят в три ряда и нижние тоже в три ряда, они весьма остры на концах и больше собачьих; уши также выглядят человечьими в том, что касается их ленки, но они более крупны и волосаты; глаза же светлые и тоже похожи на человеческие. А ноги, можешь мне поверить, и когти такие, как у льва. К кончику хвоста прицеплено скорпионье жало, которое может быть больше локтя в длину, и по сторонам хвоста у этого зверя тоже торчат жала; кончик хвоста жалит до смерти всякого, кто попадется, и губит сразу же. Если же кто будет его преследовать, он выпускает боковые жала, как стрелы, и это животное умеет метать их далеко. И когда оно выбрасывает жала вперед, то загибает хвост вверх; а если лазал, подобно Сакам, то держит его вытянутым в длину. В кого брошенное попадет, того убивает; не убивает только одного слона. Жала, выбрасываемые как дротики, имеют фут в длину, а толщиной с камышовый канат. Так вот, Ктесий рассказывает (и утверждает, будто индийцы с ним согласны), что на местах, откуда выпущены эти жала, постепенно вырастают другие, как будто у этого зла есть потомство. Этот зверь находит особенное удовольствие, как говорит тот же автор, в пожирании людей и убивает их помногу; и не по отдельности их подстерегает, но и на двоих, и па троих, пожалуй, набросится и одолевает стольких один. Он вступает в бой и с прочими животными, но льва, кажется, никогда не побеждал. А в том, что это животное чрезвычайно наслаждается, насыщаясь человеческим мясом, изобличает его и само имя, ибо его индийское название переводится па греческий язык как "людоед"; по делу и назван. Он в природе самый быстрый наравне с оленем. Детенышей этих животных индийцы ловят, пока хвосты у них без жал; и, сверх того, раздробляют их хвосты камнем, чтобы жала не могли вырасти. А звук он издает наиболее близкий к трубному. Ктесий также говорит, что видал это животное и в Персии – привезенным из Индии в дар персидскому царю, если, конечно, слова Ктесия достаточное доказательство в пользу таковых вещей. Так что человеку, услышавшему что-либо особенное об этом животном, следует непременно оказать внимание Книдскому описателю». Элиаи. «История животных». 4, 21.

32

«В Индии есть так называемые пигмеи. Их область по большей части находится в самой середине Индии, и люди они темнокожие, как остальные индийцы, и имеют одинаковый с ними язык, но очень малы; самые высокие из них и два локтя ростом, а большинство в полтора, и мужчины и женщины. Дети, пока малы, носят древесную одежду и некоторое время ходят облаченные таким образом, а когда достигают юности, отращивают волосы. И все остальные пигмеи имеют очень длинные волосы, доходящие до колен и еще ниже, и борода у них больше, чем у кого бы то ни было из прочих людей, так что их бороды, говорят, дотягиваются до ног, так как они малы, а сзади волосы много ниже колен. Так вот, когда они отрастят большую бороду, они уже не одеваются ни в какую одежду, по волосы головы отпускают сзади, а волосы бороды спереди; затем, густо обросшие со всех сторон, они обвязывают волосы вокруг всего тела и, таким образом, волосами окутываются вместо одежды. И срамной член у них настолько большой, что достает до лодыжек, и толстый. Сами они курносы, безобразны и ничуть не похожи на остальных индийцев; женщины у них так же малы и гнусны, как и мужчины. И лошади их как бараны или немногим больше; овцы же у них маленькие, как ягнята; и ослы, и мулы, и весь прочий скот ничуть не больше баранов». Константин Багрянородный. «О природе животных в двух книгах». 2, 67.