Уровень 2 - Глеб Леонидович Кащеев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ты правда потерял свой дар? – спросила Надя у Ильи.
Тот лишь мрачно кивнул.
– Так вот что тебя дерьможило все это время. Я на радостях подумала, что ты внезапно исправился и не заставил местных пустить тебя в дом ночевать из принципа. А ты просто не можешь… – разочарованно протянула она и отвернулась.
Илья дернулся и побледнел.
Вот ведь зараза! Человеку плохо, а она его еще и добивает!
Дана протянула руку, положила поверх ладони Ильи и одобряюще пожала ее. Тот явно хотел что-то ответить Наде, но стиснул зубы, так что желваки на щеках перекатились и промолчал.
– А вы уверены, что у вас с этим все в порядке? Ну со способностями, – спросил Семен.
– Конечно! – фыркнула Дана и привычно щелкнула пальцами.
Ничего не произошло.
Она растерялась. Вроде сделала такое привычное усилие, но теперь возникло ощущение что она попыталась зачерпнуть что-то из пустоты. Как будто кроме нее больше во всей вселенной не осталось ни одной копии!
– Я… не могу, – испуганно прошептала она.
Семен протянул руку, взял со стола кружку с водой, стиснул в ладонях и напрягся. Все молча ждали что же произойдет.
– Все. Сломался черпачок, – сокрушенно произнес он, – давно уже вскипеть должна была, – попробовал воду в кружке пальцами и разочаровано добавил, – Холодная.
Надя нервно облизнула губы:
– Я своим проклятием так просто пользоваться не умею. Без внушения Ильи ничего не выйдет, так что проверить не могу.
– Может тебя напугать, чтобы ты с усрачки свой портал открыла? – ехидно спросил Семен.
– Пошел ты! – фыркнула та в ответ.
Дин нервно начал стаскивать нитриловую перчатку с правой руки.
– Слушай, а тебя семья, с которой ты сейчас живешь, вопросами про руки не замучала? Или ты там без перчаток ходишь? – не унимался Семен. Его единственного, похоже, исчезновение способности нисколько не расстроило.
– Я сказал, что болен. Они только уточнили не заразно ли это, и отстали. Вот черт! – перчатка не выдержала резкого движения и лопнула.
Дин раздраженно бросил ее на стол и дотронулся пальцами до кружки Семена. Вздрогнул, посмотрел в пространство невидящим взором.
Ксанка с любопытством наблюдала за этой сценой.
– Работает, – произнес Дин, отчего-то покраснев.
– И что увидел? – уточнил Семен.
Дин странно на него посмотрел:
– Не скажу. Работает, и все тут.
– Врешь поди, – без злобы сказал Семен. – Как ты теперь жить то без перчатки будешь, если дар работает?
– У меня еще есть, – пожал плечами Дин и достал из кармана свежую.
– Вот ты ими запасся! Как знал, что надолго идешь, – в голосе Семена прозвучало подозрение.
– Так после пандемии они у меня вместе с масками по всем карманам распиханы на всякий случай. Без них же даже в метро штрафовали.
– Какой еще пандемии? – встрепенулся Семен.
– Как какой? Ты с луны что ли свалился? Может в твоей деревне и не было короны, – не удержалась Надя, – но неужели новости по телеку за весь год ни разу не посмотрел?
– Да вы что издеваетесь? – подозрительно поморщился Семен.
– Погоди. Ты реально ничего не слышал о коронавирусе? – нахмурился Илья.
Семен непонимающе посмотрел на него и помотал головой.
– Простите, что еще за корона и коронавирус? – удивился Дин.
– Ну ты же сам сказал про пандемию! – возмутилась Дана.
– Ну да. Про пандемию SARS20. Атипичка, как ее все называли.
Над столом повисла тишина.
– Капец, – резюмировала Дана, бессмысленно уставившись на стол.
– Да что вообще происходит? – раздраженно спросил Семен.
– Ты еще не понял, мой недалекий друг? – с горьким ехидством спросил Илья. – мы все попали сюда из разных миров.
Снежана
«Глупцы! Да как они смели?! Я же все это время пыталась их спасти, и вот благодарность!» – внутренне бесилась Снежана по дороге домой. – «Ведут себя как маленькие дети. Инфантильные придурки с раздутым эго. Так могли поступать только тупые бунтующие против родителей подростки, решившие на зло маме отморозить уши, только лишь бы не уступать и не надевать шапку. Но им же по семнадцать, а не по тринадцать! Где бы они были, если не я? И ведь главное, самую страшную правду им не скажешь, потому что можно все сломать. Ведь только благодаря ей они выбрались из особняка сюда и, как только ее роль стала еще важнее, потому что здесь в городе ловушки и опасности уже не игрушечные, а настоящие, они решили от нее избавиться. В результате скорее всего погибнут все. Они по глупости, а Снежана от безысходности, потому что без способностей друг друга им не выжить. Ну хорошо! Она тоже умеет обижаться!»
Возле самого дома хранителя воронов ее неожиданно окликнула невысокая темноволосая женщина в темно-зеленом льняном платье в пол:
– Снежана? Так они тебя называют?
Вопрос, как выстрел в спину, заставил ее остановиться, замереть, как вкопанную, и удивленно и одновременно напряженно оглянуться на незнакомку.
– Агата. Твоя подруга Дана живет в моем доме.
– Здравствуйте. А откуда вы…
– Ты просто какая-то заведенная, как пружина, что вот-вот лопнет, – улыбнулась женщина, не дослушав вопроса, – и совсем не похожа на ту, кого мне описывали.
– Может вы меня с Надей перепутали? У нее тоже волосы светлые.
– Я никогда не смотрю на внешность, – иронично произнесла Агата, – как и ты. Жалко у меня сейчас зеркала нет, чтобы ты на себя взглянула. Ты вся в протуберанцах.
– Что? – растерялась Снежана.
– Ты меня поняла. Уверена, что правильно употребила этот ваш ученый термин. Я, собственно, шла мимо, но увидев такую бурю решила дать один совет.
Снежана хотела было заявить, что в советах не нуждается, но женщина ее опередила:
– Ты забыла то, чему научилась позапрошлым летом. Будь здесь и сейчас, а не сожалей о прошлом и будущем. Иногда, чтобы получить что-то, надо отпустить. Если ты все делаешь правильно, оно само вернется. А теперь пока. Увидимся еще как-нибудь.
Агата поудобнее подхватила корзинку с травами и пошла прочь, а Снежана растеряно уставилась ей вслед.
Неужели так заметно, что она злится? Плохо то как! Вместо обиды теперь на нее накатила апатия. Не было сил ни плакать, ни огорчаться. В вакууме разума растворились и испарились все мысли. Она дошла до двери дома, как робот, желая только одного: упасть на кровать и проспать там до завтра. А еще лучше не вставать целую вечность, пока все каким-нибудь чудесным образом не исправится само по себе.
Мыслишка слабая, трусливая. Ее нельзя было допускать в мозг, но и сил выгнать
