Хроника революции - Николай Старилов

"Горячо приветствуем Российскую Социал-Демократическую Рабочую Партию (большевиков) как истинную поборницу интересов рабочего класса. Пусть крепут ряды пролетарской партии. Мы просим принять нашу лепту в сумме 10 171 рубль 64 копейки на материальную поддержку партии. С товарищеским приветом. Рабочие Путиловской верфи. 22 октября 1917 г."

" К товарищам солдатам гарнизона Петроградского округа. Товарищи солдаты, никаких выступлений из казармы без предварительного разрешения Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов не должно быть. Всеросийское бюро военных организаций ЦК РСДРП (б). 22 октября 1917 г."

В ночь на 23 октября по чугунным плитам громадных коридоров Смольного застучали сапоги красногвардейцев - отряды Красной гвардии заняли первый и второй этажи. Покатились по ступенькам лестниц "максимы", рабочие, пришедшие прямо с заводов, встали в очередь за оружием. К Смольному подошли броневики и застыли перед ним в грозном строю.

"К населению Петрограда! К сведению рабочих, солдат и всех граждан Петрограда объявляем: В интересах защиты революции и ее завоеваний от покушений со стороны контрреволюции нами назначены комиссары при воинских частях и особо важных пунктах столицы и ее окрестностей. Приказы и распоряжения, распространяющиеся на эти пункты, подлежат исполнению лишь по утверждении их уполномоченными нами комиссарами. Комиссары как представители Совета неприкосновенны. Противодействие комиссарам есть противодействие Совету рабочих и солдатских депутатов. Советом приняты все меры к охранению революционного порядка от контрреволюционных и погромных покушений. Все граждане приглашаются оказывать всемерную поддержку нашим комиссарам. В случае возникновения беспорядков им надлежит обращаться к комиссарам Военно-революционного комитета в близлежащую воинскую часть. Военно-революционный комитет при Петроградском Совете рабочих и солдатских депутатов. 23 октября 1917 г."

Отношение штаба Красной гвардии Выборгского района завкому Петроградского патронного завода, 23 октября: "Штаб Красной гвардии при Выборгском районном Совете рабочих депутатов получил от тов. Коршунова 83 ящика боевых патронов по 600 штук в каждом и 3 ящика учебно-боевых патронов, что подписью и приложением печати удостоверяем. За председателя штаба Стакун Секретарь В. Малаховский".

Прямо с Николаевского вокзала член ВЦИК Благонравов пошел в Смольный. После вагонных сетований обывателей на большевиков прапорщику-большевику было особенно приятно в Смольном вновь окунуться в атмосферу ревалюции. Здесь мелькали знакомые лица, группами и по одному шли вооруженные рабочие и солдаты. На третьем этаже Благонравов встретил Садовского. Молчаливый и невозмутимый председатель военного отдела Петроградского Совета сейчас был необычно оживлен, увидев пропорщика, улыбнулся и сказал на ходу: - Где это вы запропали? Идите скорее в Военно-революционный комитет вы там нужны. Благонравов поспешил в комнату № 79. Здесь были Подвойский, Еремеев, Мехоношин. Подвойский, кратко обрисовав положение, предложил Благонравому пойти комиссаром в Петропавловскую крепость. Пока прапорщик отстукивал одним пальцем на старой дребезжащей машинке несколько строчек мандата, Подвойский, то и дело прерываясь, чтобы переброситься словами с поминутно входящими в комнату Военно-революционного комитета товарищами, объяснял ему положение в крепости. По набережной Невы Благонравов направился к пронзающей шпилем петроградскую мглу мрачной, серой громаде крепости. Керенский после июльских событий, когда крепость была на стороне большевиков, ввел в нее надежные, как он думал, части с фронта. Проходя под мрачными арками Петровских и Ивановских ворот, комиссар, которому шел двадцать второй год, невольно подумал о поколениях революционеров, заживо погребенных здесь царизмом. В маленькой накуренной комнате гарнизонного клуба собралось экстренное заседание большевистской ячейки. Еще в Смольном от Подвойского Благонравов узнал, что настроение восьмитысячного гарнизона и персонала крепости далеко не ровное. Теперь по докладам представителей частей и служб крепости он в этом убедился. Если команда складов, пулеметный батальон Кольта и рабочие Монетного двора были большевистскими, то другие части и служащие занимали нейтральную позицию или прямо враждебную - как местная команда, состоящая в основном из сынков питерских лавочников, прячущихся от фронта. Все докладчики подчеркивали, что наиболее надежным и активным был батальон Кольта, насчитывающий тысячу человек при восьмидесяти пулеметах, во главе с поручиком Жендзяном - формально "левым" эсером, а фактически всецело вставшим на сторону большевиков. Решили вечером провести митинг всего гарнизона, а пока созвать собрание пулеметного батальона. Весть о прибытии комиссара Военно-революционного комитета уже разнеслась по крепости, и казарма местной команды была битком набита солдатами. Они заняли все проходы между нарами, расселись на самих нарах, усыпали подоконники. Настроение у всех было оживленное, стоял гул голосов. Первым выступил председатель большевистской ячейки крепости Павлов. Его твердые заключительные слова: "Мы по первому призыву Военно-революционного комитета с оружием в руках выйдем на улицу и низложим правительство Керенского!" - потонули в грохоте аплодисментов и криков одобрения. Настала очередь Благонравова. Никогда еще он не чувствовал себя так хорошо. Слова лились свободно, словно из самого сердца. Солдаты слушали затаив дыхание. Указав, что только с боем можно вырвать власть из рук Временного правительства, комиссар призвал беспощадно расправиться с теми, кто выступит против народа и останется по другую сторону баррикад.

Распоряжение завкома Петроградского трубочного завода, 23 октября: "Заводской комитет просит выдать помощнику казначея тов. Батухину одну тысячу шестьсот шестьдесят шесть рублей (1666 рублей) из сумм на нужды революции. Председатель Серебряков Секретарь К. Чертков"

"Дано сие прапорщику 2-й Петергофской школы прапорщиков Константиновичу на предмет получения из склада огнестрельных припасов 100 000 штук патронов и 10 000 ручных гранат, что подлинно с приложением казенной печати удостоверяется. Генерального штаба генерал-майор Багратуни. 23 октября 1917 г."

В "штаб-квартиру" Благонравова в гарнизонном клубе пришел Тер-Арутюнянц, назначенный Военно-революционным комитетом комиссаром арсенала Петропавловской крепости еще до назначения Благонравова комиссаром всей крепости. После крепкого рукопожатия Тер-Арутюнянц сообщил, что у него большие трудности в выполнении задания. Бывший начальник арсенала прапорщик Филиппов, правый эсер и любимец местной команды, никак не хотел считаться с комиссаром арсенала и выполнять его приказания о выдаче оружия. А от рабочих уже начинают поступать требования на оружие - нужно их снабжать во что бы то ни стало. Комиссары пошли в арсенал. Часовой у входа, несмотря на все доводы, не хотел их пропускать. Наконец после долгих препирательств и предъявления мандатов они прошли в караульное помещение. Навстречу им вышел изящно одетый, выхоленный прапорщик. Это и был Филиппов. Назвав себя, Благонравов предложил ему именем Военно-революционного комитета немедленно передать командование караулом и заведывание складами Тер-Арутюнянцу. Растерявшийся Филиппов перестал улыбаться, услышав твердый тон молодого офицера, комиссара Совета и, кажется, (о, господи!) большевика. Дрожащим голосом он начал доказывать "всю недопустимость предъявленных к нему требований", ссылаясь на воинские уставы и свою офицерскую честь. Благонравов выслушал его, кивнул головой, как будто подтверждая все, что услышал от Филиппова, и снова спокойно предложил ему сдать командование, сказав, что в случае неповиновения вынужден будет его арестовать. Видимо, эта угроза и была якорем спасения для Филиппова. Он беспрекословно подчинился, сказав, что не видит иного выхода из создавшегося положения. По всему его виду чувствовалось, что он доволен такой развязкой - он снят с поста "силой", и его "офицерская честь" останется непострадавшей.

"Ввиду тревожных слухов держать резервы в половинном составе, высылать для обхода районов патрули. В отмену прежней телеграммы возобновить необходимые обыски и облавы. Установить постоянное дежурство комиссара или помощника. О всем происходящем срочно уведомлять по телефону № 5-99-12. Начальник милиции Петрограда Н. Иванов".

Караул известие об аресте Филиппова встретил довольно спокойно, и лишь унтер-офицер разводящий, пытался запротестовать, заявив, что не имеет права без особого приказания коменданта исполнять распоряжения Тер-Арутюнянца. Но и это слабое сопротивление было быстро сломлено. Для предупреждения всяких неожиданностей Благонравов отдал приказ выслать для смены караула арсенала надежный взвод пулеметчиков. Филиппов между тем ушел, дав честное слово удалиться из крепости на квартиру и не выходить из нее до особого распоряжения. После его ухода председатель партячейки Павлов сказал Благонравову, что есть основания опасаться осложнений со стороны местной команды, в которой Филиппов пользовался большой популярностью и которая, будучи недовольна таким поворотом событий и под давлением самого Филиппова, может выступить. Выслушав Павлова, Благонравов недоверчиво покачал головой - уж больно жалким показался ему этот прапорщик, а местная команда просто потихоньку разбегалась по папенькиным гнездышкам. Время летело незаметно. Подошел час собрания. Зал гарнизонного клуба постепенно наполнялся солдатами. Офицеры жались около стола председателя гарнизонного комитета штабс-капитана Янушевского и о чем-то перешептывались. Заметив комиссара, они тут же замолчали. Наконец пришел и сам комендант полковник Васильев. Солдаты не обратили на его приход никакого внимания. Офицеры вытянулись и щелкнули каблуками. Первым взял слово Павлов. После его речи собрание сразу явно разделилось на две части. За Временное правительство - меньшинство, большинство - против. Выступил комендант. Это был типичный военный, старый царский служака с зычным голосом, самоуверенными движениями и пустыми глазами. Офицеры, видимо ожидая какого-то особого эффекта от его выступления, стряхнули с себя оцепенение, в котором пребывали после речи Павлова. Громко, отчетливо сыпал полковник слова о гибнущих в окопах братьях, ждущих помощи, о своих сединах и старых ранах, о том, что представитель Военно-революционного комитета - лицо безответственное. Речь свою полковник закончил призывом всемерно поддержать Временное правительство. В ответ раздались жидкие офицерские хлопки. После выступления Благонравова и речей самих солдат митинг закончился так же успешно, как и собрание пулеметчиков. Несмотря на позднее время, в крепости никто не спал - начали приезжать делегации от заводов, моряков и воинских частей за оружием и боеприпасами. В комнате, где обосновался Благонравов, беспрерывно трещал телефон, принося вести об успехах большевиков на собраниях и митингах по всему городу. Время от времени незнакомый голос сообщал, что на вокзалы прибывают карательные отряды с фронта. Большевики знали цену этим слухам и угрозам. Благонравов только смеялся в трубку, тотчас взрывающуюся визгом и площадной бранью. Господа, названивавшие по телефонам, очень хорошо понимали собственное бессилие.