Россия, умытая кровью. Самая страшная русская трагедия - Андрей Буровский

Читатель! Я отказываюсь пить за все, что связано с Красной Армией и ее создателем, Лёвой Троцким-Бронштейном. Но приглашаю тебя — давай поднимем бокалы за настоящее 23 февраля. За настоящих, а не липовых защитников Отечества. Не за китайских и латышских наемников, не за их «интернациональных» учителей, не за приблудного подонка Сиверса… Выпьем за русских людей, вышедших в этот день года в пустую морозную степь.

Поднимем бокалы за россиян, затепливших хоть один светоч среди затопляющей Русь тьмы. Вечная слава героям!

Походная колонна белых была отягощена подводами с женщинами и детьми. С солдатами шли чисто гражданские лица: бежавшие из Советской республики профессора, политические деятели, журналисты. Большинство из них — далеко не юноши.

На каждый винтовочный ствол приходилось по несколько сот патронов. На каждое из восьми орудий — по 30–40 снарядов. Пулеметов не было. Запаса еды — на десять дней.

«Оборванная, затравленная, окруженная — как символ гонимой России и русской государственности. На всем необъятном пространстве оставалось одно только место, где открыто развевался национальный трехцветный флаг — это ставка Корнилова» — так писал о своей армии генерал А. И. Деникин.

Казачьи станицы относились к добровольцам или нейтрально, или враждебно. С распавшегося полуторамиллионного Кавказского фронта отходили солдаты. Поезда практически не ходили, народ шел домой пешком (с оружием, разумеется). Многие солдаты были разагитированы красными. Попадались и отряды, числившие себя в Красной гвардии.

Сзади наседали красные отряды Р. Ф. Сиверса. Из 80 дней похода половину пришлось провести в жестоких боях. Степь была холодной и мокрой: юг. Мартовская метель сменялась оттепелью.

Есть легенда, что как-то белые переходили реку вброд под огнем неприятеля. Когда выходили из воды, мокрая одежда схватывалась ледяным панцирем. От этого эпизода и произошло название «Ледяной поход».

Есть и другая легенда: прошел дождь, а потом подморозило, намокшая одежда схватывалась на людях ледяной коркой.

Все это только легенды. Дождей и переправ было много, весь поход целиком был Ледяным. Поразительно, но не было сгинувших от болезней.

Спасала белых только неорганизованность, бестолковость красных сил. Красных много, но это не общая армия под единым железным руководством. Это отдельные отряды, самовольные и неорганизованные. В большинстве случаев они обстреливали белых с большого расстояния и уходили, не принимали ближнего боя.

Белые в плен не сдавались и не брали.

«Скоро вы будете посланы в бой. В этих боях вам придется быть беспощадными. Мы не можем брать пленных, и я даю вам приказ, очень жестокий: пленных не брать! Ответственность за этот приказ перед Богом и русским народом я беру на себя!» — так говорил генерал Корнилов еще в декабре 1917-го. Он очень точно видел одну важную особенность всех вообще гражданских войн: в них почти не бывает пленных. В зависимости от обстановки их или принимают в число победителей, или прогоняют, или убивают.

За провиант и фураж местному населению платили царскими рублями, которые вез с собой в сундуке генерал Алексеев.

Всех раненых везли с собой. «Армия должна до последнего человека умереть, защищая своих раненых, — говорил генерал Корнилов. — Иначе это не армия, а жалкий сброд».

10 апреля добровольцы соединились с Кубанским отрядом из интеллигенции и верхушки казаков. Отряд — около 3 тыс. человек. Совсем близко был Екатеринодар[102].

В разгар наступления белые узнали: Екатеринодар уже занят красными. Красных больше 20 тысяч человек.

В истории войн не бывает, чтобы 6 тысяч человек штурмовали город, который защищает 20 тысяч. «Нет другого выхода. Если не возьмем Екатеринодар, мне останется пустить себе пулю в лоб», — сказал Корнилов. И приказал идти на штурм. Четыре дня длилась осада. Штурм назначен на 14 апреля.

13 апреля снаряд упал на здание штаба белых. Осколком снаряда смертельно ранен Лавр Федотович. К вечеру героя не стало, а без него штурм не удался. Командование принял Антон Иванович Деникин.

Поражает соотношение потерь: около 150 человек у добровольцев, больше тысячи — у красных. Это у тех, кто сидел в укрытиях и стрелял по идущим в рост белым!

Добровольцы вышли из окружения под колонией Гначбау, ушли на тихое пока Ставрополье. Здесь они отдохнули две недели. Степь уже вовсю зеленела, страшное время Ледяного похода осталось позади.

Добровольцы вернулись обратно на Дон. 14 мая в станицу Мечетинскую вошло 5 тыс. добровольцев и кубанских казаков. Они привезли с собой 1,5 тыс. раненых и оставили в могилах в степи более 400 человек. «Из Ростова вышли партизанские отряды, вернулось на Дон крепкое ядро армии», — писал участник похода.

За время Ледяного похода Дон очень и очень изменился. Помог Дону меняться Сиверс. Для начала этот верный ленинец велел расстрелять всех не ушедших в степь добровольцев: и военнослужащих, и членов их семей. Расстреляли и невест нескольких юнкеров: за время стояния добровольцев на Дону парни нашли себе казацких девушек по душе. Девушки разделили судьбу любимых, а остальные казаки начали думать…

Сиверс принес на Дон продовольственную диктатуру. Это вызвало особенно сильный протест в силу того, что казачество привыкло к самоуправлению и к невмешательству верховной власти в их внутренние дела. Отказ сдавать хлеб и вступать в Красную Армию вызвал шквал диких репрессий.

В некоторых станицах изнасиловали всех женщин и девушек. Сиверс называл это контрибуцией. Генералу Ренненкампфу предложили послужить в Красной Армии. Тот только пожал плечами… Расстреляли. Коммунисты убивали священников — потому, что те священники.

Казачьих офицеров Сиверс распинал, сжигал живыми, четвертовал, закапывал заживо в землю. Зверские расправы над казачьими офицерами тоже всколыхнули народ. Да еще пошли слухи об уравнительном распределении земли, об «обобществлении» женщин…

10 апреля казаки восстают. Толчком к восстанию стало возвращение в станицу Константиновская Степного отряда походного атамана генерал-майора П. Х. Попова. Этот отряд ушел с Дона на северо-восток — казаки не хотели оставаться на Дону, захваченном большевиками. Их судьба очень напоминает судьбу добровольцев — отряду пришлось вернуться, и это оказалось к лучшему.

Выступать в поход, начинать войну казакам не сложно. Уж к этому они всегда готовы. Стоит пробежать казаку с факелом по станице — и все бросили работу, мгновенно собрались. У каждого есть оружие, каждый знает свое место в строю.

Казаки восстали в день соединения добровольцев с Кубанским отрядом, за три дня до гибели Корнилова. На этот раз и вернувшиеся с фронта, и вчера еще «сочувственные красным» молодые казаки выступают вместе.

Каждая станица легко выставляла отряд, фактически равный численности всего мужского населения. В каждой станице обязательно была своя конная сотня. Офицеры — свои же. Восставшие легко объединились под руководством Совета Обороны Дона — станицы дали в него своих представителей.

За считанные дни восставшие выметают красных с большей части Дона. К маю, когда отбили Новочеркасск, Войско Донское состояло из шести пеших и двух конных полков при семи орудиях и одиннадцати пулеметах.

Глава 2

Всевеликое Войско Донское

16 мая собравшийся в Новочеркасске Круг Спасения Дона избрал генерала П. Н. Краснова войсковым атаманом.

Павел Николаевич Краснов прошел путь типичного русского военного, но в начале Гражданской войны разошлись пути его и большей части людей его круга. Краснов осознавал себя не просто «слугой царю, отцом солдатам», но в первую очередь казаком… С добровольцами он не пошел, а скрывался в станице Константиновской. Дело явно не в личном мужестве: Павел Николаевич доказал его многими поступками, да и где было опаснее — Бог весть…

Еще надо отметить, что П. Н. Краснов — известнейший писатель того времени. Культовый писатель русской эмиграции, автор трехтомного романа «От двуглавого орла к красному знамени». Слава писателя дополняла, оттеняла его славу боевого генерала.

На Круге Спасения 16 мая 1918 года Всевеликое Войско Донское объявляло себя отдельным государством. При этом оно возобновило действие российских законов, принятых до февраля 1917 года. Была восстановлена традиционная казачья дисциплина.

В советское время казаков изображали тупыми и ограниченными реакционерами. Это не так. Восстановление экономики на Дону опиралось на союзы кооперативов. Казачье правительство открыло на Дону три новых высших учебных заведения: Политехнический институт, Аграрный (сельскохозяйственный) институт и Кадетский корпус имени Александра III. Открыли и много школ. Образование в школах было обязательным для детей обоего пола и бесплатным.