Услуга за услугу - Людмила Жиркова

Юра наклонился ко мне через стол.

— Забудь уже обо всём, что было до. Сейчас всё будет по-другому. Сейчас Я другой. Ты мой единственный друг во всей вселенной. Только с тобой мне по настоящему спокойно и легко. Может быть, поэтому я постоянно кручусь возле тебя. Особенно в последнее время.

Я с пониманием киваю.

— Особенно в последнее время, — повторяю его последние слова, глядя прямо в глаза. — Особенно потому что на носу твоя свадьба.

Он отворачивается и злобно барабанит пальцами по краю стола. Мне становится его жалко.

— Почему ты просто не отменишь эту чёртову свадьбу?

— Не могу.

— Диночка беременна?

Калинин ещё яростнее сверкает глазами.

— Нет. Конечно нет. Не дай бог таким как она ещё и размножаться, — я фыркаю от смеха, и он кажется немного расслабляется. — Да и не хочет она. Она ещё для себя не пожила. Это она папе недавно заявила. Тут другое. Ты всё равно не поймёшь. Ты из другого мира.

— Ну да, я с Марса. А, нет, с Венеры. Или лучше с Юпитера. А ещё лучше, из другой Галактики. Мы аморфные существа и умеем легко изображать гуманоидных существ.

Юра всё-таки повеселел, даже рассмеялся. Не знаю, почему меня так бесила его улыбка. Она просто идеальна. До голивудской немного не дотягивает, но она просто превосходна. Успокоившись, он откидывается на спинку стула.

— Рогова, почему ты в школе была такой занудой?

— А почему ты в школе был таким придурком?

Вот честно, я не хотела. Оно само вырвалось. С удивлением отмечаю, что Юра ничуть не обиделся на моё колкое замечание. Он продолжил улыбаться, но в его улыбке появилось что-то новое. И я сомневаюсь, что он прямо сейчас бросится раскрывать мне все карты.

— Допустим, на это была своя причина.

— Что-то ещё, кроме зависти?

— Зависти?

Он не настолько был пьян, чтобы не помнить наш разговор.

— Ну да. Ты мне сам рассказывал. У меня полная семья, а твой папа не давал тебе видеться с мамой. Тебя это бесило.

— Ну да. Только не бесило, а раздражало. Нет, только это.

Ой ли, что-то ты не договариваешь. Хотя, наверное лучше сменить тему для разговора. А ещё лучше совсем замолчать. Не хочу сейчас говорить о грустном. Хочу, чтобы он больше улыбался.

— Ладно.

Улыбаюсь и встаю, чтобы освободить стол от лишней посуды. Достаю из сумочки вату и перекись и принимаюсь обрабатывать царапины Юры.

— Что ты делаешь? — он пытается сопротивляться, но я убираю его руки.

— Сиди смирно.

Калинин снова улыбается, но подчиняется. Даже не шипит, когда я задеваю самые глубокие ранки, только слегка хмурится. Только благодаря его стойкости я заканчиваю быстро. Когда я освобождаю руки, Калинин резко притягивает меня и усаживает к себе на колени.

— Что это значит, — пытаюсь вырваться, но Юра крепко держит меня за талию.

— Тише, — шепчет он. — Теперь моя очередь.

Отпустив всего лишь на секунду, Юра быстро поливает перекисью ещё один комочек ваты и принимается за мои раны. Одной рукой он всё ещё держит меня, другой аккуратно прикасается к царапинам, обдувая каждую нежным прохладным дыханием. Мне ни капельки не больно, даже приятно ощущать лёгкое щекотание на моей разукрашенной щеке.

Наконец, Калинин закончил. Всё во мне сопротивлялось. Хотелось ещё сидеть на его коленях, чувствовать на своей пояснице его руку, а на своём лице его дыхание. Кстати, парфюм у него просто бомба — что-то цитрусовое, смешанное с натуральным запахом кожи. Его я тоже чувствую отчётливо.

Он робко целует меня туда, где нет царапин, но к сожалению, не в губы. Хотя, почему к сожалению, наверное, всё-таки к счастью. Я не хочу привыкать к этому, не хочу даже мысли допускать, что Калинин сможет стать для меня больше, чем просто другом, с которым можно поделиться самым сокровенным. Например, есть один факт, о котором знаю только я: он не хочет это свадьбы. Я не знаю, чего он пытался добиться этим спектаклем, но в одном я уверена. Он. Её. Не любит. Совсем.

Проходит вечность перед тем, как он снова решается заговорить. Его голос становится хриплым.

— Я не хотел, чтобы так получилось. Прости. И хоть всё пошло не так, ты мне больше ничего не должна.

Я встаю и убираю в аптечку остатки ваты и перекись.

— Я хочу поменять условия. Раз уж ты считаешь меня своим другом, то можешь обращаться ко мне в любое время. Я никогда тебе не откажу в любой авантюре, если только не буду при смерти.

Он вымученно улыбается и подходит ко мне сзади, обнимая за талию.

— Я не хотел бы, чтобы ты была при смерти. А в остальном я принимаю твои условия.

Делаю над собой усилие.

— Руки убери. Пожалуйста.

— Тебе неприятно?

Отстраняюсь, пытаясь привести в порядок самообладание.

— Нет, просто друзья так не делают.

Юра ничего не отвечает. Надеюсь, он понимает, что у нас не может быть ничего серьёзного. А на мелкую интрижку я никогда не соглашусь.

Вовремя вибрирует его телефон. Калинин смотрит на экран.

— Мама просит приехать.

— Езжай, конечно. Мама, это святое. Она у тебя классная.

Я помню его маму — очень красивая светловолосая женщина. Я видела её всего один раз, когда Ангелина в обход запрету пыталась увидеть Юру. Я была ещё ребёнком и не понимала, почему маме нельзя обнять своего сына. Чуть позже я выкинула из головы этот непонятный вопрос, но её лицо впечаталось в мою память надолго. Хотя бы потому, что никто в нашем классе не был так похож на мать, как Юра Калинин.

Попрощавшись, он покинул мою квартиру, обещая написать позже.