Цирк, да и только - Марина Серова

– Мне наконец удалось выяснить, для каких целей был похищен Урал.

– И для каких же? – уточнил Варецкий.

Я собралась с духом и сообщила:

– Он понадобился одному таксидермисту.

– Кому? – Дрессировщик то ли не расслышал меня, то ли не поверил своим ушам. А может, он просто не знал, что это за профессия.

– Изготовителю чучел, – пояснила я.

– Значит, мы Урала больше не увидим, – Юрий заметно расстроился.

– Пока утверждать это со стопроцентной уверенностью рано. Помните, вы в первый день спросили меня, какие шансы найти тигренка? Я сказала, что пятьдесят на пятьдесят. Теперь шансы стали намного меньше. Не исключено, что таксидермист уже законсервировал полосатую шкурку.

– Да, скорее всего, так и есть, – обреченно произнес Варецкий. – Вот Ольга с Танечкой расстроятся.

– Юрий, я вам сейчас все это рассказала, чтобы хотя бы вы были готовы к трагическому исходу и смогли морально поддержать женщин. Хотя, я повторяю, шанс найти Урала живым все еще есть.

– Не успокаивайте меня! Прошла почти неделя со дня его исчезновения. Вряд ли кто-то будет терять силы и деньги на временное содержание животного. Урал хоть и маленький еще, но он все-таки хищник, уход за ним не так-то прост. С кормлением в его возрасте тоже большие проблемы. И потом, его где-то держать надо…

– Я думаю, если Урал жив, то его держат не в городе, а, скорее всего, на даче.

– Да какая разница! Проще, как вы выразились, законсервировать шкурку… Татьяна, вам удалось выяснить, кто из наших, цирковых, в этом замешан?

– Я не могу назвать вам конкретную фамилию, но я почти уверена, что у этого человека имеется дача на Волге.

– Во всяком случае, у Сашки Абросимова ее точно нет, – заверил Варецкий, не дожидаясь моего вопроса. – Он целыми днями торчит здесь, а жена сидит дома с двумя детьми. Им не до дачи. Что касается других ваших подозреваемых, то тут я ничего сказать не могу. Мне это неизвестно. Вот что, Татьяна, мы с Олей попробуем выяснить, кто из подозреваемых является дачником.

– Ну, все семеро меня уже не интересуют. Селиванова, я думаю, можно исключить, так же как Косицына. Насчет Абросимова вы уже сказали. – По идее, меня интересовал только Вырубов, но я сознательно не стала сужать круг до одной кандидатуры. Не хватало того, чтобы дрессировщик устроил разборки с коверным. Это могло иметь необратимые последствия.

– Я это учту, как только у меня будут новости, я вам позвоню. А сейчас, извините, мне надо идти.

– Не буду вас задерживать.

Сев в машину, я поехала на улицу Алексея Толстого. По дороге мне пришла в голову мысль о том, что надо раздобыть распечатку телефонных разговоров Хмелькова как с мобильного, так и со стационарного телефонов. Сначала я хотела позвонить Кирьянову, но потом передумала – он решал такие вопросы не самым оперативным образом, потому что делал официальные запросы операторам связи. Гораздо быстрее раздобыть подобную информацию мог Дима Авельянов. Припарковавшись за углом таксидермической мастерской, я позвонила знакомому программисту.

– Алло! – ответил тот.

– Дима, привет! Я тебя не отвлекаю от важных дел?

– Ну так, – протянул он. – Я, конечно, работаю, но ты, наверное, тоже не от скуки звонишь.

– Конечно, нет. Мне надо бы детализацию звонков по одному номерочку раздобыть. Причем срочно.

– Диктуй номер.

– Записывай, – я назвала десять цифр федерального номера, затем добавила: – А еще я хотела бы узнать номер домашнего телефона Хмелькова Антона Николаевича, проживающего на улице Алексея Толстого, десять, и, если можно, расшифровку его звонков с этого номера, ну и соответственно на него.

– С тех пор как кабельную телефонию перевели на цифру, это стало возможно. Таня, а за какой срок тебе нужна информация?

– За две последние недели.

– Ладно, сейчас я свою работу закончу и займусь твоим вопросом. Тебя устроит, если я тебе на мыло сброшу обе распечатки?

– Да, вполне, – поговорив с Авельяновым, я включила прослушку.

В наушниках была полная тишина. Сначала я решила, что в мастерской никого нет, но минут через пять раздалась мелодия звонка мобильного телефона.

– Алло! – ответил Антон. – Слушай, я сейчас занят. Давай как-нибудь на следующей неделе созвонимся? Хорошо, я сам тебе позвоню. Пока.

Я поняла, что Хмельков работает, вероятно, над лесной диорамой. Ждать здесь было нечего, поэтому я поехала домой. Вся надежда была на распечатки его телефонных переговоров.

Дома мне попался на глаза мешочек с гадальными двенадцатигранниками, и я решила спросить у них, насколько близок финал моего расследования. Достав косточки, я бросила их на стол. Двенадцатигранники немного покрутились и застыли, сформировав следующую числовую комбинацию: «5+36+17». Ее трактовка оказалась философской: «Продолжать смеяться гораздо легче, чем окончить смех». Ну, как тут было не подумать о коверном? Когда я на улице спросила Геннадия, зачем он украл Урала, тот стал смеяться громко и безудержно. Включить свое профессиональное умение ему было намного легче, чем сказать мне что-то вразумительное. Пока Вырубов хохотал, он размышлял над достойным ответом, но ничего толкового не придумал. Тем не менее неприятная ситуация, в которую я его поставила, была сглажена этим истерическим хохотом. Разобрав эту мизансцену, я мысленно перекинулась на другую, которая разыгрывалась уже на арене цирка. Коверный весело хохотал над зрительницей, безуспешно пытавшейся лопнуть шар, чтобы узнать, какая у него начинка. Геннадий продолжал смеяться даже тогда, когда к нему присоединилась добрая половина зрительного зала. Ему было гораздо проще продолжать хохотать, чем остановиться. Наверное, такое происходит каждый раз во время его реприз, и эту тактику Вырубов перенес за пределы цирка. Как ни крути, но мое расследование закончится только тогда, когда я заставлю коверного «окончить смех».

Я убрала кости в мешочек и вдруг усомнилась в правильности своих выводов. А если все-таки не Геннадий украл тигренка? Зачем ему это? Материальных проблем он не имеет, так как не обременен семьей и имеет возможность подзаработать на корпоративах. Может, он в чем-то зависит от Хмелькова? Вряд ли. Скорее сам Геннадий способен манипулировать другими людьми. Я была вынуждена признать, что все-таки попала под влияние Вырубова. Он дважды подкидывал мне версии, далекие от истины. Впрочем, это тоже не являлось доказательством его вины. Любой человек имеет право на собственное мнение, в том числе на ошибочное. Не ошибается тот, кто ничего не делает, в данном случае ни о чем не думает. Я тоже ошибаюсь, но отношусь к этому философски – отработав каждую неверную версию, я приближаюсь к единственно верной.

Версия о том, что директор замешан в исчезновении тигренка, попавшего в цирк нелегальным путем, была не такой уж нереальной. Особенно если учесть, что в Тарасов вот-вот должна была приехать (и приехала!) комиссия из Росцирка. Варецкие тоже не исключали, что такое возможно, но промолчали, чтобы я в начале своего расследования не оказалась в шорах предубежденности. Пообщавшись с Артемом Юрьевичем и прослушав его разговоры, я пришла к выводу, что он не лицемерит. За глаза говорит то же, что и в глаза. Для меня этого было вполне достаточно, чтобы убедиться в его невиновности.

Вторую версию, сам того не подозревая, мне подкинул лысый дядечка, разыскивавшей в малосемейке своего пингвина. Его короткое замечание о том, что некий Городецкий забирает к себе «непослушных мальчиков», меня заинтересовало настолько, что я попыталась выяснить, кто же он такой. Оказалось, что он – покровский бизнесмен, устроивший на территории своей загородной усадьбы зоопарк. Возможно, я не ухватилась бы руками и ногами за эту версию, если бы не юбилей Городецкого, для которого нет лучше подарка, чем новый питомец. Поскольку Урал пропал за несколько дней до этого знаменательного события, то выводы напрашивались сами собой. Мне пришлось пообещать своему бывшему однокласснику Володьке Коврову, нашедшему способ попасть на эту закрытую вечеринку, собрать материал для статьи. Только я не нашла у Городецкого ни тигренка, ни каких-либо фактов, вписывающихся в формат скандальной газеты «Покровская волна».

Третью версию мне подсказал Венчик Аякс. Неважно, что он бомж, со здравым смыслом у него все в порядке. Я многократно убеждалась в этом. Правда, в этот раз Вениамин несколько перемудрил, но я не так уж много времени занималась разработкой версии о том, что тигренок понадобился для научных экспериментов в области генной инженерии.

Выяснение, правдива ли четвертая версия, подкинутая мне Геннадием, тоже не заняло много времени. Я пообщалась со своей клиенткой и поняла, что подозрения против Ивана Селиванова-Зельцер вовсе не беспочвенны. Этот акробат уже не раз устраивал Ольге подлянки из чувства ревности. Только Селиванов-старший разгромил эту версию в пух и прах. Я убедилась, что Иван не причастен к исчезновению Урала, к которому так привязалась его бывшая возлюбленная. Более того, акробат еще и поспособствовал тому, что Варецкие обратились ко мне за помощью.