Дядюшка Бо. Из Темноты. Часть первая - Леколь
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Воодушевлённая этой мыслью, я подошла к щели и, не раздумывая, скользнула туда.
Было темно и зябко. Я не видела своей руки, вытянутой вперёд, и мои пальцы, потерявшись где-то далеко от меня, шарили в пространстве.
Вдруг до меня донёсся какой-то шорох. Сначала я испугалась, а потом поняла, что это шуршит и позвякивает у меня под ногами. Я решила, что хорошо бы взять хотя бы настольную лампу, а не лезть в темноту наугад. К тому же, я могла не увидеть чего-нибудь важного.
Взяв с ближайшего стола лампу – шнур как раз был достаточно длинным, я снова вошла в открывшийся проход. То, что я увидела, было просто невероятным.
На полу лежали монеты. Они ковром устилали пол, грудами лежали по углам, блестели в свете лампы и шуршали под ногами. Я опустилась на корточки и заворожено взяла в руку горсть монет. Они были холодными и очень старыми. Я разжала руку и восхищённо наблюдала, как они с весёлым звоном падают на пол. Это надо же – старинные монеты, каждая из которых – мечта коллекционера – лежат грудами на полу под моими ногами!
Когда первое впечатление немного улеглось, я осмотрелась кругом. Я была в небольшой комнате с низким потолком. Света лампы хватало, чтобы осветить даже дальние её уголки. Свет отражался в зеркалах. Тут были десятки самых разных зеркал – сюда их собрали, зачем-то сняв однажды со стен по всему замку. Напротив меня было окно, занавешенное плотной шторой, на полу – монеты, а вдоль стен тянулись ряды каких-то прямоугольных и овальных предметов, небрежно нагромождённых друг на друга и закрытых белой тканью. Я подошла к одному такому предмету, стоящему отдельно от остальных, и сдёрнула покрывало.
В облаке пыли передо мной открылась огромная картина в золочёной раме. На ней изображался тёмноволосый молодой мужчина в старинной одежде. Художник нарисовал его так, что он смотрел на зрителя сверху вниз. И хоть позолота на раме стёрлась, а краски потускнели, я вздрогнула, глянув на этот портрет. Мрачная комната, масштаб картины, гордая осанка человека, взгляд пронзительно-зелёных глаз…
Он как будто был живой и смотрел на меня!
Я поразилась, насколько живым может быть нарисованный человек. Настолько, что кажется, будто он рядом, что он наблюдает за тобой. Я восхищенно вздохнула, но тут мой взгляд упал на все остальные предметы, закрытые простынями. Конечно, это тоже были картины. И я просто обязана была их посмотреть.
Я поставила лампу на пол и сняла простынь с ещё одно груды картин, и так и замерла с простынёй в руках.
Это была девушка, изображённая по пояс. На ней было бордовое платье с глубоким вырезом. Он открывало округлые плечи, белые, будто фарфоровые. Такое же было и её лицо с большими и очень яркими чёрными глазами в обрамлении густых ресниц. Её ярко-красные губы чуть улыбались, и на щеках были ямочки. Она была живой, под тонкой фарфоровой кожей, словно в чаше, горел огонь, и глаза, лукавая улыбка, небрежно падающие на плечо чёрные кудри выдавали этот огонь. Её бледность смотрелась совсем неестественно.
Но я не могу сказать, чтобы хоть когда-нибудь видела кого-нибудь красивее.
Мне стало настолько любопытно, что я стала разбирать груду картин, стараясь как можно лучше рассмотреть каждую. Вскоре я заметила две вещи. Во-первых, все эти люди на портретах были похожи друг на друга. Все они были бледные, но горделивые и спокойные, при этом живые. А во-вторых, эта девушка на портрете…
Она следила за мной.
В какой бы угол комнаты я бы не направилась, я всё время чувствовала на себе её взгляд. Иногда я не выдерживала, оборачивалась к ней, но ничего особенного не замечала. Портрет как портрет, только уж больно лукаво улыбается, будто дразнит меня…
Я, конечно же, смогла бы поверить, что это всё выдумка и игра моего воображения, если бы…
Если бы не обернувшись как-то раз, я не увидела напротив окна белый силуэт девушки. Она не стояла, чуть парила над полом, а её платье колыхалось, хоть никакого ветра в комнате не было. Девушка не двигалась, руки её были опущены, а голова чуть наклонена набок. Её большие чёрные глаза, ещё более яркие из-за того, что весь остальной силуэт – белый, с интересом смотрели на меня.
Заметив её, я испуганно замерла. А она вдруг улыбнулась и протянула ко мне белую полупрозрачную руку…
В ужасе я буквально вылетела оттуда, позабыв всё на свете. Ноги сами понесли меня прочь, я даже не видела, куда я бегу. Я даже закричать не смогла – дыхание перехватывало.
Как вдруг я натолкнулась на кого-то, испуганно охнула, и чуть было не упала. Но твёрдая рука схватила меня за запястье и удержала от падения.
– Что случилось, Ева?
Я подняла глаза и увидела, что я стою на лестнице на первый этаж, а передо мной стоит дядя Бронислав с таким невозмутимым видом, будто он – какая-нибудь статуя и стоит на этом самом месте уже очень много лет.
– Почему ты бежишь? – ещё раз спросил он.
Если бы я была хоть немножко спокойнее, я бы ни за что не сказала ему ничего.
– Я… я могу поклясться! Да, я могу поклясться, что только что видела самого настоящего призрака!
– Так, – сказал дядя Бронислав. В его голосе я уловила усмешку. – И где ты его видела? Какой он был?
– В библиотеке… То есть, не совсем в ней, – начала объяснять я. – Там была девушка, вся совершенно белая! А ещё… Ещё она до этого была на картине, а потом…
– На картине? Что ж, пойдём, покажешь.
Я чуть ли не до смерти испугалась, а ему хоть бы хны, будто призрак – примерно то же самое, что мышь или какая-нибудь белка … Дядя нисколько не боялся, и мне стало как-то неловко. И я, как бы страшно это ни было, пошла вместе с ним обратно в библиотеку и в ту странную комнату.
Войдя в библиотеку, я вдруг с ужасом поняла, что вряд ли дядя обрадуется, увидев весь тот разгром, что я тут учинила. Так и было.
Он вошел в библиотеку, огляделся вокруг, фыркнул, покачал головой, но ничего не сказал, пока не зашёл в потайную комнату.
Естественно, он не застал там никаких призраков. Но зато спросил:
– Какую девушку ты видела?
И я указала ему на картину. Бронислав Патиенс как-то странно улыбнулся и сказал мне, взяв меня за руку:
– Не хочу тебя пугать, но под замком расположен фамильный склеп. И то, что исконные хозяева интересуются гостями – это нормально. Что ты так смотришь на меня? Я вполне верю, что
