Любовь зла… - Жураковская Викторовна

- Слово немьянское, друг мой Марг, ибо исследователь, первым… нет, не первым встретивший это чудо природы, а проживший достаточно долго, чтобы его описать и поименовать, был из немьян. Означает это просто-напросто чешуехвост. Селяки и простецы городские - не благородных кровей, то есть - его ещё жрятвиком называют. Жрятвик, он же упладук, он же болотный выворотень, rgizhveshhernonia abdula, если по-научному, или…

- А, - остроумно выдала я в лучших традициях военных телеграфистов.

- В том-то и дело, что обычно твари эти из болота не выползают, так что встреча стала для нас обоюдным сюрпризом. Для кого-то приятным, для кого-то - не очень, так что я уже морально готовился провести денька три на дереве - рыччарш зверь тупой, но упрямый до безобразия - когда ты свалился, как дракон с крыши, и одной левой его… Эй, ты чего? Ты чего это? Зачем плесенью притворяешься? Не надо плесени, я такое уже видел, после такого только могилки копать и остается, а я этого очень, очень, очень не люблю! Ты… ну, это… поплачь, а? Или вот хлебни чуток… мозги хорошо прочищает… только не увлекайся, бабкиной мокрухой, бывало, даже младшие боги травились…

Я машинально взяла фляжку, которую настойчиво совал мне охотник, и отхлебнула, не чувствуя вкуса. Встала. Обошла вокруг рыччаршевой туши. Отхлебнула еще, не обращая внимания на красную пелену, застилающую глаза, и легкий, приятный гул в ушах. Вот тебе, Лермонтова, и свадьба с приданым. Которое проклятье смертное. Вот тебе тридцать семь щитов. Вот тебе тройное благословение. Вот тебе "и жили они долго и счастливо". Ща, раскатала губищи. Есть квас, да не для вас. Перетопчешься, Тридцать Три несчастья, тебя ведь даже проклясть не смогли как полагается…

- …блин.

- Не может быть. Ты просто физически не могла…

- Подвернуть в четвертый раз ногу, обернутую в силовой бандаж? Ну почему же не могла… Хватит, милый, вздыхать. Умел проклинать - сумей и ответ держать!

- Это было не проклятье… да стой ты смирно! Это была…

- Ну все, некромант взгромоздился на любимого конька.

- … порча, потому что проклятья накладывают, чтобы человечек как минимум умер. И отличается порча от проклятья…

- Если ты не забыл, у нас через пять минут свадьба. А в потайной комнатке, куда ты меня коварно заманил на обнимашки, не убирали больше лет, чем я живу на свете. Сомневаюсь, что лохмотья паутины на платье сойдут за эксклюзивное кружево… Санти?

- …как камешек для пращи от бронебойного снаряда. Снарядом ранить сложновато, солнышко, вот проклинатели на мелочи и не размениваются. Разумеется, умереть можно и от порчи, но шанс выкарабкаться все же есть. Так что ты говорила про паутину?

- Зараза ты!

- Я тоже тебя люблю.

Я потрясла фляжку и с удивление обнаружила, что она пуста. Кевантериус таращился на меня с таким видом, словно за моей спиной внезапно затрепыхались два крыла, а над головой засияла пресловутая электрическая дуга. Я смутно припомнила что-то о младших богах и превышении дозы, прислушалась к собственным ощущениям и поморщилась: вопиющая ясность в голове, отличная координация движений, коленки не дрожат, в животе тишь да гладь. Безобразие! Как это возможно: травиться до потери пульса свежевыпеченным хлебом, а от жуткого пойла, градусность которого ненамного отстоит от температуры кипения воды, чувствовать себя лучше, чем после Сантиных лечилок? Впрочем, вкус и запах пресловутой мокрухи ставили её в один ряд с самыми сильнодействующими лекарствами: одна такая фляжечка могла заставить даже Краш-Корога задуматься о бренности существования.

- Ещё есть? - мрачно и хрипло поинтересовалась я. Кевантериус медленно покачал головой; процент обожания в его взгляде резко увеличился. - На чем настаивали? Что не полынь понятно - мандариновые корки? Или белена с асфоделями?… Неважно. Спасибо. Закатай губы обратно, и не смотри с такой надеждой на мои карманы, на тот свет я не тороплюсь, просто организм сбрасывает напряжение, видишь? - Я протянула ему трясущуюся, как у эпилептика руку (ту, что без кольца), и почти не удивилась, когда парень шарахнулся назад, совершив изумительный по красоте кувырок из положения "сидя на корточках": амплитуда колебания действительно была кошмарная. - В конце концов, не каждый день на тебя снисходит смертное проклятье. На меня вот… снизошло. Правда, Владыка оказался не тот, и встреча кончилась не так, а очень даже ничего себе, вот только моему бессознательному это по барабану. Ему хочется натянуть на голову одеяло и отгородиться от жестокой реальности… Шшшш! - строго сказала я, заметив, что Кевантериус снова собирается о чём-то спросить. Устойчивость психики этого злостного браконьера била все мыслимые рекорды. Он послушно захлопнул рот, подождал две секунды и повторил попытку, но я снова на него шикнула. - Шшшш! Тихо! Молчать! Мне нужна эмоциональная разрядка. Когда стрессовая ситуация затягивается, внутреннее напряжение может нанести вред физическому и психическому здоровью человека, так что я буду говорить, а ты - старательно слушать!

"Да я как бы уже…" - ясно читалось на лице Кевантериуса.

- И ни слова о том, что надо взять себя в руки и не отпускать, а…

- Я вообще-то хотел спросить, откуда знаешь, что не настойка не полынная… - исхитрившись вставить слово, робко проговорил охотник.

- А. - Сегодняшний день стоило провозгласить Днем Лаконичности.

- Точно, и рецептик, рецептик!

…у напитка из полыни, который на девичник притащила одна из кузин Санти, оказался на удивление приятный вкус; бутыль опустела в мгновение ока. Всем досталось по стаканчику, а маме Санти, в которой пробивной силы было не меньше, чем во всем спецподразделении "Альфа" - два стаканчика. После этого все собравшиеся дамы преисполнились друг к другу исключительно теплых чувств и хором затянули почему-то "Не пей, вина, Гертруда", а мама Санти уселась на пол по-турецки и принялась раскачиваться взад-вперед. При этом она звала меня Гретхен, мою маму - Вильгельминой, агитировала сбегать в соседний мир к Якобу-Пьянице за анисовым элем и благословляла всех подряд на "киндер, кюхе, кирхе". Так продолжалось трое суток, даже свадьбу пришлось перенести - маги-целители никак не могли понять, что именно произошло с уважаемой дамой, как это лечить и стоит ли лечить вообще.

С каким астральным планом она общалась, мы так и не узнали, а сама подружка зеленой феи, когда все-таки пришла в себя, ничего не смогла вспомнить. Ни бреда с фрейдистским уклоном, ни девичника, ни трех недель своей жизни до него. Санти был сыном своей матери и, помимо того, беспринципным некромантом: он не мог не воспользоваться подвернувшимся случаем. Так что материнское благословение мы все-таки получили. И если "мама" полагала, будто повторяет его…