Хранитель мира - Алексей Глушановский

«Ну что ж, по крайней мере пару полезных фактов я уже узнал», — мелькнула в голове у Артура мысль, тут же затерявшаяся среди сонма идей о причинах такого визита и действиях, которые ему следует предпринять.

«Во-первых, раз он решил меня навестить, то, значит, он таки действительно существует. А во-вторых, басни о неуязвимости — именно басни. Иначе зачем бы ему здесь, в собственной цитадели, охрана. — Артур покосился в сторону замершей серебряной статуей Дини Ши. — Тем более охрана при беседе с бардом, который однозначно не может представлять хоть сколько-нибудь серьезной угрозы любому разумному вообще, а тем более созданию такой силы!»

Насчет же своего поведения Артур решил не заморачиваться. В конце концов, если этому князю взбрело в голову навещать больного, не выдав тому ровным счетом никакой одежды, то этот больной имеет полное право вести себя соответственно. То есть лежать под одеялом и не отсвечивать. Ну не сверкать же ему перед столь важной персоной голым задом? Тем более в присутствии какой-никакой, но дамы — он снова покосился на Дини Ши, чье присутствие, признаться, его изрядно смущало.

А великий повелитель всех Туата де Данаан, серебряный князь и прочая, и прочая, Данаан Вечный, оказался совсем не таким, каким Артур его представлял. Никаких роскошных одежд и величественного поведения, что подсознательно ожидалось Артуром после всех слышанных о нем легенд. Узкий серебристый ободок в волосах вместо роскошной короны дубовых листьев, что была положена ему по легендам. Никаких вычурных одежд — простая белая шелковая рубашка и штаны, очень напоминавшие самые обычные армейские галифе начала двадцатого века, только не защитного, а черного цвета. А еще — внешность.

Практически все Туата де Данаан обладали уникальной способностью варьировать свой внешний облик в весьма большом диапазоне. Нет, никаких удлинений-укорачиваний носа, изменения формы губ и тому подобных вещей — да они в этом и не нуждались, от природы обладая просто невероятной, на взгляд человека, красотой. Но вот свой видимый возраст они могли менять в довольно широких пределах, становясь по желанию то подростками, то прекрасными юношами, то зрелыми мужами или убеленными сединами, но еще крепкими и могучими старцами. Более того, при смене облика и поведение их во многом менялось, становясь адекватным внешнему виду. Так что если некий Туата де Данаан выглядел лет на пятнадцать, то он и вел себя как самый настоящий подросток, невзирая на все прожитые годы, даже если они измерялись тысячелетиями.

Основываясь на этом знании, Артур и предполагал увидеть князя в обличье могучего воина в полном расцвете сил или убеленного сединами мудреца, погруженного в неведомые и недоступные для смертных тайны. Ведь эта должность буквально требовала от него мудрости и взвешенности решений. Но и в этом повелитель эльфов обманул его ожидания. На вид серебряному князю было никак не более двенадцати лет!

В комнату он ворвался подобно порыву ветра. Быстрым шагом, практически бегом пересек немалое пространство, привычно не обратив внимания на вскинувшую меч в приветственном салюте Дини Ши, подтащив стул, уселся рядом с кроватью Артура и принялся бесцеремонно его разглядывать.

Пожалуй, не так давно подобное поведение даже не князя, а просто любого фейри заставило бы Артура изрядно понервничать. Кто его знает, что на уме у не отличающегося стабильной психикой создания? А уж подобное поведение кого-либо обладающего большим могуществом, а тем более — самого князя, фигуры величественной и легендарной, и вовсе могло бы перепугать насмерть. Но не сейчас.

Побывав за гранью и всей душой желая вернуться туда вновь, Артур не видел смысла бояться чего или кого бы то ни было. Что могло с ним случиться? Смерть? Подобное он мог только приветствовать. Мучительная смерть? При всей своей фантазии Артур тем не менее не мог себе представить ничего более мучительного, чем он уже пережил. Точнее — не пережил. Да, неприятно. Но вовсе не повод для страха. И потому на изучающий взгляд князя он ответил своим не менее пристальным и наглым.

И тут же понял, что это было большой ошибкой. Несмотря на то как он выглядел, князь был стар. Чудовищно, непредставимо стар. Скажи он Артуру, что лично наблюдал, как волосатый человеческий предок впервые взял в руку палку, чтобы отогнать покушавшуюся на его банан мартышку, и бард ничуть не усомнился бы в этих словах — такая бездна тысячелетий отражалась в холодных, выцветших глазах этого создания, по какому-то капризу выбравшего себе столь юное тело.

С большим усилием Артур отвел взгляд в сторону, старательно отстраняясь от холодной, мудрой и безразличной бездны, проглядывавшей в глазах князя фейри.

— Неплохо. Очень неплохо, — внезапно прервал молчание князь. — Я ожидал гораздо худшего.

— О чем вы? — не понял его слов Артур.

— Неважно. — Князь хулиганисто улыбнулся, так что, если не смотреть ему в глаза, создавалось полное впечатление беседы со шкодливым и избалованным ребенком. — Просто, — он стал неожиданно серьезен, — по некоторым причинам я ожидал от тебя куда большей наглости. А так — в пределах терпимого. Общаться можно.

— Наглости? О чем вы, ваше сиятельство? — Не зная, как обращаться к своему собеседнику, Артур решил использовать старинную форму. В конце концов, мягкая лесть не повредит… Бездна времен, отражавшаяся в глазах князя, внушала непроизвольное уважение даже ему.

— Ваше сиятельство? — Данаан задумчиво покачал головой. — Неплохое название для повелителя светлых эльфов. — И, заметив вопросительное выражение глаз Артура, вяло взмахнул рукой. — Да знаю я, как вы моих детей называете, знаю. Ничего против не имею. И Толкиена читал, и другое… Тоже мне секрет… Правда, тогда путаница возникает — вы же точно так же и сидов, и альвов, и тилвит тег именуете… Впрочем, это ваше дело. Но тогда уж не сиятельство, а светлость. По крайней мере, по правилам титулования той империи, которой недавно была твоя родина. А вообще, мне названия безразличны. Если хочешь, можешь звать меня просто Данаан или даже Дан… Фамильярность, позволительная для ученика.

— Ученика?!! — Теперь Артур уже совсем ничего не понимал.

— Ну отвечать на вопросы — это ведь задача наставника, не так ли? — риторически вопросил Дан, глядя куда-то в потолок. — И раз мне приказали ответить на твои вопросы, то получается, что я стал кем-то вроде твоего учителя, пусть и ненадолго. А ты соответственно моим учеником. Так что спрашивай, ученичок! — Последняя фраза была произнесена с просто непередаваемым ехидством.