Подлинная история русского и украинского народа - Андрей Медведев

Первым критиком бредовых идей Духинского стал Николай Костомаров. Тот самый, кирилло-мефодиевец. Это лишнее подтверждение того, что все же не понимал Костомаров, что он творит, когда сочинял свою спорную теорию о двух русских народах.

Духинский называл Москву извечным агрессором, который только и хотел, что отнять русские земли у Польши. А они должны принадлежать именно полякам, потому что русские и поляки — это практически одна нация. Под русскими Духинский подразумевал малороссов. Он просто еще не знал слова «украинцы», иначе точно воспользовался бы им. Так вот, все у Духинского сводилось к тому, что Русь — а это и Западная Русь, и Псков с Новгородом, и Литва — входила в состав Польши, а Московия исторически не Русь. «Русские», по мнению Духинского, это просто одна из ветвей польского народа. А вот москали — это смесь туранских кочевников, финно-угров, и самих москалей Духинский считал народом кочевым, соответственно противостояние с москалями он видел как расовый конфликт, а Днепр в этом случае оказывался границей между Европой и Азией, миром людей и миром азиатских москальских кочевых чудовищ. И понятное дело, что поляки тут выглядели такими рыцарями, защитниками христианства. Потому что у москалей никакого христианства нет. Они же православные, значит, исказили истинную веру. Так что когда в Верховной Раде Украины требуют запретить использовать слово Россия в отношении Российской Федерации, то ничего нового в этом нет. Просто переосмысление бредовых идей одного польского русофоба 19 века.

Но стоит сказать, что у поляков книги Духинского стали в 19 веке невероятно популярными. И потому, что объясняли величие польского народа, и потому, что показывали гнусную сущность всяких москалей. Но проблема была в том, что идеи Духинского стали распространяться не только в среде польской эмиграции, но и среди русских, населяющих Галицию. С переходом образования под контроль польской администрации все больше и больше школьников узнавали, что Украина цэ Европа, а только клятые москали не давали развиваться великому малорусскому народу. Стоит сказать, что галицко-русская интеллигенция введению нового языка, тем более переходу школьного обучения на него, сопротивлялась как могла. Шла активная полемика между «москвофилами» и «народовцами», вот что писал Осип Мончаловский, галицко-русский общественный деятель в своей работе «Главные основы русской народности» уже в начале 20 века об этом бурном периоде:

«…у каждого из немногих профессоров Львовского университета, занимающих кафедры с преподавательным «украинским» языком, есть своя особая, самостоятельная научная терминология, свой особый, самостоятельный и самородный язык, от которых может прийти в ужас и галицкий русин, и российский «украинец». Для того чтобы выразить мысли, необходимо знание языка; для того же, чтобы выразить культурные мысли, обнимающие все области человеческого знания, необходим образованный, культурный язык, имеющий богатую и твердо установленную научную терминологию. Для таких, однако, высоких целей «украинский» язык не годится, так как он в сущности и не язык, а только искусственная смесь русских, польских и каждым из «украинских» произвольно выдумываемых слов и выражений вроде знаменитой «закавыки» покойного М. П. Старицкого (переведшего гамлетовское: «Быть или не быть, вот в чем вопрос» как «бути чи не бути, ось закавыка»).

Мы, русские галичане, или, как доктору И. С. Святицкому угодно было нас назвать, «москвофилы», исповедуем на основании науки, действительной жизни и глубокого убеждения национальное и культурное единство всего русского народа, а посему признаем своими плоды тысячелетней культурной работы всего русского народа. Эта работа выразилась: в русском литературном языке, создавшемся на основании старославянского языка и наречий всех ветвей русского народа, объединяющем все эти ветви и получившем мировое значение; в богатейшей изящной научной словесности; у нас в Галицкой Руси в церковной и общественной организации, в России же в государственности и гражданственности».

В другой работе, «Литературное и политическое украино-фильство», Мончаловский очень точно охарактеризовал, что за процесс происходил тогда в Галиции:

«Для того, чтобы могла быть «украинская» культура, необходимо существование украинского народа. Но народа такого имени пока нет, в крайнем случае в Галиции есть только «украинская» разновидность русского народа».

Пожалуй, не может быть более точной формулировки, чем «украинская» разновидность русского народа». Именно так практически до конца 19 — начала 20 века ощущали себя большинство новообращенных молодых галичан. Есть интересный факт: в те годы огромное количество галичан уезжало в Америку, потому что Галиция была самой бедной провинцией Австро-Венгрии, жить там было тяжело, а в Америке был шанс начать все с нуля. Так вот там с 1893 года издавалась (и издается до сих пор) газета «Свобода». Ее архив можно без труда найти в Интернете, на официальном сайте газеты. Печаталась газета сразу на украинском языке, это были плоды работы австрийских властей. Правда, очевидно, что тот язык очень сильно отличается от современного нам украинского. Тот язык скорее похож на малороссийский Шевченко и Кулиша и понятен любому жителю России. Но вот подзаголовок газеты был такой: «Часопись для руского народа въ Америце». Именно русского. И так с самого первого номера от 15 сентября 1893 года на протяжении более чем 20 лет она так и продолжала именоваться «часописем» (это, кстати, скорее правильно переводить как журнал) для русского народа. И продолжалось так до октября 1914 года. Когда окончательно в «Свободе» русские стали украинцами. А до этого в архивных номерах сплошь и рядом «братья русины» да «руские».

Страница газеты «Свобода»

В самой Галиции формирование идентичности и поиск себя, понимание того, кто же мы — русские или украинцы, где наше место — в России или Европе, продолжалось весь 19 век.

Противостояние «москвофилов» и «народовцев» было перманентным, хотя в одном они соглашались. И те и другие хотели, чтобы власти Австрийской империи разделили Галицию на две части: Западную — польскую, и Восточную — русскую. В 1885 году «народовцы» создали свой культурно-политический орган, «Народну Раду». И стоит понимать, что русские в Галиции не стали в одночасье все сплошь «украинцами». И не все сразу стали писать на вновь сочиненном языке. Это был сложный, болезненный процесс, раскол проходил по семьям, друзья и родственники рвали связи навсегда. Одни русские оставались русскими, другие уже были готовы назвать себя новой украинской нацией, третьи считали себя русскими украинцами, четвертые полагали, что «украинец» — это политическое определение и язык — это лишь способ адаптировать русских в австрийскую политическую систему.

Как я уже говорил, австрийские власти поддерживали именно «народовцев». А всю деятельность «москвофилов» пытались представить как сепаратизм, причем не культурный, а политический. Их обвиняли в том, что они намерены оторвать Галицию от Австро-Венгрии. В 1880-е годы в Галиции начались уголовные процессы против «москвофилов» по обвинению в государственной измене. Самым громким стало дело Ольги Грабарь и священника Наумовича. Оно стоит того, чтобы остановиться на нем подробнее.

В галицком селе Гнилицы местные жители захотели иметь свой отдельный приход. Надо заметить, что крестьяне были русскими, но греко-католиками. Львовская консистория им отказала. Крестьяне пожаловались на это своему помещику, графу Иерониму Делла Скала. Тот был православный румын, и поэтому он предложил крестьянам перейти в православие. Грамотного православного священника он пообещал найти в Буковине (сейчас это часть Молдавии), там православие было основным вероисповеданием. Крестьяне решили посоветоваться с Иваном Наумовичем, известным карпато-русским деятелем, униатским священником. Иван Наумович объяснил, что сам хоть и униат, но проблемы в переходе в православие не видит, ведь это религия их предков. Он сам и подал прошение к администрации и местным епархиальным властям. Когда целое село объявило о желании перейти в православие, власти Галиции сильно обеспокоились и, конечно, тут же согласились выделить отдельный униатский приход крестьянам.

Адольф Добрянский

Одновременно с этим в сентябре 1881 года во Львов переехал Адольф Добрянский, известный русский деятель Закарпатья. С ним приехала дочь Ольга Грабарь. Добрянский был вынужден перебраться в Галицию, потому что в Ужгороде венгерские националисты в буквальном смысле преследовали его и в результате покушения на Добрянского был тяжело ранен его сын Мирослав.