Эти спутанные узы - Лекси Райан
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Не перестала, – мягко говорит Финн. – Ты говорила себе, что не веришь, потому что из-за этой надежды чувствовала себя слабой. Но верить ты не переставала никогда.
Я пожимаю плечами. Возможно, он прав, но там, в Элоре, все мои силы уходили на то, чтобы выжить. Поэтому я не задумывалась об этом.
– Я помогла, потому что могла. Едва ли то, что они фейри, имеет значение. Они невинны и заслуживают, чтобы кто-то за них боролся.
– Как заслуживали вы с Джас? – спрашивает он.
Я с трудом сглатываю.
– За нас боролась я. У нас все было в порядке.
– Я благодарен за то, что ты сделала, – говорит он, повернув голову. Он смотрит на меня, пока наши лошади рысят вперед. – Но не удивлен. Я хорошо тебя знаю, принцесса.
Я закатываю глаза.
– Очевидно, нет, раз все еще называешь меня «принцессой».
– Ты бы предпочла, чтобы я называл тебя по-другому?
– У меня, знаешь ли, есть имя.
– И очень красивое, – говорит он. – Но я не могу противиться инстинкту дать тебе титул. Это меньшее, чего ты заслуживаешь, учитывая все, что ты сделала для моего народа.
Я фыркаю.
– О да. Ты хотел сказать: учитывая хаос, в котором по моей вине оказался твой народ.
Молчание растягивается на несколько тяжелых ударов моего сердца. Потом Финн спрашивает:
– Ты хочешь, чтобы я притворился, что думаю, что рейды на лагеря были идеей Себастьяна? На этом маленьком героическом поступке было начертано твое имя.
Я с трудом сглатываю.
– Я ничего не сделала. Просто рассказала ему об этой проблеме и попросила помочь.
Финн хмыкает.
– Да, и теперь он пожинает плоды этого решения.
Я ерзаю в седле.
– Тебя это беспокоит?
– Да… нет. – Он качает головой. – Для меня важнее всего мой народ. И пока он действует в его интересах, на остальное мне плевать.
– Но… – настаиваю я. Он не отвечает, поэтому я добавляю: – Чувства ведь не делятся просто на то, что мы должны или не должны испытывать.
Когда он поворачивает голову, чтобы снова посмотреть на меня, от нежности в его взгляде просто дух захватывает. Или, может быть, дело во мне и этом проклятом влечении, от которого я не могу избавиться.
– На свете нет и никогда не было простых вещей, – говорит он, и я слышу в его голосе лёгкую хрипотцу.
На это мне ответить нечего, поэтому я глажу темную шкуру Двух Звезд.
Финн наблюдает за мной.
– Вижу, ты уже нашла себе здесь друга.
– Она красивая, скажи?
– Да, – говорит он. Голос у него все ещё немного хрипловат. – Она тебе подходит.
Я не решаюсь посмотреть на него после этих слов и опускаю голову. Но пока мы едем к поселению, я чувствую на себе его взгляд. Я много раз ездила по этой дороге с тех пор, как прибыла в Земли Диких фейри, и каждый раз так отвлекалась на пейзажи, что не замечала дороги. Сегодня путешествие затягивается – как и молчание между нами. Я осознаю, что Финн пристально наблюдает за мной, и осознаю, что он практически не выпускает меня из поля зрения.
– Неужели я странно выгляжу как фейри? – наконец срываюсь я.
С его губ срывается мягкая усмешка.
– Конечно, нет.
– Тогда почему ты пялишься?
– Просто… – Он качает головой. – Я рад, что ты в порядке. Когда я узнал, что ты заключила с ним узы, я боялся…
– Ты думал, что он даст мне умереть.
И, возможно, ему следовало это сделать. Мне неприятно, что все сводится к этому, но нельзя отрицать, что если бы Себастьян смог занять этот трон, сейчас все было бы намного проще.
– Я не знал, что и думать, – тихо говорит Финн.
– Себастьян совершал ошибки, но он ничем не отличается от тебя. Вы с ним хотели одного и того же и планировали получить это одним и тем же способом.
Ноздри Финна раздуваются.
– Я совершенно не такой, как он.
– Так ты себя убеждаешь.
– Я… – Деревьев перед нами становится все меньше, а тропинка расширяется. Мы приближаемся к поселению. Финн качает головой. – Обсудим это позже.
Он наклоняется вперед, заставляя лошадь перейти на галоп.
Я следую за ним. Мы скачем в конюшню и передаем наших лошадей дежурящим там молодым фейри.
– Ты бывал здесь раньше? – спрашиваю я, когда мы направляемся к главной площади. Рынок закрывается, но несколько продавцов вежливо машут нам, а другие склоняют головы, когда мы проходим мимо.
– Несколько раз, – говорит Финн. – Много лет одной из главных моих задач было посещать каждый из лагерей так часто, как я только мог.
– Это, должно быть, трудно. Миша сказал, что они разбросаны по всей его территории и защищены от проникновения гоблинов.
– Оно того стоит, – говорит Финн. – Ради того, чтобы показать моему народу, что я не забыл о нем, можно немножко потерпеть.
Мое сердце сжимается. Что бы Финн ни намеревался сделать со мной, видно, что он искренне любит свой народ.
– Я хочу ненадолго заглянуть в лазарет, а потом пойду в школу и большую часть дня буду помогать там, – говорю я. – Не жди меня, уезжай, когда закончишь свои дела. Я часто езжу по той дороге в одиночку.
Финн хмыкает.
– То, что ты мотаешься по той дороге в одиночку, мы обсудим в другой раз.
Я закатываю глаза. Без сомнений, он защищает силу короны, а не меня, но я рада, что мы отложили этот разговор на потом.
– Расскажи мне, что ты делаешь в лазарете. Неужели там так много больных, что там нужна твоя помощь?
Я качаю головой:
– Нет, не нужна, но мне нравится помогать там, где я могу. По поселению распространяется какая-то странная болезнь. Мы не можем точно сказать, что это, но у целителей полно дел, поэтому я делаю то, что в моих силах.
Когда мы входим в кирпичное здание, нас встречают у двери.
– Мой принц, – выдыхает Лета. Она опускается в низком реверансе, склоняя голову. – Для меня большая честь снова видеть вас, Ваше Высочество.
– Пожалуйста, встань, Лета, – говорит он.
Я внимательно смотрю на его лицо. Ему явно неудобно. Должно быть, ужасно чувствовать, что люди признают его своим правителем, когда у него отняли возможность им быть.
– Я слышал, тут есть больные дети, – говорит он.
Она кивает.
– Только сегодня утром заболело еще семеро, – говорит она.
Я ахаю и останавливаюсь как вкопанная. Это означает, что за одну ночь больных детей стало в два раза больше.
Финн смотрит на меня и хмурится:
– Ты в
