Путешествие за тайной ЦАРСКОЕ ЗОЛОТО - Валерий Курносов

«По традиции, отказывающиеся от возврата долгов страны заявляли о своей неплатежеспособности, однако не отказывались от ответственности. Принятый 22 января 1918 г. советский декрет впервые в истории принципиально отказывался признавать за своим государством какие-либо долговые обязательства. С подобным действием нельзя было смириться, не поставив одновременно под угрозу всю структуру международных финансовых отношений, — писал в своей книге “Русская революция ” Ричард Пайпс. — Кроме того, любые займы меркли по сравнению с той суммой, какую задолжала Россия. На 1 января 1918 г. государственный долг России (как внешний, так и внутренний) определялся в 60миллиардов рублей (30миллиардов долларов), из них 13миллиардов (6,5 миллиардов долларов) приходилось на долю зарубежных кредиторов. В довершение всего советские декреты о национализации нанесли тяжелый удар по иностранным владельцам собственности и ценных бумаг в России: только французские инвесторы потеряли на этом 2,8миллиарда долларов».

Всего к этому времени в золотых хранилищах страны оставалось царских ценностей на 1,101 млрд золотых рублей, не считая ценностей на вкладах физических и юридических лиц. В Казани на 1 января 1918 года в «золотой кладовой» местного отделения госбанка числилось драгоценного металла на сумму 132 155 538 рублей 77 копеек. 7 марта 1918 года приказом № 1 комиссариата финансов Казанской губернии за подписью лидера местных большевиков Якова Шейнкмана смещен со своей должности управляющий Казанским отделением Госбанка статский советник И.А. Тихенко. 11 марта приказом № 2 на должности утвержден главный контролер Казанского отделения банка Петр Марьин.

Бывшие иностранные партнеры Казанского отделения Госбанка наверняка представляли, откуда прекратилась отправка ценностей по царским долгам после прихода к власти большевиков. И откуда ценности должны отправиться в Германию в качестве выплаты контрибуции по условиям Брест-Литовского мирного договора от 3 марта 1918 года.

В тот день по поручению Совнаркома большевиков 30-летний Гирш Бриллиант (Григорий Сокольников), не торгуясь, подписал от имени России мирный договор с Германией и Австро-Венгрией. Большевики обязались заплатить немцам контрибуцию. Казанское золото грозило конвертироваться в новые газовые атаки немцев, снаряды и аэропланы на Западном фронте, обращенном против солдат США, Италии, Франции и Великобритании.

Дипломаты бывших союзников царского правительства стремились всеми силами помешать этому. И нашли себе в России союзника в лице 39-летнего бывшего руководителя террористической боевой организации эсеров Бориса Савинкова. Он же — бывший доброволец французской армии, бывший управляющий военного министерства во Временном правительстве Александра Керенского, бывший военный губернатор Петрограда и исполняющий обязанности командующего войсками Петроградского военного округа.

Савинков создал сначала в Москве, а потом еще в 33 городах России тайный «Союз защиты Родины и свободы». Представители стран Антанты надеялись, что его организация завладеет казанским хранилищем, погасит кредиты и не допустит, чтобы русское золото пошло Германии на продолжение войны.

Сразу после подписания Брестского мира лидер антибольшевистского подполья получил двести тысяч рублей для проведения терактов против Ленина и Троцкого. Деньги от председателя чешского национального комитета То- маша Масарика, уезжавшего из России в США, Савинкову передал генерал Клецанду.

В апреле бывший террорист номер один Российской империи получил финансовую поддержку от командующего Добровольческой армией генерала Михаила Алексеева. А затем к спонсированию подполья подключились и дипломаты стран Антанты. Французский консул Гренар и военный атташе, резидент французской разведки, генерал Лаверн передали Савинкову два с половиной миллиона керенских рублей.

Непосредственный контакт с Савинковым осуществляли резидент английской разведки под дипломатическим прикрытием Роберт Брюс Локкарт и его агент Сидней Рейли. Участие в спецоперации генерального консула США Дью Клинтона и американского резидента Каламатиано Фриде дополняли картину иностранного участия в «российском проекте».

Валюта против золота

Один из самых мощных филиалов савинковского «Союза защиты Родины и свободы» существовал в Казани, в нем числились 500 человек. Враг большевиков затаился буквально за стенами местного филиала Госбанка.

Антибольшевистская коалиция решила нанести удар по прогерманской политике Ленина-Троцкого в фактической финансовой столице России. Инициатором сосредоточения здесь своих боевиков выступил начальник штаба «Союза…» 42-летний полковник Александр Перхуров.

«Вопрос о возможности выступления в Москве мною был решен отрицательно, и доводы мои были признаны правильными, — признался в 1922на допросе в ВЧК Перхуров. — Было решено перенести организацию из Москвы в Казань, как более хлебное и спокойное место, откуда легче было бы сноситься с крестьянами Верхнего Поволжья. Союзники обещали дать нужную для выполнения этой операции сумму».

Деньги Антанты в карманы боевиков Савинкова поступили к 27 мая 1918 года. Одновременно, в мае, решением большевиков в Казань со всей страны потекли царские драгоценности.

«В дополнение к акту от 23 мая сего года имею честь уведомить, что доставленная Казанскому Отделению Государственного Банка первым транспортом российская золотая монета в 1300ящиках на сумму 78.000.000рублей распределяется по достоинствам так:

5 руб. достоинства 580ящиков на 34.800.000 руб.

10 руб. — 480ящиков на 28.800. ООО руб.

15 руб. — 240ящиков на 14.400.000 руб.», — сообщал в служебном донесении помощник директора Московской конторы Госбанка Петр Антушев, сопровождавший груз вместе с контролером 1-го разряда Н. Кре- стовниковым.

В начале июня 1918 года финансовые потоки Запада и Востока должны были схлестнуться в мутно-кровавом цунами на улицах Казани. «Наступил тот психологический момент в жизни, когда организация эта должна или проявить себя немедленно из подполья на свет божий, или же начать неизбежно внутренне разлагаться, — написал 24 ноября 1918 года 33-летний начальник отдела сношений савинковского “Союза… ”, бывший чиновник для особых поручений в царской Ставке Александр Дикгоф-Деренталь. — С технической стороны все обстояло прекрасно: были деньги, были люди, были возможности вложить в общее русское дело и свою долю боевого участия».

Об угрозе потерять контроль над царским золотым запасом контрразведка большевиков узнала случайно — из романтической болтовни 16-летнего кадета Виктора Мешкова (по отцу — фон Кавера). Круглый сирота из семьи погибшего дипломата успел повоевать в Варшавском уланском полку на фронтах Первой мировой войны, получить контузию и приходил в себя в столичном госпитале при Иверской общине.

В богоугодном заведении и присмотрел парня-ветерана поручик Никитин, который надоумил кадета сменить немодное и даже опасное при новой власти именование «князь Мешков» на пролетарского «Иванова». Благо, что производство липовых документов в Москве процветало.

20 мая 1918 года Никитин отправил кадета к знакомому Парфенову в столичный Малый Лёвшинский переулок, в трехэтажный дом 3, квартиру 9. Небольшой переулочек в самом центре Москвы упирается в Пречистенку, и добраться туда 16-летнему парню, якобы для передачи письма, не составляло труда.

Позже выяснится, что «Парфенов» — 22-летний корнет 13-го драгунского полка Борис Покровский, заведующий кавалерийскими частями подпольной антибольшевистской организации. А хозяин квартиры — 21-летний штабс- капитан «Алексей Сидоров» (Георгий Аваев). За фальшивыми документами прятались офицеры — участники антисоветского восстания в Елатьме (Тамбовская область), раскрытые у себя дома сотрудниками ВЧК. В квартире размешался штаб полка тайной организации. Право заходить туда имели только начальники и командиры батальонов. В целях конспирации один участник этой организации должен был знать только четырех своих единомышленников.

16-летний мальчишка вряд ли мог привлечь серьезное внимание большевистской контрразведки (ВЧК) к своей персоне. И потому идеально подходил на роль курьера для передачи конспиративных сообщений подпольной офицерской организации. Парфенов переговорил с несовершеннолетним князем и предложил ему стать своим «ординарцем». Причем за 200 целковых в месяц.

Виктора распирала гордость оттого, что по сравнению с безработными взрослыми мужчинами, бывшими солдатами и офицерами, он так быстро нашел работу и приличный заработок. Подростку особо по нраву пришлась причастность к чему-то большому и тайному. Сердце сладостно замирало от жуткого предупреждения: до 24 мая он должен дать окончательный ответ — желает ли он участвовать в тайном обществе «Союз защиты Родины и свободы». Более взрослые парни-офицеры предупреждали: при этом князь обязан осознать, что его согласие на участие в военизированной организации означает строжайшую дисциплину и смерть за несоблюдение правил конспирации.