Козырная дама - Татьяна Михайловна Соловьева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Садитесь! — позвал Гладик, подойдя к лакированному черному джипу с фарами на крыше.
Зоя Иннокентьевна устроилась на удобном сиденье машины, Ворбьев сел впереди, рядом с местом водителя.
— Куда ехать? — спросил его Гладик.
— На Интернациональную. Там покажу.
Улица Интернациональная находилась на окраине города, но доехали быстро. Джип, как отметила Зоя Иннокентьевна, заметно отличался от «Запорожца» и в ходу, и в комфорте салона. К тому же от него, видимо, не приходилось ждать неприятных сюрпризов вроде тех, которые постоянно преподносил ее Сливка, то отказывающийся заводиться и ехать, то, наоборот, не желающий слушаться тормозов.
— Останови здесь! — Ворбьев показал на одну из девятиэтажек, серую, безликую и ничем не отличающуюся от соседних домов. — Подождите, сейчас вернусь.
Он уже открыл дверцу, намереваясь выйти из машины, но Зоя Иннокентьевна опередила его с неожиданной для ее комплекции прытью.
— На этот раз тебе не удастся удрать! — заявила она.
— Я и не собирался! Если не доверяешь, пойдем вместе, — легко согласился Ворбьев. Но Зою Иннокентьевну так просто не проведешь. Едва он вылез из машины, на всякий случай ухватила его за рукав рубашки. Гладик с любопытством наблюдал за ними, но не вмешивался и присоединяться к ним не спешил.
— А вы разве не с нами? — спросила его Зоя Иннокентьевна.
— Здесь подожду — ты, мамаша, как погляжу, и без меня управишься!
Ворбьев и Зоя Иннокентьевна направились к дому, обогнули его, зашли в один из подъездов. Лифт стоял внизу. Дверь была распахнута, гостеприимно и приглашающе.
— Нам на девятый, — сказал Ворбьев, когда они вошли в лифт.
Зоя Иннокентьевна сама нажала нужную кнопку и, немного успокоенная тем, как все складывается, ослабила хватку.
Почувствовав это, Ворбьев резко освободился из ее рук и изо всех сил ударил Зою Иннокентьевну локтем в живот. От пронзительной боли она согнулась пополам и тут же получила удар ребром ладони по шее. И еще один. И еще. В глазах потемнело, она потеряла сознание и рухнула на грязный пол лифта.
Когда она пришла в себя, лифт стоял на девятом этаже. Рядом никого не было. Зоя Иннокентьевна попыталась подняться, но не смогла, тело не слушалось. Она дотянулась рукой до пульта лифта и нажала кнопку первого этажа. Внизу, с трудом выбравшись из ободранной нечистой кабины лифта, на неуверенных ногах побрела на улицу.
Джип стоял на месте, Гладик, развалившись на сиденье, слушал громкую музыку.
Ворбьева не было.
— Сбежал! — у Зои Иннокентьевны был голос человека, потерявшего смысл жизни. — Лопоухий сбежал…
— Что же ты так, мамаша! — не то пожурил, не то пожалел Гладик. — Садись в машину, а я схожу посмотрю.
Вернулся он минут через пять.
— Ушел твой лопоухий. Дворами. Двор тут проходной, — пояснил он Зое Иннокентьевне. — Наверное, взял тачку и едет сейчас, посмеивается над тобой.
Зоя Иннокентьевна слушала, судорожно сглатывая противный комок, застрявший в горле. Одно было хорошо — наступающие сумерки скрывали ее повлажневшие глаза.
* * *— Зосенька! Это ты?! — нетерпеливо кричала в телефонную трубку Римма.
— Нет, папа римский. Что такая взбаламученная?
— Вчерашнюю «Вечерк)'» читала?
— И позавчерашнюю не читала тоже, мне сейчас не до газет…
— Вот и зря. Там такая статья!. Это то, что нам нужно!
— А что нам нужно?
— «Синяя птица»… — Римма тянула, стараясь придать своему сообщению как можно больше значительности.
— Какая птица? Что ты несешь?
— Боже, до чего ты непонятлива! У нас в городе есть частное охранное агентство, которое называется «Синяя птица»!
— Наверное, есть… Может быть, даже не одно. Тебе-то оно зачем? Решила нанять охранника для Ванды? — Вандой звали Риммину дворняжку, которую она упорно считала овчаркой, над чем Зоя Иннокентьевна порою незло потешалась.
— При чем здесь Ванда? — не поняла Римма. — Охрана нужна вам с Игорем… Так что, идем?
— Ты уверена, что она нам действительно нужна?
— Конечно! И немедленно! Не ждать же, пока тебя или Игоря пришьют!
— Ну, и жаргончик у тебя!
— Какова жизнь, таков и жаргончик, — парировала Римма.
— Ладно, давай сходим, — согласилась Зоя Иннокентьевна, впрочем, без особого восторга.
Охранное агентство располагалось в старом здании, неподалеку от центрального городского рынка. За тыльной его оградой бестолково петляли, разбегались в разные стороны, перекрещивались в самых неожиданных местах переулочки, тупички, закоулки, застроенные еще в начале века деревянными двухэтажными домами, обшитыми вагонкой. Зеленая краска, которой было выкрашено большинство из них, давно облупилась, и дома выглядели довольно обшарпанно. Но район был удобным, близким к центру, поэтому на каждом из подъездов висело множество вывесок различных контор.
— Кажется, здесь, — позвала подругу Римма, изучив вывески на одном из домов. — Все правильно. «Охранное агентство «Синяя птица», — прочитала она.
Женщины зашли в подъезд, оказавшийся неожиданно чистым, поднялись на второй этаж. На площадку выходила лишь одна дверь, белая пластиковая, — такие ставят сейчас в офисах. Она была закрыта, но рядом находилась кнопка звонка необычной четырехугольной формы. Римма нажала ее, из-за двери раздался резковатый, похожий на скрип тормозов сигнал, почти тут же что-то щелкнуло, и дверь отворилась. Навстречу посетительницам вышел крупный рыжий парень.
— Слушаю вас! — приветливо улыбнулся он посетительницам.
— Мы к Елизавете Александровне.
— Налево, пожалуйста, вторая дверь.
Зоя Иннокентьевна и Римма прошли туда, куда указал парень, и увидели в коридорчике три двери. На одной из них была надпись: «Приемная».
Зое Иннокентьевне это понравилось. Она подумала, что идея насчет охранного агентства была не так уж и плоха — организация, видимо, серьезная, раз даже приемная есть. Приемная начальника, с молодой, симпатичной или, наоборот, пожилой, неторопливой, умудренной опытом секретаршей — это понятно, привычно и надежно.
Но секретарши в приемной не оказалось. Ни симпатичной, ни умудренной опытом. За черным пластиковым столом сидел молодой человек. Его лицо показалось Зое Иннокентьевне знакомым. И кокетливую улыбку, и жеманно вскинутую руку, поправляющую ухоженную шевелюру, она приметила еще в казино. Единственное, чего она не видела в приглушенном
