Экономика творчества в ХХI веке. Как писателям, художникам, музыкантам и другим творцам зарабатывать на жизнь в век цифровых технологий - Уильям Дерезевиц

Даже «большие прорывы» оказываются не такими уж серьезными. Я говорил с несколькими людьми, которые показывали фильмы на Sundance. Каждый думал, что их жизнь после этого изменится. В каком-то смысле они были почти правы, признание, возможно, подтолкнуло их немного выше, но с оркестром никто не встречал. Уолдман ошиблась в своих фантазиях дважды. Она действительно написала бестселлер, который хорошо восприняла публика, но это не помогло ей сразу устроить всю дальнейшую жизнь. Это дало ей только свободу и позволение двигаться дальше.

Теперь сделаем паузу и посмотрим на слово «прорыв», а также на его частую спутницу «удачу». Мы редко используем этот термин в других областях. Врачи и сантехники не совершают «прорывов», потому что они им не нужны. Однако в искусстве успех часто строится именно на счастливых случайностях, как заметили многие мои респонденты. Либо тебе повезло с соседом по парте, либо чья-то сестра встретила агента на вечеринке в Нью-Йорке. Успех в искусстве, по мнению Моники Бирн – как раз той, с кем произошло последнее, – состоит из пяти ингредиентов, в порядке убывания важности: «природный дар, трудолюбие, привилегии, удача и связи». Но важно помнить, что фортуна может изменить. Степень возможного провала в искусстве не поддается осмыслению. Третья книга Мэттью Рота была опубликована издательством Soft Skull Press, что стало для него значительным шагом вперед. Но компания была продана в ту же неделю, когда вышла книга, так что никто ее не продвигал и, как следствие, о ней не узнала широкая публика.

При таком медленном, неуверенном и зачастую несправедливом прогрессе (не говоря уже о скудности финансового вознаграждения) сохранение курса требует большого упорства и уверенности в себе, а также, в идеале, некоторого спокойствия и смирения. Как говорил музыкант Джесси Коэн, это вопрос жизни, четкой внутренней убежденности в том, что вы обращаетесь с собой именно так, как нужно. То есть надо не только быть готовым к долгому испытанию, но и понимать, насколько длительным оно может оказаться. Разумеется, нельзя двигаться вслепую. Лорен Цеттлер подчеркивает важность гибкости и самоанализа: «Я много раз подводила итоги своей карьеры и говорила: “Так, разберемся, что работает? Что – нет? Что я устала делать? Что мне больше не нравится? Что забирает у меня радость? Что еще я могу сделать?”»

Также жизненно важна эмоциональная поддержка: друзей, коллег-художников, партнера. Она может быть более или менее формализована. Художник Ленка Клейтон замужем за керамистом, от которого у нее двое детей. Каждые выходные они устраивают «Дни Макдауэлла», названные в честь колонии художников[47]: по очереди проводят целый день без домашних обязанностей. Венди Ред Стар, другая художница живет в Портленде, Орегон, и состоит в творческой родительской группе. Одна из самых ценных вещей, которую интернет сделал для искусства, – это сам факт возможности существования такого сообщества, которое можно собрать удаленно через доски объявлений, социальные сети, сайты краудфандинга. Многие из сторонников Люси Беллвуд на Patreon – это «такие же нищие авторы». Она, в свою очередь, тоже их поддерживает: «Потому что мы понимаем, каково это».

Но самое главное – это твердая преданность труду: ради него самого, а не ради какой-то возможной награды. «Мне кажется, что сейчас, – сказал один писатель, давно разменявший четвертый десяток, – это само ремесло, как в работе плотника, который чувствует, что знает свое дело – полировать и шлифовать края, обеспечивать идеальную посадку сочленений, замечать: о, тут надо убрать запятую, тут поставить кавычки, и получится идеальная реплика в диалоге». Лорен Зеттлер говорит: «Это не завышенные ожидания. Это другое. Я думаю, что молодые ребята переезжают в Нью-Йорк – голодные, полные надежд на успех, – представляют его определенным образом, и почти всегда начинают чувствовать, что имеют на это право. А по моему опыту – зачастую чем меньше ожидаешь, тем больше получаешь». Нэнси Блум, художница, училась в аспирантуре престижной Кранбрукской академии искусств, там ей надоело слышать от деканов о том, что она и ее сокурсники были «самыми лучшими»; и однажды она пошла на лекцию Элизабет Кюблер-Росс (психолога, наиболее известного по формулировке пяти ступеней горя). «Если ты сделаешь то, что тебе нужно, – сказала Блум, – то будешь обеспечен. Может, не всегда так, как ты себе это представляешь, но точно будешь». Ни слова о правах, никакой дерзости, никакого пиетета к благородному призванию. «Меня как будто молнией ударило, – сказала Блум. – Небеса разверзлись. И я просто решила поверить».

Тем не менее многие художники достигают точки невозврата, где чувствуют необходимость окончательно определиться, стоит ли им продолжать. Мне рассказывали об этом снова и снова. Обычно это происходит, когда тебе переваливает за тридцать. Ты выучился, делал правильные вещи, возможно, даже несколько раз добился какого-то успеха. Но отдачи, которая заставила бы тебя почувствовать, что ты куда-то движешься, нет. И жизнь по-прежнему чертовски тяжела. Ты убиваешься на дневной работе, или, что еще хуже, устроился в Uber. Ты все еще живешь в дерьмовой квартире. У тебя уйма дел и мало денег, и от былой энергичности почти ничего не осталось, и стабильностью даже не пахнет. Может быть, ты хочешь создать семью. Вероятно, все твои бывшие одноклассники устроились лучше тебя: нормальная работа, дети, ипотека. Быть голодным художником, конечно, гламурно, но только когда тебе еще двадцать восемь и можно притворяться амбициозным новичком, как выразилась мемуаристка и эссеистка Мелин Тумани, но уж точно не в тридцать восемь лет. Если вы собираетесь действовать иначе или перейти к плану Б, который у вас уже есть – или начать его придумывать, – то сейчас самое время.

«Я наблюдал за своими друзьями, которые занимались творчеством, – заметил Митчелл Джонстон, – особенно теми, кому за тридцать; и они массово выбывали из игры». Я спросил о причинах. «Ну, знаете, – сказал он, – обычно они беременеют». Джонстон имел в виду художников или их партнеров. «Их жена или муж такие: “Послушай, давай посмотрим правде в лицо – у тебя не очень хорошо получается” или “Ты ничего не добьешься”, или что-то вроде того. И они двигаются дальше». Когда Лили Колодни, иллюстратор, несколько лет назад переехала в Лос-Анджелес, она начала «встречаться с людьми искусства под сорок или пятьдесят, которые ровно в ужасный кризисный момент под названием “вряд ли это случится”, сталкивались с неудачей прямо лицом к лицу, – сказала она. – Нужно быть слегка не в себе, чтобы продолжать свой путь несмотря ни на что».

И все же, добавляет Колодни, «лейтмотивом любого культурного нарратива является “не отворачивайся от мечты”». Отказ ощущается с невероятным стыдом: ты провалился, сдался серой действительности и глупо выглядишь в глазах мира – например, родственников, которые никогда в тебя