Легенда Тристане и Изольде - неизвестен Автор

Тогда они обратились к кормчему: "Все наши беды, - молвили они,бурю и непогоду, которую мы сейчас терпим, мы сами навлекли на себя, ибо мы виноваты перед Тристрамом. Мы разлучили его с близкими и друзьями, с его страной, и эта буря не кончится, а мы не достигнем берега, пока он находится у нас на борту. А потому, если бог сжалится над нами и пошлет нам благоприятный ветер, мы обещаем отпустить его на свободу". И в подтверждение своих слов они ударили по рукам.

Тотчас же тьма рассеялась, засияло солнце, и ветер начал стихать. Ободренные и обрадованные, они подняли парус и, проплыв немного, увидели землю. Их несло прямо к этой земле. Они бросили там якорь и высадили Тристрама на берег, дали ему немного еды и попрощались с ним. Как называлась земля, на которую высадили Тристрама, они не знали. Затем на распущенных парусах они поплыли дальше.

20. Тристрам встречает паломников

И вот Тристрам в незнакомой стране, терзаемый страхом и растерянностью. Он опускается на землю и смотрит вслед удаляющемуся на всех парусах кораблю. Он не хочет уходить, пока корабль еще не исчез за горизонтом. Когда же корабль скрылся из глаз, он с тоской огляделся и сказал так: "Всемогущий боже, человек, созданный по твоему образу и подобию, в твоей власти. Ты, единый бог в трех ипостасях и три ипостаси единого бога, пошли мне утешение и помоги мне, защити меня от бед и несчастий, от врагов и опасностей, ибо тебе известно, в чем я нуждаюсь, а я не знаю, где я и в какой стране! Никогда не был я так одинок и беспомощен; пока я был на корабле с купцами, их общество было для меня утешением. Теперь я здесь на берегу, в незнакомой стране; вокруг меня одни только горы и леса, неприступные скалы и утесы; дороги и тропы здесь мне не ведомы, и я не вижу ни души; я не знаю, куда мне направиться; а также не знаю, заселена ли эта страна, христианская ли она, я чувствую себя таким беспомощным. Некому оказать мне помощь или поддержку, нигде я не нахожу дороги, или хотя бы тропинки; возможно, что если здесь и есть люди, я не буду знать их языка; к тому же я боюсь, что меня может растерзать лев или медведь или какой-нибудь другой зверь, не привыкший пугаться звуков человеческого голоса. О, мой отец, с которым меня разлучили! О, моя мать, оплакивающая меня! Мои друзья, горюющие обо мне, мои родичи, которых я оставил! Будь прокляты птицы, которых я соблазнился купить, и шахматы, в которые я столь хорошо играл! Мне жаль друзей моих: знали бы они, что я жив, они бы утешились. Однако что толку от жалоб? Какая польза сидеть здесь? Лучше мне уйти отсюда, пока не стемнело и я могу различать дорогу. Возможно, мне посчастливится, и я увижу какое-нибудь жилище, где мне, бесприютному, окажут гостеприимство!" И с этими словами он вскарабкался на скалистый уступ, за которым увидел множество дорог; воспрянув духом, он направился по дороге, ведущей через лес. Тристрам запыхался от быстрой ходьбы; на нем было дорогое платье, он был высок и хорошо сложен. Было жарко, и Тристрам снял плащ и перебросил через плечо. Он шел, погруженный в свои думы, часто вспоминая своих родичей и друзей, моля бога сжалиться над ним. Вдруг он увидел двух паломников, направляющихся по той же дороге; они родились в Венеции и теперь возвращались с горы великого Михаила {19}; они прибыли в те места на богомолье. Завидев юношу, они приветливо поздоровались с ним, и он ответил им так же приветливо.

- Кто ты такой, друг, чем занимаешься и куда идешь?

Тристрам понял, что они чужестранцы, и ответил уклончиво, чтобы из его ответа они не могли понять, как он сюда попал, и что он не знает здешних мест.

- Друзья, - ответил он. - Я из этой страны и ищу моих друзей, но никак не могу найти. Мы приехали сюда сегодня поохотиться, они погнались за дичью, и я потерял их из виду. Я думаю, они скоро покажутся на тропе, по которой мы прибыли. Теперь вы поведайте мне, куда вы направляетесь и по какой дороге, ибо мне хотелось бы к вам присоединиться.

Они ответили:

- Мы думаем заночевать в Тинтайоле.

Тогда Тристрам сказал:

- У меня как раз важное дело к одним влиятельным друзьям, которые там живут. Если мы прибудем туда до ночи, то с божьей помощью найдем могущественных покровителей, которые примут нас под свой кров.

21. Тристрам учит охотников свежевать оленя

Тристрам и его спутники идут теперь вместе. Он расспрашивает паломников о том, что они видели в других странах, что могут рассказать о знатных вельможах, королях и ярлах {20}. И вот в то время, когда они рассказывали ему новости, из чащи выбежал олень, которого преследовала большая свора собак - ищеек и борзых. Собаки лаяли и визжали, расстояние между ними и оленем все сокращалось. Чуя, что ему не уйти от погони, олень свернул на тропинку прямо перед путниками, а затем бросился в реку и поплыл по течению. Когда же он вновь попытался выбраться на тропинку, собаки опять бросились к нему, и он во второй раз прыгнул в реку; но как только он выбрался на берег, собаки настигли его и повалили. В этот момент подоспели охотники. Они увидели лежащего оленя, подняли его с земли и хотели отрубить ему голову. Тогда Тристрам вмешался:

- Что вы хотите с ним сделать? - спросил он. - За свою жизнь я ни разу не видел, чтобы оленя свежевали таким способом, какой вы хотите применить; расскажите мне, в чем состоит ваш обычай, как принято у вас свежевать дичь?

Старший охотник был человек вежливый и не слишком высокомерный, видно было, что он обучался учтивому обхождению. Он заметил, что Тристрам красив и одет как благородный рыцарь, что у него мужественная и внушительная осанка, и обратился к нему со словами:

- Друг, - сказал он, - я охотно ознакомлю тебя с нашим обычаем: сперва мы отрубим убитому зверю голову, затем снимем с него шкуру и перерубим хребет и разделим тушу на четыре части. Иного способа нам не доводилось видеть или хотя бы услышать о нем, чтобы можно было его перенять. Если тебе знаком другой способ, то покажи его нам, и мы охотно у тебя поучимся.

Тристрам ответил:

- Бог да пошлет вам свое благословение! В моей стране, где я родился и вырос, у охотников другой обычай. Теперь, если таково ваше желание и вы поручите мне взяться за это дело, я покажу вам обычай охотников нашей страны.

И с этими словами он принялся свежевать оленя. Сняв с него шкуру, он начал делить его на части: сперва отрезал детородные органы, затем отделил окорока от хребта; после этого он извлек внутренности, затем вырезал обе лопатки и ту часть спины, которая была жирнее прочих, затем ту, между ляжками, что была самая мясистая, затем перевернул оленя, отрубил бока и отрезал весь оставшийся жир; затем отделил передние ноги от хребта; затем перерезал горло и отделил голову от шеи, а затем хвост со всем поясничным жиром; затем отломил большую ветку, нанизал на нее сердце, почки, печень, легкие и филейную вырезку, и обратился к охотникам. "Готово, - сказал он. Теперь накормите собак!" Но они не знали, как это сделать. Тогда он взял внутренности, которые вынул из оленя, положил на шкуру, подозвал собак и велел им есть. Затем обратился к охотникам и сказал: "Это надо делать так. А теперь приготовьте королевский шест, насадите на него голову оленя и отвезите ее с почестями вашему королю".

Охотники отвечают:

- До сих пор в этой стране никто не слышал о том, что можно оставлять шкуру неповрежденной, и вручать королю его долю на королевском шесте. Ты первый вводишь у нас этот обычай, поэтому растолкуй нам получше, в чем он заключается, чтобы мы смогли перенять его!

Тогда Тристрам отрезал понемногу от всех частей и лучшие куски от внутренностей и во второй раз бросил все это на шкуру, и собаки с жадностью проглотили мясо. "Вот зачем нужно оставлять шкуру целой! Это собаки должны съедать на шкуре". Охотники дивились такому обычаю. Затем Тристрам пошел в лес и срубил самый длинный сук, какой только сумел найти, такой, чтобы его можно было нести одной рукой. Он привязал к нему ветку, на которую были нанизаны самые лакомые куски, отрезанные им от оленьей туши, насадил на конец шеста оленью голову и обратился к охотникам:

- Господа! - сказал он, - возьмите его - ибо это и есть королевский шест, и вручите эту голову с подобающими почестями королю. Пусть ваши слуги скачут впереди и трубят в охотничьи рога. Это называется королевской долей, и так поступают все охотники в стране, где я родился.

Они сказали:

- Мы не умеем этого делать, но ваш обычай нравится нам больше, чем наш. Ты должен повести нас к королю и вручить ему причитающуюся ему долю! А мы будем выполнять твои распоряжения.

Они посадили Тристрама на лошадь. За ним шли его паломники. Он держал перед собой шест с головой оленя, и так они прибыли во двор короля.

22. Тристрам знакомит королевский двор со своим искусством

Тогда Тристрам взял рог и протрубил долгий и звонкий сигнал, и все охотники по его приказу затрубили в свои рога. А так как их был целый отряд и у каждого было по рогу, звук получился очень сильным, и из замка высыпало множество королевских слуг, которые дивились и спрашивали, что означает этот великий шум. Тристрам же и охотники трубили не переставая, пока не предстали перед самим королем. Охотники рассказали королю, как Тристрам освежевал оленя, как он накормил собак и приготовил королевский шест. Они объяснили, что трубить в рога нужно для того, чтобы навестить об удачной охоте своего короля и господина. Никогда раньше в этой стране так не свежевали оленей, и добыча так торжественно не доставлялась домой, королю же никогда не оказывался такой почет.