Обнаженное солнце (пер. Н.Виленская) - Айзек Азимов

– Никогда бы не подумал, что вы способны с кем-то прогуливаться,

– Я же сказала – с помощью видео, – вспыхнула Глэдия, – Все время забываю, что вы землянин. При видеосвязи в свободном движении фокус сосредоточивается на человеке, и можно ходить где угодно, не теряя контакта. Я гуляю в своем имении, он в своем, но мы как будто вместе. Это так приятно. – Она вдруг хихикнула. – Бедный Джотан.

– Почему бедный?

– Вспомнила, как вы подумали, что мы по-настоящему гуляем вместе. Он бы просто умер, если бы знал, что кто-то о нем так подумает.

– Почему?

– У него на этом пунктик. Он говорил мне, что уже в пять лет прекратил личные встречи – настоял на том, что будет общаться только по видео. Бывают такие дети. Рикэн, – она смутилась, но продолжала, – Рикэн, мой муж, однажды сказал мне по поводу Джотана, что таких детей будет все больше и больше. Он сказал, что это нечто вроде социальной эволюции и что у видеоконтактов большое будущее. А вы как считаете?

– Я здесь не авторитет.

– Джотан даже не женился. Рикэн сердился на него, говорил, что Джотан ведет себя антисоциально и что его гены нужны обществу, но Джотан не слушал.

– А имел он право не вступать в брак?

– Не то чтобы… Но знаете, он блестящий роботехник, а роботехники на Солярии ценятся. Думаю, на это просто закрыли глаза. Но Рикэн, по-моему, больше не хотел работать с Джотаном. Он мне сказал, что Джотан плохой солярианин,

– А Джотану он это говорил?

– Не знаю. Он работал с ним до самого конца.

– Но считал плохим солярианином за то, что тот не женился?

– Рикэн раз сказал, что брак – самое трудное в жизни, но надо терпеть.

– А вы что думаете на этот счет?

– О чем вы, Элайдж?

– Вы тоже полагаете, что брак – самое трудное в жизни?

С ее лица исчезло всякое выражение, точно она старательно смыла его.

– Никогда об этом не думала.

– Вы сказали, что гуляете с Джотаном Либичем, а потом поправились, изменили время с настоящего на прошедшее. Значит, прогулки прекратились?

Глэдия покивала головой, и на ее лице снова появилось выражение – грустное.

– В общем, да. Пару раз я вызывала его по видео, но он постоянно был занят, и мне не хотелось – ну, вы понимаете.

– Это происходило после смерти вашего мужа?

– Нет, раньше. За несколько месяцев до нее.

– Может быть, доктор Дельмар запретил ему общаться с вами?

– Как запретил? – опешила Глэдия. – Мы с Джотаном не роботы. Как нам можно что-нибудь запретить?

Бейли не стал объяснять. Объяснение было бы чисто земное, и Глэдия ничего бы не поняла. Даже если бы он ухитрился растолковать, что к чему, то ничего, кроме отвращения, у нее бы не вызвал.

– Я просто так спросил. Я свяжусь с вами снова, Глэдия, когда поговорю с Либичем. Кстати, который у вас там час? – Он тут же пожалел о своем вопросе. Робот ответил бы в земных единицах, а Глэдия, пожалуй, ответит в солярианских – Бейли уже надоело признаваться в своем невежестве.

Однако ответ Глэдии был не точным, а описательным:

– Вторая половина дня.

– И у Либича в имении тоже?

– О да.

– Хорошо. Свяжусь в вами, как только смогу, и мы договоримся о встрече.

– Это совершенно необходимо? – снова заколебалась она.

– Да.

– Что ж, хорошо, – тихо ответила Глэдия.

С Либичем Бейли соединили не сразу, и он использовал промежуток, чтобы съесть еще один сандвич, который ему принесли прямо в упаковке. Бейли был теперь настороже и внимательно осмотрел обертку, прежде чем разорвать ее, а потом старательно исследовал содержимое.

Пластиковый пакетик с молоком, еще не совсем оттаявший, Бейли разодрал зубами и стал пить прямо та него. Невесело было думать о ядах медленного действия без запаха и вкуса, которые можно впрыснуть куда угодно при помощи иглы и шприца, но Бейли отогнал эту мысль; сочтя ее ребяческой. Пока что и убийство, и оба покушения совершались донельзя открыто. Удар по голове, доза яда: которой можно отравить дюжину человек, стрела; пущенная прямо в жертву, – во всем этом не было ничего изощренного и утонченного.

Потом Бейли подумал, все так же невесело, что, если он и дальше будет прыгать между временными поясами, вряд ли ему удастся поесть по-человечески. Да и выспаться тоже, Тут к нему подошел робот.

– Доктор Либич предлагает вам повторить свой вызов завтра, У него срочная работа,

Бейли вскочил, на ноги и рявкнул;

– А ну скажи ему… – но осекся. Что толку кричать на робота? То есть кричать-то можно, но на робота крик действует не сильнее, чем шепот. И Бейли продолжал нормальным голосом: – Скажи доктору Либичу или роботу, с кем ты там ведешь переговоры, что я расследую убийство его коллеги, примерного солярианина. Скажи, что я не могу ждать, пока доктор закончит работу. Скажи, что, если он через пять минут не выйдет на связь, я сяду на самолет и встречусь с ним лично в его имении не позже чем через час. Так и скажи – встречусь лично, чтобы не было ошибки, – И Бейли вернулся к своему сандвичу.

Не прошло и пяти минут, как перед ним возник Либич – по крайней мере, солярианин, которого Бейли счел Либичем.

Это был худощавый человек, который держался прямо и чопорно. В темных глазах навыкате застыло отрешенное выражение, сейчас слегка разбавленное гневом. Одно веко было чуть ниже другого.

– Вы землянин? – спросил он.

– Элайдж Бейли; инспектор класса С-7, расследую убийство доктора Рикэна Дельмара. А вы?

– Доктор Джотан Либич. Почему вы позволяете себе беспокоить меня во время работы?

– Потому что это моя работа.

– Так занимайтесь ею в другом месте.

– Сначала мне нужно задать вам несколько вопросов, доктор. Вы, кажется, тесно сотрудничали с доктором Дельмаром?

Либич вдруг сжал кулак и направился к камину, на котором маленький, хитро устроенный часовой механизм совершал сложные, гипнотизирующие глаз периодические движения.

Видоискатель следовал за Либичем так, что тот все время находился в центре кадра – перемещалась комната, дергаясь рывками в такт его шагам.

– Если вы тот инопланетянин, которого грозился доставить Грюер…

– Тот самый.

– Тогда вы здесь вопреки моему совету. Сеанс окончен.

– Нет, не прерывайте сеанс. – Бейли повысил голос и наставил на роботехника палец – тот при этом заметно отпрянул, в отвращении скривив свои полные губы, – Я ведь не блефовал, говоря о встрече.

– Пожалуйста, избавьте меня от вашей земной вульгарности.

– Если я что-то говорю, я это делаю. Я приду к вам, если нельзя заставить вас говорить по-другому. Возьму за шиворот и заставлю выслушать меня.

– Вы грязная скотина, – Либич попятился.