Муж беспорочный - Марина Александровна Шалина

— А Яросвет пусть сам сдается, не то его братцу худо будет.

Положительно, у юной Забавы Морозовны наблюдались явные преступные наклонности.

— Не годится, — заявил и Некрас. — Надо все гнездо зараз накрывать. А и то, Забавушка, если вдруг не заладится, Любомир ведь тебя разорвет на сорок тысяч кусочков.

— Вы за меня отомстите! — воинственно заявила девчонка.

— Отомстить-то отомстим. Да только кто тогда видоком[97] будет?

— Все гораздо проще, — раздался вдруг незнакомый Забаве голос. Ростислав с Некрасом совсем забыли про Шатуна. Настолько забыли, что матерый разбойник давно мог улизнуть. А ведь нет — сидел, слушал, думал. — Волчье Логово построено на скале, и с той стороны, которая над обрывом, не охраняется, поскольку считается, что там подняться невозможно.

— Не зря считается, — заметил Ростислав.

— Ба! Да я там лазал.

Ростислав не стал спрашивать, зачем.

— Повторить сможешь?

Вместо ответа Шатун показал на свою, зажатую в лубки, руку. Ростислав нахмурился, подавляя невольную и совсем неуместную жалость. Как ни странно, он не испытывал к разбойнику прежней неприязни. Обидно, но все же, видимо, главаря разбойников придется казнить. Перед миром нельзя оставить преступление безнаказанным…

* * *

В итоге приняли план Шатуна. Князь Ростислав с дружинниками прибыл под стены Волчьего Логова и потребовал, чтобы Яросвет и Любомир из рода Бирючей явились для беспристрастного разбирательства. Те, как и ожидалось, заложили ворота и выйти оказались. И вот княжьи вои гарцевали на ретивых своих конях, потрясали оружием и азартно переругивались с защитниками, точь-в-точь греки под стегнами Илиона. Словом, отвлекали. А в это время Шатун объяснял «путь наверх» Третьяку, который в ходе поимки татей в дополнение к шраму обзавелся синяком под глазом и прозвищем «Газель». Ну не везет человеку!

Третьяк сбросил зипун, подумав, снял пояс и даже рубаху — все, что могло стеснять движения. Гибкий, словно плющ, он начал карабкаться по скале, цепляясь за каждую неровность, тесно прильнув всем телом к отвесной каменной поверхности. Наконец дружинник оказался наверху; там, по бревенчатой стене, взобраться было уже парой пустяков. С заборола он спустил тонкую лесу и вновь втянул ее, уже с привязанной веревочной лестницей…

* * *

Короче сказать, Волчье Логово взяли. Схватка, хотя и жаркая, была недолгой. Яросвет Бирюч дрался с яростью обложенного псами волка; окровавленный, грозный и прекрасный, как сам Перун…  Отбросив обломки меча, он одним движением перемахнул через огромный дубовый стол и тотчас с ревом обрушил его на своих противников. Его сняли стрелой…

— Княже! — подскочил к Ростиславу стремянный. — Любомир все ж таки утек.

— Как?!

— В погребе нашли тайный лаз. Вот ведь гадюка! Нет бы детишек вывести.

Нет, ну нельзя было сказать, что операция совсем уж провалилась. Во дворе дружинники древками копий согнали в кучу, точь-в-точь стадо, всю бирючевскую челядь.

— А с этими что делать? — кивнул в сторону насмерть перепуганных людей стремянный, колобком катившийся вслед за князем. Ростислав, не замедляя шага, равнодушно бросил:

— В поруб.

— Так ведь, княже, там разбойники сидят, места нет.

— Тогда повесить.

— Прям всех? — вытаращил глаза Некрас.

— Всех. Гнездо крамолы!

— Так ведь, княже, только не серчай, виноват-то только кто-то один.

— Остальные укрывали. Впрочем…  — Ростислав остановился. — Если расскажут что-нибудь полезное, пусть живут.

Махнув рукой, князь стремительно вышел. А Некрас подскочил к притихшей толпе.

— Живо, кто что знает, говорите скорей, пока князь не передумал!

Слуги враз загомонили, кто во что горазд.

Это только со стороны выглядит смешно. А на самом деле люди — люди обычные, не герои и не воины, самые что ни на есть пешки, оказавшиеся заложниками чужих политических игр…  Эти люди, кто как мог, старались спасти собственную жизнь и жизнь своих близких.

Иные кричали о своей невиновности; другие вспоминали все грехи хозяев, былые и небылые; некоторые, самые отважные или, быть может, самые преданные, пытались отстаивать и невиновность братьев Бирючей. Некрас, слегка обалдевший от всех этих воплей, честно сделал вид, что слушает, затем безошибочно вытянул из толпы того самого конюха, ради которого и было затеяно все это представление.

— Сдается, ты один можешь всех оправдать. Будешь говорить?

Конюх угрюмо кивнул. Заговорщик случайный и вероятнее всего невольный, он едва ли всерьез поверил в княжескую угрозу, но брать грех на душу все же не решился.

Ярко сознался во всем. И в изменнических сношениях с Глебом, и в похищении Даны, и даже в том, что докладывал Сычихе о поведении Миланы за то время, пока она жила в Волчьем Логове. Ничего худого не сказал, подчеркнул он особо, потому что ничего худого не было.

— Подзаработать решил! — с презрением бросил Некрас. Да, похоже Сычиха решила окончательно избавиться от блудной невестки.

— Отпустим людишек, что ли? — спросил Некрас. Ростислав кивнул. В этот момент подошедший дружинник доложил, что Яросвет пришел в себя и хочет говорить с князем.

Не нужно было быть знахарем, чтобы понять, что Яросвету немного осталось.

— Зачем…  — прошептал он. Воздух с шумом вырывался из пробитого легкого.

Ростислав пробормотал какую-то ерунду, вроде «тебе нельзя сейчас говорить».

— Нет на мне…  вины перед тобой…  княже, — с трудом выговорил умирающий. — И на брате…  нет.

Ростислав не знал, что сказать. Открыть правду, или не отравлять последних минут…  но тогда Яросвет умрет, проклиная его, Ростислава.

— Любомир виновен, — решился он наконец. — Это доказано, Яросвет. Конюх Ярко во всем сознался. Как ни горько, но Любомир оказался предателем.

— Собака…  — хрипло выдохнул Яросвет. И, кажется, снова потерял сознание.

Ростислав опустил глаза. Шурин, почти брат. Ни в чем, в сущности, не виновный. И вот умирает. Из-за него, Ростислава…

— Княже…  — слабо позвал Яросвет.

— Да?

— Прости…  за меня прости и за брата.

— Не за что тебе просить прощения. Ты прости меня…  брат.

— Не вини себя…  брат.

С неожиданной силой раненый вдруг притянул Ростислава к себе, ткнувшись губами в щеку. И Ростислав вернул братский поцелуй. Знак взаимного прощения. Яросвет коротко вздохнул…  Все было кончено.

Ростислав невольно облизнул губы; и почувствовал отвратительный соленый вкус крови.

— Княже! — Забава, конечно, была тут как тут. Какая ж драка без нее. — Ты тут не при чем, это Любомир во всем виноват!

Ростислав обернулся.

— Вину можно свалить на другого. Грех не свалишь.

Глава 21

Не умножай сущностей без