Мой ректор военной академии 3 - Тереза Тур

— Послушайте, у меня есть повод относится к вам плохо… Вы же не думаете, что я забыла, как вы попытались…

— Можно подумать, вам впервой обслуживать мужчин, — темно-синее презрение пополам с бешенством клубилось в его глазах. — Для безродной подстилки с тремя внебрачными детьми вы слишком обидчивы. Или я своими поползновениями мог вам помешать поймать крупную рыбу — сына императора, а потом и его самого?

Я вдохнула, чтобы сказать молодому уродцу что-нибудь гадкое… Или сразу — матерное. Но что-то меня остановило. И у меня вырвались совсем другие слова:

— Мне жаль вас.

Граф Троубридж уставился на меня в полнейшем изумлении.

— Что? — только и смог сказать он.

— Вы — молодой, красивый, влиятельный. У вас впереди — вся жизнь. Отчего же вы так злы на мир? Кто сделал вас таким несчастным? Почему вы отвязываетесь на меня, на женщину, которая ничего плохого вам не сделала?

— Да как вы смеете?

Тут спесь слетела с него — и он превратился в того, кем он был на самом деле — в мальчишку лет двадцати — плюс-минус. Мальчишку, которого выгрызала какая-то убивающая его мысль.

— Я не могу понять… — проговорила я, смотря ему прямо в глаза. — Вас же в Академии считают благородным человеком — в том числе и командующий Тигверд, и окружение наследника, и мои сыновья. Я даже могу представить, что вы такой и есть — приличный молодой человек из приличной семьи. Откуда тогда такое желание унизить меня? Выразить мне свое презрение?

— Вы — Вероника. И вы — тоже экономка…

— Получается, что именно у вас были отношения с девочкой, что работала в поместье у милорда Верда до меня?

— Оооо… У этой вашей девочки были отношения. Были. Но не только со мной.

— Что? — изумилась я. Вспомнила молоденькую мамочку, прижимающую к своей груди дочку. Ее чуть смущенную улыбку.

— Вижу, вы с ней знакомы. И не верите мне.

— Слушайте, а вас не могли ввести в заблуждение?

— Это не ваше дело! — снова ощетинился мальчишка. — Какого цвета глаза?! Отвечайте! Алые? Белые? Золотые? Или?

— Синие, — сказала я правду. — Точно такого же оттенка, как ваши сейчас.

Он отшатнулся от меня, но потом опять распрямился и уже без гнева, как-то равнодушно сказал:

— Вам придется побыть здесь, не пытайтесь что-то предпринимать, в этом месте действует магия только нашего рода.

— Что вы собираетесь делать?

— Все, что мне остается — это попытаться спасти свою дочь. До того, как…

— А почему вы просто не отправитесь за помощью к вашему наставнику, командующему Тигверду?

— И что я ему скажу?

— Правду? — предположила я.

— Вы забавная, — проговорил он.

И я чуть не взвилась. Одно дело, слышать это от императора Фредерика. От Ричарда, в крайнем случае. Но от детеныша, который меня почти в два раза младше и к тому же меня нагло похитил… Это слишком! Но потом я посмотрела в его глаза — они поменяли цвет и стали как будто припорошенные снегом. Такое выражение глаз я уже в своей жизни видела. Когда Ричард сидел, смотрел в пламя камина и пытался меня не убить…

— Почему вы не пойдете к своему другу? — тихо спросила я.

— И скажу я ему, что предал? — усмешка исказила черты его лица.

— Тем, что завели интрижку и соблазнили экономку?

Граф Троубридж рассмеялся. Судорожно, отчаянно. Словно пытался зарыдать, но не мог.

Я смотрела на него, пытаясь понять, что делать. К счастью, он достаточно быстро пришел в себя и наконец, проговорил:

— Та женщина, которую сегодня убили… Это была Вероника.

— Что? — ноги у меня подогнулись, и я опустилась прямо на ледяные камни. — А ребенок?

— Ребенок исчез.

— И что теперь?

— Теперь мне предложили обмен…

— Ника! — раздался вопль Ричарда.

Время, помноженное на холод и ледяной ветер, тянулось так медленно, что я уже думала, что за мной в эту глушь никто никогда не придет….

И тут же на плато, куда меня занесла судьба и граф Троубридж, стало многолюдно.

Ричард кинулся меня обнимать, следом появились император, полковник Гилмор и десяток людей в военной черной форме.

— Ты цела?

— Да, — кивнула я, лязгнув зубами.

— Кто? — тихо спросил император.

— Граф Троубридж, — не хотелось расстраивать Ричарда, но парня надо было спасать.

— Зачем? — Фредерик и Ричард задали этот вопрос практически одновременно.

— Он письмо вам оставил, — распахнула я плащ и передала конверт Ричарду. — Надо торопиться. Он там какую-то самоубийственную глупость затеял.

— Я так думаю, — проскрежетал император, — что самоубийственную глупость молодой человек уже совершил. Он похитил вас. Все остальное — на его усмотрение.

— Фредерик, — укоризненно посмотрела я на него. — Я не пострадала. А мальчишка… Он запутался. И его шантажировали. Тем не менее, он…

— Он мог прийти за помощью ко мне.

Все-таки голос Ричарда, когда он в бешенстве, удивительным образом становится похож на голос его отца-императора. Убийственные звуки — как будто по стеклу проводят чем-то металлическим — они издают совершенно одинаково.

— Он предпочел сделать все по-другому, — продолжил гневаться Ричард.

— Но он и не выдал меня тем, кто шантажировал его жизнью его дочери, — возразила я.

— Так. Все эти препирательства позже, — распорядился император. — А пока в тепло.

Короткий кивок Ричарда, знакомое уже гудение портала — и ледяное плато остается позади. Как ночной кошмар — яркий, заставляющий содрогнуться. Но совершенно не реальный…

Миг — и мы в городском доме.

Мама начала плакать, как только меня увидела. Видимо, она держалась ровно до того момента, как поняла — все обошлось. Отец тоже выглядел не лучшим образом — он был белее стены в моих покоях.

Господин Ирвин, как только появился, сразу выдал всем присутствующим по колбочке с успокоительным. Я даже позлорадствовала — в кой-то веке не мне одной страдать от невыносимо-горького вкуса. Все приняли помощь целителя безропотно, только Фредерик попробовал уклониться с помощью лениво- царственного жеста. Наверное, вспомнил, что повелитель все-таки он. На Ирвина это не произвело ровным счетом никакого впечатления, Он лишь посмотрел на императора укоризненно. Подействовало. Фредерик выпил. Потом целитель обернулся ко мне.

— Как вы? — спросил он.

Я оглушительно чихнула, словно мой организм ждал этого вопроса, чтобы показать себя во всей красе. Подумала. Чихнула еще раз и проникновенным басом высказалась:

— Хорошо.

— Вижу, — улыбнулся мне Ирвин. — Простужены, но не напуганы.