Весы судьбы - Инга Берристер

Наверняка? — аренда этого дворца, да еще на целый месяц, влетела Гордону в кругленькую сумму. Зачем же он сделал это? — спросила себя Агнес. Чтобы показать, что на деньги можно купить все, — включая и прошлое ее семьи?

Флоранс внесла поднос с ужином, и запах еды вернул Агнес к реальности.

— Боже, как я устала! — выдохнула она. — Какой бесконечно длинный день! Гордон, надеюсь, ты не возражаешь, если я сразу пойду спать?

— Ты хочешь сказать, что собираешься спать одна? — с кривой усмешкой спросил он. — Но, во-первых, в спальне всего одна постель, а, во-вторых, с сегодняшнего дня мы — муж и жена. Разумеется, — добавил он, заметив, как она вздрогнула, — я позабочусь о том, чтобы не слишком часто докучать тебе своим вниманием, но полностью исключить нашу близость невозможно, если мы действительно хотим быть семьей.

«Боже, сколько женщин были бы счастливы разделить с ним постель, — с горечью подумала Агнес. — А я, несчастная, даже не смею подумать об этом!»

— Пойду разденусь, — с притворной небрежностью бросила она.

Гордон сардонически усмехнулся.

— Тебе не кажется, что раздевать свою жену — обязанность и право мужа?

— Как скажешь, милый, — храбрясь, согласилась Агнес.

В его глазах вспыхнул недобрый огонек.

— А впрочем, ты права, — пробормотал он, сунул руки в карманы и отошел к окну.

Агнес отыскала свой чемодан, уже лежавший в маленьком стенном шкафу рядом с кроватью, и подняла крышку. «Джейн и Гордон явно спелись», — подумала она, окидывая взглядом пару вечерних платьев, туфли на низком каблуке, идеально подходящие для сельской местности, теплый жакет и — нижнее белье, которого Агнес, как она помнила, не покупала.

Чуть разрумянившись, она достала из чемодана ночную рубашку из темно-розовой прозрачной ткани с низко вырезанной спиной и лифом из тончайших кружев.

Агнес никогда прежде так не одевалась. Дрожащими от волнения руками она взяла рубашку и прошла в ванную комнату — огромное, с высоким потолком, помещение, где можно было разместить целый взвод.

Она долго мылилась под струями горячей воды, тщательно вымыла голову, насухо вытерлась громадными махровыми полотенцами и только после этого облачилась в ночной наряд. Рубашка идеально облегала тело, подчеркивая и делая соблазнительной каждую его складку, каждый изгиб. Сквозь кружева жемчужно сияла кожа, а вышитые цветки еле-еле прикрывали кончики грудей.

Она слышала, как Гордон, не находя себе места, ходит по спальне, но не решалась предстать перед ним в таком виде. Агнес никак не могла поверить, что эта принцесса в сказочном наряде — она, Агнес Рокуэлл, гадкий утенок из имения Спрингхолл.

Вспомнив о том, что он видел ее и полностью обнаженной, она наконец открыла дверь и вышла в спальню…

Гордон стоял у окна с бокалом шампанского.

— Обычно в день свадьбы шампанское пьет для храбрости невеста, а не жених, — усмехнулся он, оборачиваясь, да так и замер.

— Нравится? — хрипло спросила Агнес. — Это выбрала Джейн, — тут же на всякий случай поспешила оправдаться она.

— Это выбрал я, — пробормотал он, не сводя с нее глаз. — Я не сомневался, что этот наряд будет хорош на тебе, но ты выглядишь просто божественно…

— Спасибо, — механически ответила Агнес и вздрогнула, увидев, как лицо Гордона исказилось гневом.

— И это все, что ты можешь сказать мне, о моя сверкающая, как жемчужина, и холодная, как лед, жена? — саркастически спросил он, доливая в бокал шампанского. — Неужели тебе доставляет удовольствие обращаться со мной так высокомерно и презрительно? Или все правильные жены таковы? Хотя нет, что я говорю!.. Оказавшись в одной постели с мужчиной, эти холодные аристократки становятся такими горячими, такими страстными, такими нежными!.. ;

— Замолчи! — не выдержала Агнес. — В конце концов, разве не ты предложил заключить этот брак?

— А ты на него согласилась, потому что это означало решение если не всех, то очень многих твоих проблем, — напомнил Гордон, залпом осушив бокал.

Он кивнул на бутылку с шампанским, предлагая ей присоединиться, но она отрицательно покачала головой.

— Нет? Правильно! От пьяного мужа легче отделаться, если сама при этом не выпила ни грамма… Ну, с Богом! — Он снова наполнил бокал, поднес к губам, но тут же швырнул его на пол, разбив вдребезги. — Ты — первая, с кем мне пришлось напиться, чтобы лечь в постель… Снимай рубашку!

Взглянув на ее испуганное лицо, он невесело рассмеялся.

— Что ж ты не торопишься? Мне казалось, ты хочешь как можно скорее покончить с этой неприятной процедурой. А ведь я покупал эти шелка и кружева в надежде медленно раздевать тебя, наслаждаясь твоим телом, открывающимся взору!

«Он пьян!» — сообразила Агнес. Только так можно было объяснить его высокопарность. Впрочем, он тоже устал, в течение дня почти не ел, и неудивительно, что захмелел от нескольких бокалов шампанского.

Куда больше ее удивило, что Гордону пришлось напиться, чтобы решиться прикоснуться к ней. Она читала о подобных вещах в книгах, но ей не верилось, что такое может произойти в жизни, — в особенности с таким человеком, как он.

Неожиданно лицо его смягчилось, глаза заблестели. Протянув руку, он провел пальцем по шелковой бретельке рубашки. Хотя он даже не коснулся тела, грудь у нее сладко заныла, а соски затвердели и приподнялись. Пытаясь держать в себя в руках, она чуть отступила назад, но Гордон опередил ее, оказавшись совсем близко.

— Я знал, что ты будешь выглядеть именно так! — хрипло сказал он, медленно спуская бретельки с плеч и открывая груди Агнес взорам и — поцелуям. — Именно так, Агнес!

Золотистые глаза его горели страстью, и, когда в следующее мгновение он поцеловал ее, она изогнулась в сладостной судороге и только успела отметить, что от его благих намерений и твердых обещаний не поддаваться соблазнам тела не осталось и следа…

Холодный свет утра принес с собой мучительное отрезвление. Агнес разом вспомнила все, о чем должна была подумать, прежде чем отдаваться Гордону.

Ее мужу пришлось выпить изрядную порцию шампанского, чтобы решиться приблизиться к ней. Чем это можно было объяснить, если не отвращением к ней?

Гордон, по-видимому, тоже чувствовал себя не в своей тарелке. Он хмурился, безупречно вежливо отвечал на ее любезные вопросы и просьбы, и оба они держались, как незнакомые люди, вынужденные терпеливо сносить общество друг друга.

После ланча Гордон объявил, что ему нужно поработать, и Агнес, чутко уловив намек, отправилась осматривать парк. Было холодно, дул пронизывающий ветер, и, как ни тянула она время, вскоре ей пришлось вернуться в замок.