Покорись страсти - Луиза Аллен

— Я не знала этого, — пробормотала Клеменс.

— Черные волосы, сияющие глаза, фигура Афродиты. Я всегда говорил своему другу губернатору, что молодые офицеры делают ошибку, в ранней молодости связывая себя узами брака. Однако в этом случае… думаю, Станье просто потерял голову.

— Неужели?

— Такая живая, веселая девушка. Ничего дурного не хочу о ней сказать, но иногда мне казалось, что ее живость шла ей только во вред.

— Флирт? — предположила Клеменс, ненавидя себя.

— Вот именно, — коварно улыбнулся Полкингтон. Его черные глаза неотрывно смотрела на Клеменс.

Он пытается спровоцировать меня, подумала Клеменс, придавая своему лицу выражение вежливого интереса. Он что-то слышал о нас.

— О, леди Мод машет мне, вы меня извините, мистер Полкингтон?

Леди Мод в поле зрения не было, но это первое имя, что пришло Клеменс на ум. Они поспешно прошла через комнату и оглянулась, чтобы убедиться, что Полкингтон последовал за ней.

— Ой!

— О, простите, я задумалась… Натан!

— Клеменс. — Он посмотрел через ее плечо. — Ты разговаривала с Полкингтоном?

— Скорее это он разговаривал со мной. Неприятный человек.

— Кажется, его кузен служит у губернатора на Ямайке. Но он слишком боится Рейвенхерстов, чтобы распускать слухи.

Как приятно было снова очутиться рядом с ним. Клеменс позволила увлечь себя в маленькую гостиную.

— Бокал вина?

— Нет, спасибо. Он почти не упоминал о Ямайке, — ответила Клеменс и спохватилась, закусив губу.

— Значит, он сплетничал обо мне?

— Да.

— О Корфу?

— Да.

— Тогда мне лучше самому рассказать тебе правду.

— Меня это не касается.

— Неужели?

Что он имеет в виду?

— Я все равно расскажу. Предпочитаю, чтобы мои друзья знали правду, а не сплетни Полкингтона. Что он сказал?

— Что твою жену звали Джульеттой, что она была наполовину гречанкой и очень… живой.

— Ну, по крайней мере, хоть это правда. — Натан откинулся на спинку дивана и, казалось, расслабился. Но Клеменс знала, что это впечатление обманчиво.

— Я думал, что люблю ее… как и половина джентльменов на острове. Ее отец был преуспевающим торговцем, женился на англичанке. В одну теплую лунную ночь я сделал Джульетте предложение. Ее отец, не будь дураком, поспешил организовать свадьбу, и совсем скоро мы, два почти чужих друг другу человека, уже жили вместе.

— Она оказалась не такой, как ты думал? — осторожно спросила Клеменс. Она думала, что рассказ о его утраченной любви причинит ей боль, но вместо этого она почувствовала сострадание.

— Ни один из нас не оправдал надежд другого. Она думала, что получает всепрощающего, любящего веселье супруга, а я надеялся обрести хозяйку дома. Она любила флиртовать. Теперь я понимаю, что в ее флирте не было ничего серьезного, она делала это просто ради удовольствия. Я оказался плохим мужем, потому что запрещал ей веселиться в том смысле, как она это понимала. Однажды ночью она сбежала из дома и отправилась на какую-то вечеринку. Я был в ярости. Когда приехал туда, застал ее на балконе с моим другом, лейтенантом Феллоузом.

— О боже… и… что они делали?

— Ничего дурного. Он сорвал цветок и пытался приколоть его к ее корсажу. Надо сказать, что Джульетта была одета в своем стиле — этот корсаж почти ничего не скрывал. Я ударил Эдриана, он обвинил меня в оскорблении моей собственной жены, и не успели мы осознать, что происходит, как уже стояли друг напротив друга с пистолетами в руках.

— Ты же не убил его, правда? Ты говорил, что он остался жив.

— Я рассказывал тебе о дуэли? Не помню… слишком много я наболтал о себе юному Клему. — Натан улыбнулся. — Я ранил его в плечо, как, собственно, и собирался. Он промахнулся. Потом мы посмотрели друг на друга, поняли, какими дураками были, пожали друг другу руки и разошлись.

— Слава богу, — пробормотала Клеменс. — Но разве дуэли не запрещены?

— Конечно. Но Эдриан всем сказал, что это был просто несчастный случай, — дескать, мы пробовали пистолеты, и один из них случайно выстрелил. Может быть, власти и затеяли бы расследование, потому что никто не поверил его словам, но к этому времени Джульетта была уже мертва.

Натан попытался встать, словно не в силах был продолжать свой рассказ, но Клеменс удержала его, положив руку на плечо:

— Нет, Натан, расскажи мне все.

— Джульетта, разумеется, знала о дуэли. Не знаю, чего она больше боялась — того, что меня убьют, или моего гнева в случае, если я выживу, но только она вскочила на лошадь и поскакала в поместье своего отца. Туда она так и не добралась, произошел несчастный случай — ее нашли на дороге, рядом паслась лошадь. У Джульетты была сломана шея.

— О нет, — выдохнула Клеменс. — Ты любил ее, и у тебя даже не было шанса попрощаться с ней. Должно быть, тебе пришлось нелегко.

Несколько мгновений Натан молчал, глядя на руки Клеменс, теребящие перчатки.

— Нет, я не любил ее, но понял это слишком поздно. Самым ужасным было осознание того, что, если бы я сдержался тогда, все могло бы быть иначе. Я должен был подождать, успокоиться, и тогда она была бы жива.

— Сколько лет тебе было?

— Двадцать три. А ей девятнадцать.

— И ты винишь себя теперешнего за безрассудство юноши? Мне тоже девятнадцать… то есть уже двадцать. В эмоциональном плане женщины всегда более зрелые, чем мужчины. Она должна была знать, что не любит тебя.

— Думаешь?

— О да. — Клеменс встала, оправляя юбки. — Я, например, прекрасно знаю, люблю я кого-то или нет.

Она не знала, откуда у нее вдруг взялась смелость произнести эти слова. Несколько мгновений они смотрели друг на друга, потом Натан поднялся.

— Вот вы где, мисс Рейвенхерст. Я пришел проводить вас к столу, — Капитан Мелвилл переводил взгляд с одного лица на другое. — Я помешал?

— Мы с мисс Рейвенхерст говорили о том, как полезно иногда бывает забыть прошлое, — сказал Натан. Он был бледнее обычного.

— А мне всегда казалось, что полезно вспоминать прошлое, можно извлечь уроки.

Клеменс взяла капитана Мелвилла под руку:

— Совершенно с вами согласна, капитан. Как она сможет есть, если сердце застряло где-то в горле, подумала Клеменс и улыбнулась джентльмену, сидевшему рядом с ней. Что на нее нашло? Она почти призналась Натану, что любит его. Как ни эгоистично это было, Клеменс испытала облегчение, узнав, что Натан не любил свою жену.

Джентльмен, что сидел рядом, обратился к Клеменс с вопросом. Она попыталась вспомнить его имя. Мистер… Уоллингфорд. Это юрист, которого Себастьян вызвал из Лондона, чтобы помочь ей решить вопрос с наследством.