Вампир... ботаник?! - Елена Белова

— До переулка он не добрался.

— Хвала Нейгэллаху всемилостивейшему!

— Зато добрался до Монетной площади. Ее недавно переименовали из Мелочной…

— О боги! Хотел бы я там оказаться этой ночью. Особенно, если сей вампир прочитал и ее название…

— Не думаю, почтенный. Переименование прошло недавно, и не все жители успели сменить надписи на заборах. А этот сын иша… то есть высокочтимый и многомудрый аргентум… кажется, неправильно его прочитал. Очень неправильно. Мои родственники, живущие поблизости, утром лицезрели сию площадь наполовину утонувшей в молоке. То есть в чем-то похожем на молоко.

Я схватила первую попавшуюся под руки вещь и уткнулась в нее лицом, чтобы не выдать душивший меня хохот.

Молоко? Мо-ло-ко?! Неслабо же вы развлекли город, граждане аргентумы.

Ну хорошо, что не кефир, по крайней мере. Площадь кефира я бы точно не вынесла.

Дальнейшие повествования о ночных похождениях доблестных вампиров-алкоголиков тоже были «в русле», и просто потрясали количеством и разнообразием. А также дикой фантазией рассказчиков.

Вампиры взломали всю мостовую в Лекарском переулке, выстроили камни в пирамидки и уставили ими всю дорогу…

Вот делать им больше нечего.

Вампиры укусили какую-то ворону, в результате чего птица спятила и заговорила человеческим языком (как одно согласуется с другим, интересно?). И теперь летает над городом и пристает к правоверным с неподобающими расспросами…

Интересно-интересно, а поподробней можно? Нет? Так и знала.

Вампиры напали на ростовщика Джанибека, зачаровали его золото, и оно убежало. Теперь ему нечем платить долю своему брату…

Ну да. Надо же, какие злобные вампиры — у честных ростовщиков золото отнимают…

Вампиры послали молнию в дом вер-доро Джафара, который никак не мог определиться, кому из аргентумов принадлежит его верность… и теперь у почтенного Джафара два дома (абсолютные копии, только небольшие), два совершенно одинаковых комплекта домочадцев и два экземпляра злобной тещи (вот ужас-то для мужика).

Да, попал Джафар…

Вампиры влезли в огород вдовы купца Рашида и заколдовали весь ее урожай земляники на полное исчезновение.

Ха.

Вампиры влетели в гарем почтенного судьи Али. И в гарем смотрителя водоемов. И в гарем придворного лекаря… и еще в три гарема.

Трижды ха.

Я б не отказалась послушать это коллективное народное творчество и дальше (толстячок с лисьими глазками как раз начал захватывающее повествование, как одного из аргентумов он собственными глазами видел висящим вниз головой на тутовом дереве и горланящим непристойную песню), но пришлось отвлечься. На известии о гаремах тряпка у моих губ задергалась и забрыкалась, как живая. Что за новости еще? Я отвела это скомканное (как оказалось, меховую шубу) от лица, не дыша приподняла полу… и на землю шлепнулся сторожок. Слегка помятый и явно не понимающий, с чего злобная хозяйка запихнула его в это жаркое-неуютное-лохматое? Это что, я сцапала его с земли вместе с шубой? А… а… нечего нос совать куда попало! Или что там у него?

Эх… не горюй, малыш, идем, дам вкусного…

Глава 10

Если женщина наконец замолчала, то, скорей всего, она заснула

(народная мудрость)

— Джано!

— Тссс. Не пугай его.

— Кого? О…

Черный ужас сидел на столе, на какой-то тряпке, и, мрачно сверкая глазами, судорожно сучил лапками, вплетая в ткань свои паучьи нити… подозрительно знакомой ткани, кстати…

— Это та самая ловушка для моли?

— Что? Ах, да. Он ее починит. Такие существа видят плетения и восстанавливают его на интуитивном уровне. А если вещь магическая, то и чары можно восстановить — плетения будут совершенно однородны, никаких обрывов и искажающих узлов.

Я покивала, с сочувствием разглядывая еще одного свидетеля паучьих подвигов: белую мышь в стеклянном «аквариуме». Бедная пушистая мышильда явно не знала, что паук — птицежор, а не мышеед. И, похоже, считала себя будущим обедом черной громадины.

— Ты посмотри, какая умница… — ворковал вампир. — Не хочет есть, пока работу не закончит.

— Ну…

— Ты только сама его не корми.

Та-ак. Это что, наезд?

— Хочешь сказать, я плохо готовлю?

— Э-э… нет. Просто рискованно. Непредсказуемо. На сторожков хоть бы глянуть. А он ценный, — и он снова уставился на свою восьминогую радость жизни.

Странно это все-таки. В смысле… разве он не должен сейчас думать об аргентумах, волноваться о мести Даиза и так далее?

— Джано… А ты что такой спокойный?

Показалось или ладонь чуть дрогнула?

— Ты о чем?

— Хочешь сказать, аргентумы тебя не вызовут?

Не показалось. Лицо (наконец-то я научилась различать мимику под всей этой краской!) чуть напряглось.

— Вызовут.

— Попадет же? Эти кровососы должны быть в ярости.

— Да…

— И?

— Что — и?

— Делать что думаешь?

Вампир помолчал.

— Пойду на вызов.

— Вот прямо так и пойдешь? Мало вчерашнего было?

— А что я должен делать, Дарья? — в голосе Джано мелькнула тоска. — Они правящие. Я вампир. Я обязан подчиняться.

— Даже если тебя убивают?

— Они имеют право.

— Ни хрена!

Брови вампира дернулись.

— При чем тут корнеплоды?

— Твою швабру, Джано! Ну какие корнеплоды? Я про тебя и это твое… черт, не знаю, как назвать! Подчиняться, повиноваться, слушаться… сколько можно, а? Ты умный… ты столько знаешь, ты сильный, ты… нельзя так! Ты бороться должен! На что бы они там ни имели права, все равно!

— Бороться с аргентумами? — тихо повторил вампир. — Но я не могу…

— Почему? — я рычала уже по инерции: с вампиром творилось что-то неладное. Он побелел так, что даже под краской заметно стало, мучительно свел брови, а в глазах дрожал, разгораясь, знакомый серебряный блеск…

— Я… мне…

— Джано, ты что?

— Мне запрещено… — прошептали белые губы.

— Что? Эй… держись, что ты, а? Держись.

Но он меня уже не слышал. Узкая ладонь слепо шарила в воздухе, нащупывая опору.

— …запрещено… думать… об этом… — выдохнул вампир. И стал оседать на пол…

Да что же это такое?..

Он пришел в себя буквально через тридцать-сорок секунд. Я только и успела, что испугаться. Ну и еще аквариум сшибить, когда на помощь бросилась. Тот, с мышильдой…

Открыл глаза:

— Дарья? — а взгляд не туманный, как обычно после такого вот полуобморока, а острый, прицельный. — Повтори.