Игра в Реальность. Сказка о смерти - Елена Райдос
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Яркая вспышка на мгновение ослепила бойца пятимерного фронта, а когда зрение к нему вернулось, то он невольно выругался с досады. Если б на месте скорпожаба был человек, то от такого удара его бы отбросило метров на двадцать и расплющило в лепёшку, а монстр только засветился как лампочка и даже вроде бы подрос. Похоже, энергетический удар он воспринял как дармовую кормёжку. На мгновение Сабин растерялся, такой неадекватной реакции он никак не ждал. Из замешательства его вывело острое жало размером с полноценную пику, которое воткнулось в землю буквально в метре от его ноги.
Дальше события разворачивались стремительно, дичь в мгновение ока превратилась в охотника и принялась гонять Творца, как цирковую лошадку по манежу. Уворачиваясь от смертоносного жала, Сабин не раз с благодарностью вспомнил уроки Вертера. Если б он ни был в хорошей физической форме, то результат скорпионьей охоты был бы легко предсказуем. При формировании новых образов наше сознание всегда опирается на уже существующие мыслеформы, и если б в представлении Сабина, он бы был рохлей, то подсознание с готовностью сформировало бы образ насаженного на жало хлюпика, дёргающего ножками в предсмертной агонии.
Однако долго эти акробатические упражнения продолжаться не могли. Монстр, похоже, совсем не утомился играться со своей потенциальной жертвой, а вот венн начал понемногу уставать, нужно было срочно придумать какой-нибудь действенный способ укрощения разбушевавшегося уродца. Как назло, ничего путного в голову Сабина не приходило, боль, скрутившая его внутренности, тоже не способствовала концентрации и рациональному мышлению. Несколько раз мысль о том, чтобы плюнуть на эти салочки со смертью и свалить в свой мир, уже мелькала в его голове, приобретая всё большую весомость с каждым ударом смертоносного жала. И тут внезапно он вспомнил, как в детстве отбивался от нападения защитника бонского храма. Это было словно прозрение, знак свыше.
– Что ж, если силой тебя не взять, то, может быть, поможет слабость,– усмехнулся Сабин.
Он развернулся лицом к разрушителю и вскинул левую руку, тонкий голубой луч вырвался из его ладони и уткнулся монстру прямо между его жабьих глаз. От неожиданности тот застыл на месте, а потом резко отпрыгнул в сторону, луч последовал за своей жертвой как приклеенный. Некоторое время уродец обдумывал сложившуюся ситуацию, а потом с удвоенным азартом бросился на обидчика. Теперь всё решала ловкость и скорость Сабина, ему нужно было продержаться некоторое время и не дать себя убить, пока жизненные силы разрушителя не перетекут к нему.
Мощь мерзкого создания оказалась просто ошеломляющей, Сабин давно уже отключился от внешней подпитки, так что Творцам уже не требовалось расходовать свои силы, тем не менее вскоре ему начало казаться, что его сознание просто не выдержит такого количества энергии и взорвётся. И всё-таки силы разрушителя оказались конечными, скорпожаб начал двигаться медленней, потом перестал нападать и даже попытался уползти с поля боя. В конце концов мерзкая туша распласталась без движения, жабьи глаза наполнились страданием. Сабин подошёл поближе, так было легче выкачивать энергию из монстра. Где-то в глубине души ему даже стало жалко убивать животинку, но на его решимости покончить с угрозой миру эти неуместные переживания никак не сказались.
Вскоре всё было кончено, Творец устало улыбнулся и с облегчением вернулся в свой мир. Главное дело было сделано, залатать разрыв можно будет и чуть позже. Сабин поднялся со своего валуна и, приняв подобающий случаю величественный вид, победоносно обернулся к ожидавшим его Творцам. Самодовольная улыбка победителя скорпожаба мгновенно погасла, на промёрзшей земле лежали пять мёртвых тел, и холодный осенний ветер беспрепятственно трепал их одежду и спутанные волосы. Позы погибших Творцов слегка отличались, но одно в них было общим – безмятежное выражение, застывшее на их бледных лицах.
Земля
I
Солнце робко выглянуло из-за крутого обрыва и заиграло золотистыми бликами на поверхности водного потока, просвечивая сквозь закрытые веки Зандера. Значит, уже наступило утро. Это было довольно странно, солидный отрезок времени буквально выпал из памяти ура, последнее, что он отчётливо помнил, был зябкий холод от мокрого комбинезона, а потом всё, провал. Его сознание пока полностью не прояснилось, но воспоминания о прошлом вечере же начали всплывать в памяти Зандера яркими картинками. Он припомнил, как пытался прорваться на акселе к дороге, ведущей в его поместье, раненой девушке нужно было срочно оказать помощь, это был для неё вопрос жизни и смерти.
Как назло, у его преследователей имелся не менее мощный транспорт, чем его собственный, что ставило успех спасательной операции под большой вопрос. Дополнительная нагрузка в виде бесчувственного тела, понятное дело, отнюдь не облегчала задачу спасателя, как он ни давил на рычаг ускорителя, а прорваться так и не удалось. Тройка вражеских наездников отрезала Зандера от дороги, и он был вынужден двигаться по бездорожью вдоль обрывистого берега реки. Скорость пришлось сбросить, чтобы не свернуть себе шею в каком-нибудь незаметном овраге.
К счастью, дорога отошла от берега, и его преследователям тоже пришлось съехать в поле. Это несколько уравняло шансы, и если бы Зандер был один, то он с удовольствием погонялся бы с достойными противниками. Увы, в тот момент ему было не до развлечений, просканировав тело Эйвис, ур понял, что на то, чтобы её спасти, у него остались считанные минуты, нужно было срочно найти безопасное убежище. Пока что безопасность Зандеру обеспечивал только энергетический купол над акселем. Его преследователи ни на секунду не прекращали пальбу, поэтому защитный купол регулярно расцветал яркими вспышками метких попаданий, впрочем, не причинявших гонщику никакого вреда. Однако долго держать щит такого размера было занятием весьма расточительным в плане расхода жизненной силы, так и на восстановление тела раненой могло не остаться энергии, в общем, продолжать гонку было бессмысленно.
Зандер выругался сквозь зубы, снял щит и, не сбрасывая скорости, направил аксель к кромке обрыва. Стальная птица по инерции пролетела несколько метров по воздуху, а
