Ярар. Начало (СИ) - Грехов Тимофей

— Дэдал, а почему ты всегда говоришь, люди. А эльфы и гномы в городе разве не живут?

— Юный господин, как вы могли так подумать? Конечно живут. На улицах, где живут эльфы, хоть и негласно, но всегда безопаснее чем на других улицах. В Византийской империи введено множество законов, регламентирующих все сферы жизни её граждан. Людьми у нас называются все разумные. Мы все равны перед законом, независимо от расовой принадлежности.

Граф громко хмыкнул. Что, разумеется, не укрылось от Дэдала. Но Ля Фисто в разговор не влез и сделав вид, что не слушает нас, отвернулся к окну. Мне тоже показалось каким-то слишком всё радужным.

Дэдал, поняв, что граф не заинтересован в разговоре, продолжил рассказывать о городе мне. И слушая его мы добрались до загородного дома Ка Дель.

Мы остановились у каменной стены, которая была примерно в два человеческих роста. Расстояние стены в длину было около двухсот метров. Меня немного удивило это. Зачем такая защита почти в центре Империи. По углам стены возвышались крепостные башни с бойницами, из которых можно было рассмотреть наконечники от больших стрел баллисты. Стражники на стене несли караул. И внимательно смотрели на нас, когда мы выходили из карет.

На входе в особняк стояло около двадцати человек, впереди которых стоял высокий мужчина в почтенном возрасте. Его густые длинные волосы, убранные в хвост, были полностью седыми. Лицо было всё в морщинах, а глаза выглядели печально-уставшими.

«Наверное ему уже доложили о смерти Талка.» — подумал я. Моя догадка подтвердилась, когда он заговорил.

— Я приветствую вас в доме рода Ка Дель! Чувствуйте себя, как дома! Я благодарю вас, — смотря в сторону Зеса и Ля Фисто, — за то, что помогли вернуть мою дочь и её родных домой. Вам покажут ваши комнаты, после чего я хотел бы с вами поговорить о моём сыне… — при этом голос старика дрогнул. Потом он взглянул на Элин. — Доченька, обними уже старика! Я так по тебе скучал.

Элин повисла на шее у отца и заплакала. Напряжение последнего месяца стало её отпускать. Смерть мужа и брата, предательство Малика и Секлина, нападение пиратов, а теперь она наконец-то дома и может дать волю накопившимся эмоциям. Она дома и отец защитит её и не даст в обиду. В мире он единственный кто бескорыстно сможет защитить её родных и близких. Её слезы переросли в рыдания и Эдвард увёл её с собой. За ним последовали остальные члены её семьи вместе с Ерби, Шайне и маленьким Акилом.

Через пару часов ко мне постучались в дверь.

— Юный господин, глава рода Дель, хотел бы с Вами поговорить прежде, чем все соберутся за столом, — стоя в проходе сказал Дэдал.

Я уже успел помыться и переодеться в чистую одежду, поэтому ответил согласием, и выйдя из комнаты пошёл в след за ним.

Как я понял, меня вели в кабинет главы рода, который располагался на третьем этаже. Пока я шёл, обратил внимание, что на полу постелены дорогие ковры. «Жирный» признак богатства рода. Помимо этого, на стенах были серебряные подсвечники, от которых исходила магическая энергия. А ведь в каждом таком подсвечнике должен быть накопитель из небесного железа. И я не думаю, что это богатство выставили напоказ перед нашим появлением. Скорее всего в доме Ка Дель так было всегда.

Дэдал завёл меня в кабинет, где я увидел, сидящего в кресле Эдварда Ка Деля.

— Проходи, присаживайся, Ярар, княжич рода Тьер.

— Рад приветствовать! Благодарю за оказанное гостеприимство! — сказал я, после чего сел на предложенное кресло. — Примите мои соболезнования. Ваш сын был хорошим человеком.

Он с интересом посмотрел на меня. Мои последние слова ему не сильно понравились, хотя я говорил от чистого сердца. Но из следующих слов барона я понял почему он так отреагировал.

— Ярар, — обратился он ко мне по имени, не отводя от меня взгляда (мне показалось, что он смотрит на моё лицо, подмечая все мельчайшие детали, которые на нём отражаются), — вы были третьими, кто принёс мне весть о гибели моего сына. — Я удивился этому. Как кто-то смог быстрее нас ему об этом сообщить. Но дальнейшие слова меня привели к мысли, что он специально так строит разговор, чтобы вначале ввести в заблуждение собеседника, а потом снова вернуть в русло. — Первый раз это произошло, когда ему исполнилось семьдесят три года. Мы успели оплакать его и даже поместили его вещи в склеп. И тебе будет сложно представить, что я испытал, когда мне сообщили, что какой-то человек стоит у ворот и утверждает, что он мой сын. Несмотря на то, что у меня очень почтенный возраст, я схватил первое, что попалось мне под руки и побежал к воротам, чтобы как следует проучить ублюдка. Ведь я был уверен, мой Талк мертв. Как только я выбежал из ворот думал, что моё сердце остановится, ведь я сразу узнал его. Он сказал тогда: «Стоит мне пропасть ненадолго, как родной отец, словно сказочная ведьма, на метле по дому летает!», и засмеялся. Я посмотрел в свою руку и тоже засмеялся. Ведь мне сообщил о том, что меня зовут за ворота, садовник, и у него в тот момент была в руках метла. Ярар, ты представить себе не можешь, как я смеялся, но при этом у меня текли слезы. Слёзы боли и счастья. В тот момент я даже удивился, что они у меня до сих пор есть, ведь я думал, что все их выплакал.

Когда собрались родные и близкие, а также гости, я увидел того посланца, который сообщил мне о гибели сына. И хоть он был просто «передастом», но только Стихия может знать, как тому человеку повезло, ведь я собирался этот черенок, — указал мне на угол кабинета, в котором стояла запылившаяся метла, — всадить ему в задницу.

Ненадолго замолчав, видимо вспоминая те дни, Ка Дель продолжил.

— Во-второй раз мне об этом сообщил третий сын Герцога. В этот раз Талк появился через полгода. Но теперь его решили провести до моего кабинета. Так сказать, сделали сюрприз. И не подготовив меня, завели Талка. В тот день у меня произошёл первый сердечный приступ. Когда я пришёл в себя, я выпорол этого столетнего мужчину на конюшне. И с каждым ударом я выпускал всю боль, что у меня накопилась за эти полгода. И не смотри на меня так, — сказал строгим тоном Эдвард, — вырастишь своих детей, поймёшь. Или лучше доживи моих лет! — из его уст это прозвучало словно проклятие. — Думаешь Талк не мог меня послать куда подальше? Или уйти? Нет, он понимал, что я зол. Очень зол. Потом вызванный целитель исцелил его, и мы напились. Сильно напились! В итоге утром нам пришлось снова вызывать целителя. Я к чему вообще затеял этот разговор. После второго раза я дал себе зарок, что пока я ЛИЧНО не увижу тело моего сына, в его смерть не поверю. Такие люди, как он, не погибают просто так.

— Спасибо за эту историю, глава рода Дель, — не стал я переубеждать барона Дель, что в этот раз Талк не вернётся.

Он кивнул на мои слова. И тяжело вздохнув, отвернулся в сторону окна. Хоть он и не верил в гибель сына, но мне показалось, что на его лице отражалась тревога. В тот момент я поймал себя на мысли, что как человек он нравится мне. Было одно слово, которое полностью характеризовало его — НАДЕЖНОСТЬ. Именно это я чувствовал, находясь рядом с ним.

— Хорошо, закончим с сантиментами, и перейдём к делу. Мой сын рассказывал о тебе. Я в курсе, что он отправился в Славянскую империю по просьбе Элин, а потом поехал рассказать вам про результаты своей работы. Также мне известно, что он принял решение остаться на Африканском континенте, как я понял, ты смог каким-то образом оплатить его услуги. Я прав?

— Да, барон, — ответил я. Я стал убеждаться, что Эдвард читает эмоции по мимике лица. Он очень внимательно следил за мной.

— Хорошо. Ты был рабом, и благодаря тебе на свет появился мой внук. Сын Саида и Элин. Я очень признателен тебе за оказанную помощь. Но не это меня интересует больше всего. Почему мой сын в последнем письме просил принять тебя как родного? — добродушным голосом сказал он. Но вот глаза! Глаза выдавали в нём хищника, приготовившегося к прыжку. Я не читал письмо полностью, и не знал, что в нём написал Талк, поэтому не мог проанализировать ситуацию полностью.