Виновник завтрашнего дня (СИ) - Александер Арина

Ооо, долгожданный момент. Да если бы кто-то не доложил Скибинскому, он бы и не узнал. Я, значит, безответственная, а она мега смышленая. Какого фига растревожила старика, я так и не поняла. Хотя… не Вика, так кто-то другой бы донес. Тут, конечно, всё печально. Шутка ли, ранили человека самого Варланова, да ещё ни за что, ни про что. Представляю, что может начаться.

Я же всего лишь «недоразумение», из-за которого страдают самые близкие сердцу люди.

— … скажи спасибо, что всё обошлось, — изводили меня дальше, наседая без малейшей передышки. — Если бы не рыпалась, сидела дома — ничего бы и не произошло. Ты хоть понимаешь… — повысила голос, перейдя из приглушенного шепота на противный писк, — что его могли убить?!

Я посмотрела на неё сквозь пелену слёз. Как же хотелось сползти по стенке, обнять себя руками и выплакаться всласть. Знаю, слезами горю не поможешь, но при сестре я даже этого не могла себе позволить.

— Виктория Сергеевна, может, хватит уже? — вмешался Юрка, видимо устав от двухчасового мозгоклюйства. Зря. Вика тут же встрепенулась, переключившись на телохранителя. — Здесь никто не виноват. Да, ситуация хреновая, но Алексей Игоревич справится, а Вы, вместо того, чтобы чихвостить сестру, лучше бы порадовались, что она стоит среди нас, а не лежит в морге.

— А с вами, Юрий Анатольевич, я потом разберусь, — прилетело моему спасителю. — Расскажете, где были, когда всё началось, и почему не привезли сестру домой вовремя.

Я виновато опустила голову, не желая сталкиваться ещё и с его обвиняющим взглядом.

— Да ладно вам, — попытался разрядить обстановку Седых, — шрамы украшают мужчин. Лёшка крепкий орешек, для него такое ранение, так… — демонстративно взмахнул рукой, — сущий пустяк.

Сестра окатила его таким замораживающим взглядом, что у бедного парня, наверное, язык к нёбу присох. Короче говоря, досталось всем.

Тихо вздохнула, прижавшись пульсирующим виском к прохладному стеклу, и потрогала затылок, нащупав подушечками пальцев внушительную шишку.

Вы когда-нибудь чувствовали себя д*рьмом? Если нет, вам круто повезло. Если да, тогда вы должны меня понять. Всё. Это крах всему. Глупо причитать, почему я такая невезуча, да и бессмысленно. Я на таком дне, откуда уже не выбраться.

А всё началось с элементарного предложения Чистюхиной «расслабиться». Ага, расслабилась, блин. Что сказать: умею я притягивать неприятности.

Так паршиво мне ещё не было и надеюсь, больше никогда не будет. До сих пор не могла отойти. Руки дрожат, ноги налились свинцом, во рту противный привкус желчи. А стоило вспомнить окровавленного Лёшку, так сразу накатывала тошнота.

Прекратив метаться из угла в угол, сестра подошла к окну, став с другого края. Чувствовала на себе её тяжелый взгляд и стойко, просто титаническими усилиями пыталась не реагировать на её присутствие.

Ладно, я, да? Но Вика…

Она сразу примчалась в больницу, набросилась на не до конца протрезвевшую меня, и если бы не Юрка, придушила бы нафиг. Это нормальная реакция? Я, было, грешным делом подумала, что она из-за меня распереживалась. Ага. Щас… Оказывается, не одна я неравнодушна к Гончарову.

Вот так. Одно дело, когда где-то что-то подмечаешь, накручиваешь себя, и совсем другое, когда видишь вживую.

От этих мыслей пригрузилась ещё больше.

Как же медленно тянется время. Почему он так долго не приходит в себя? Уже прошло сорок минут. От волнения, не знала, куда деться. Хотелось быть рядом, держать за руку. Эх… несбыточные мечты.

— Сходи, умойся, — процедила Вика, оттолкнувшись от окна, — а то противно смотреть.

— Так не смотри, — прошептала, едва не задохнувшись от обиды.

— Да мне всё равно, — улыбнулись на удивление мило, — а вот Олег может ужаснуться.

— Что? — прохрипела, отвернувшись от окна. — Какой Олег? — и тут же мысленно застонала, увидев вошедшего в отделение Турского. Только его здесь не хватало.

— Влада!! — начал ещё издали, но стоило подойти ближе, как изумленно остолбенел, разглядывая мои руки. — Вот твари. Ты как?

— Я в порядке, — еле разомкнула губы, не зная, куда деться от проявленного беспокойства.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Я и подумать не мог, что всё так закончится, — хотел взять меня за руку, но я отпрянула, спрятав её за спину.

— Олег, объясни мне, пожалуйста, — вклинилась между нами Вика, скрестив на груди руки, — что происходит? Я думала, вы всё решили.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Вик, давай не сейчас, — нетерпеливо отмахнулся, пытаясь установить со мной зрительный контакт, а я впервые была благодарна сестре за вмешательство.

— Нет, сейчас! — не отставала она, вскинув подбородок. — Ты отдаешь себе отчёт, что произошло?

Олег слегка наклонил голову, настолько, чтобы поравняться с Викой и недовольно выдал:

— Только не надо вешать на меня всех собак. Виновник сей заварухи сейчас валяется на больничной койке.

— Да-а-а?

— Да. Ты не знаешь всех нюансов, так что давай не будем, хорошо? Сейчас не время и не место.

— Ну уж нет, — взбеленилась Вика, и схватив его под руку, потащила за собой в конец коридора. О чем они там шушукались, мне было фиолетово, но Олег изредка бросал в мою сторону обеспокоенный взгляд и видимо, терял нить разговора, так как Вика несколько раз дергала его за воротник коричневого пиджака, вынуждая сосредоточиться на ней.

Именно в этот момент из Лёшкиной палаты выбежала взволнованная медсестра и понеслась за дежурившим хирургом.

Пользуясь представившейся возможностью, все рванули к Гончарову, только я и Олег остались стоять на своих местах, ни на йоту не сдвинувшись с занятой позиции.

Не знаю, как Турский, а мне нельзя к Лёшке. Только не в таком виде: неумытая, нечесаная, с макияжем а-ля панда. Да и выглядеть на фоне Вики замухрышкой хотелось меньше всего. Но по-факту, отмазки это всё. Вина — вот то чувство, что не позволяло броситься к нему на всех парах. Не внешний вид и не ревность к сестре, а самое глубокое, разрушающее изнутри чувство причастности к случившемуся. Да и что я ему скажу? Прости, Лёша, что я такая дура? Так он и так знает. А о том, чтобы посмотреть в глаза — не могло быть и речи. Хватит. Довыехивалась.

— Юр, отвези меня домой, — позвала тихо мужчину, вспоминая, как ещё недавно жутко боялась его кустистых бровей и грубого, прокуренного голоса.

— А ты не зайдешь? — удивился, догоняя меня уже на лестнице.

— Нет, — ускорилась, заметив увязавшегося следом Олега. Вот же настырный.

— Давай я подвезу? — предложил он, услужливо заглядывая в глаза.

— У неё есть с кем поехать, — ничуть не робея вмешался Юра, отгораживая меня от Турского. Я практически бежала, стремясь поскорее оказаться на улице. Лёшка жив, в порядке, в скором времени поправиться, снова начнет изводить меня своим равнодушием и демонстративно таскать в дом баб. Что ещё надо?

— Ты посмотри, какой профессионализм! — съехидничал Турский, правда, начав отставать. — Где ж ты был раньше?

Юрка никак не отреагировал на его выпад, продолжая вести меня к выходу, и только выпяченный вперед подбородок свидетельствовал о взятых под контроль эмоциях.

Домой ехали молча. Я несколько раз порывалась попросить у него прощения за неадекватное поведение, но Юрка выглядел настолько неприступным и рассерженным, что оставила свои извинения при себе. Раньше надо было думать, что уж сейчас разводить нюни.

Вот только… стоило оказаться в комнате, как дамба, сдерживающая напор из слёз, позорно прорвалась, выпуская на волю солёные потоки.

Так и сползла по стенке на пол, предаваясь горьким рыданиям.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Может, Вика права и я действительно отбитая нахрен стерва? Чем я лучше неё? Кому что доказала? Я снова, в который раз вязла в болоте, не имея шанса на спасение. Это полный трындец. Самый настоящий Апокалипсис. Ещё никогда не чувствовала себя настолько беспомощной и никчёмной. Настолько никому не нужной.