Жена из России - Ирина Лобановская

Маша пошарила в шкафу на кухне и вытащила давно забытую початую бутылку коньяка. Берт осторожно прикрыл в комнате окно и тоже пришел на кухню.

— О, снова коньяк! — сказал он, внимательно рассматривая этикетку, словно пытаясь прочитать по-русски. — Мари, что это за буква? Ты хочешь меня напоить?

Маша, смеясь, отобрала у него бутылку.

— Хочу! О буквах поговорим потом. Садись и будем пьянствовать. За что пьем?

Берт вымыл руки и присел к столу.

— У тебя тоже очень хорошая квартира. Значит, ты хочешь продать эту? По-моему, это сделать легко. А пить мы будем за нашу жизнь в Швеции и, конечно, за тебя, Мари! Чтобы ты всегда оставалась такой же молодой и красивой! Сначала за это.

Маня с готовностью чокнулась с ним и лихо опрокинула в себя рюмку. Коньяк обжег горло. Редкостная гадость… И дорогая притом…

Вовка, наверное, уже лег спать… Ему завтра рано вставать на работу… Раньше у них была машина… Кажется, "Волга"… Неужели теперь нет никакого авто? Вряд ли… Скорее, стоит в гараже и дожидается приезда хозяина. Главы семьи. Машиного отца…

Маня вспомнила, как Вовка спит… Как он всегда почему-то вздрагивает, засыпая, как утыкается длинным носом в ее волосы, как иногда недовольно сопит, когда его не вовремя будят… Она вспомнила его запахи, его голос, его руки… "Все вы, губы, помните, все вы, думы, знаете…"

Бертил опять тонко почувствовал ее настроение.

— Ты снова сейчас где-то очень далеко от меня, Мари, — заметил он. Едва не поинтересовался, с кем, вовремя затормозившись на полуслове. — Кожа, как у ребенка…. — Берт протянул руку и погладил Машкину щеку. — У женщины не принято спрашивать о ее возрасте… И все-таки сколько тебе лет, Мари?

— Я же тебе писала, — обиделась Маша. — Ты что, все уже забыл?

— Нет, не забыл, — Берт задумчиво водил пальцами по ее щеке. — Я ничего не забыл… Просто в это трудно поверить…

— Да ладно! — махнула рукой слегка опьяневшая Машка. — Ничего не трудно! Вон сын уже какой! Скажи, Берт, а зачем тебе нужна именно русская жена?

Берт улыбнулся и отвел руку.

— Я ждал такого вопроса… Только причины совсем не те, о которых ты думаешь… Дело вовсе не в вашей известной всему миру неизбалованности. Русские популярны именно своим долготерпением и умением выживать в любых условиях. Но как раз это для меня не главное…

Он замолчал. Маша с интересом ждала продолжения.

— Я сам не знаю, Мари… — смущенно выговорил, наконец, Берт. — Это, наверное, смешно, но действительно не знаю… Просто захотелось — и все… И я не стал бороться сам с собой… Не могу ничего тебе объяснить…

— Смешновато… — по-русски сказала Маша. — Извини… Очень сложно перевести… В английском так мало суффиксов…

Насквозь суффиксальная станция Мытищи… Впрочем, где здесь корень? А если все слово целиком?.. Может, там жили в лохматые года мытари?

Языковые исследования Маши прервал телефонный звонок.

— Извини, — повторила она. — Я быстро…

— Это Вовка, — сказала трубка. — Тебя не оказалось на Сухаревке… Что поделываешь, мышонок?

— А ты? — спросила Маша, в который раз с трудом справляясь с желанием бросить все и помчаться на вокзал.

Она вполне еще успеет на последнюю электричку…

— Пью. Маленькие радости большой страны, — отозвался Вовка. — И заодно скучаю. Жутко скучаю без тебя.

— Как… это… пьешь?.. — растерялась Маша. — Горькую? И с кем?

— Наедине с собой, — ответил Вовка. — Люблю пить один. Мне как-то комфортнее и привычнее с человеком, с которым я всегда в гармонии и взаимопонимании. Это тебе не кот начихал. Кстати, я недавно заметил: ты иногда разговариваешь сама с собой. Очевидно, по тому же прекрасному принципу.

Но Маня была не расположена к шуткам, тем более, к банальным.

— Я не смогу сегодня приехать… — прошептала она.

— Я знаю, — спокойно сказал Вовка. — Мы с тобой договорились на завтра на девятнадцать нуль-нуль. Вообще можно в половину седьмого… Успеешь?

— Конечно, — пробормотала Маша. — Ты там много не пей… Когда и куда ты уезжаешь?

— Завтра узнаешь, — ответил Вовка. — Я буду ждать тебя, длиннушка… Очень буду…

Маня вернулась на кухню. Берт сделал вид, что телефон никогда не звонил.

— Это мама, — почему-то сочла нужным соврать Маша.

Никто никаких объяснений с нее не требовал…

Бертил кивнул, не глядя на нее. Она села на стул. Бросить бы все… Бросить… Выйти замуж и уехать!.. Прочь отсюда как можно скорее и дальше! И думать забыть раз и навсегда обо всех на свете Мытищах, электричках и своих сомнительных родственниках! Забыть, "что жизнь была напрасна, что жизнь была прекрасна…"

Все хорошо, Берт, все просто отлично!..

Они довольно долго сидели молча. Потом Маша решительно встала, выдернула из розетки телефонную вилку и пошла стелить тахту.

Простыня уже просто светится… Ну ладно, придется шведу сегодня обойтись такой. У себя в Стокгольме будет спать на дорогих и новеньких. Хотя судя по его шапке…

Все, кончен бал!.. Хватит с нее поездов, подмосковных городков и душевно слаженных личностей! У нее уже был один сильно сбалансированный, согласованный и олимпийски спокойный… "Если хочешь сойти с ума, лучше способа нет…" Теперь еще один гармонически развитый на ее несчастную голову!.. Жена называет его "чмо"… А на работе — "никогда не теряющийся"… Нет, довольно! Бросить все и уехать!.. Уехать навсегда! Как можно скорее и дальше! И думать забыть раз и навсегда обо всех на свете Мытищах, электричках и своих сомнительных родственниках…

— Берт, — как ни в чем не бывало, спросила Маша, — а где ты любишь спать: с краю или у стенки?

— У стенки, — отозвался Берт.

— Ну надо же… Вот неувязка… — протянула Маша. — И я тоже… Как нам быть? Стенка только одна!

Оба дружно засмеялись.

Что я делаю? — в отчаянии подумала Маша. Манька, остановись! Опомнись! Ты потом будешь всю жизнь казнить себя, себя проклинать! Ты хочешь лишь туда, на суффиксальную станцию, в квартиру, где на стареньком пианино играет лохматый высокий длинноносый человек…

Этот человек — твой брат…

Опомнись, Манька! Остановись… Тебе давно пора… Жить надо на коротком поводке…

Маша с досадой швырнула на тахту одеяло.

— Берт! — злобно позвала она. — Кто первым пойдет в ванную?

— Я, — сказал жених.

Маша осторожно шагнула из ванной в спальню. Жених спокойно вытянулся на тахте во весь свой немалый длинный рост и закрыл глаза. Похоже, из всех занятий он предпочитал именно валяние на тахте… Странно… Как же он служил, плавал, организовывал какую-то там фирму?.. Наверное, Маша излишне придирчива к нему, это все случайные совпадения. Ну, лег человек полежать, устал, день действительно был тяжелый, почему бы вечером не отдохнуть…

— Ты спишь? — тихо спросила Маша.

— Нет, Мари, я жду тебя, — тотчас отозвался жених. — Жду и думаю о нас двоих…

Маша легла рядом с ним.

— И что же такое интересное ты о нас надумал?

Берт сжал ее неожиданно сильными руками. Маня удивилась: ну надо же! На вид он даже слабоват, довольно худощавый, здорово вытянутый вверх… Почти астеник. Хотя он бывший военный… И с ужасом подумала, что ей совершенно ничего не хочется… Только спать… Что она сейчас попросту готова продаться за отъезд, за чужую страну, за неведомую ей жизнь…

Да нет, это неправда!.. При чем здесь неведомая страна и жизнь? Ей очень нужно убежать как можно скорее и дальше… А для побега годится любой вариант. И любой мужчина. Цель оправдывает средства…

Ей нужно сбежать отсюда как можно скорее…

На ее плечах лежат такие чужие, такие ненужные ей руки… Зачем ей все это, для чего? Она затеяла нехорошую игру, не отдавая себе в этом полного отчета.

Вовка, наверное, спит… Уже поздно… Завтра… завтра на вокзале в половине седьмого она увидит его…

Маша засмеялась от счастья. Берт, логично принявший счастье на свой счет, ласково поцеловал ее в лоб. Какой-то отеческий поцелуй… Хотя она толком не знает, что такое отеческий. У нее никогда не было отца… И теперь уже не будет… Да зачем он ей теперь?.. Зато у нее есть старший брат… В детстве Маня часто, как многие девчонки, мечтала о старшем брате, об этом постоянном добром заступнике, словно ангеле-хранителе, защищающем и спасающем от всякого зла…

Бертил уже как-то излишне торопливо, поспешно целовал ее, суетливо гладил, восхищенно бормотал что-то нечленораздельное снова о детской коже… И Маша вдруг не к месту вспомнила, как Вовка любит медленно проводить пальцами по внутренней стороне ее бедра и тоже бормотать об удивительно по-детски нежной…

Маша вздрогнула и покраснела.

Они очень похожи. Или все мужчины одинаковы? У нее нет никакого опыта в этом вопросе… И что, она отныне неизменно будет сравнивать Бертила с Вовкой?.. Нет, только не это… "Если хочешь сойти с ума, лучше способа нет…"