Гоблины дальнего космоса - Виталий Крыръ

  Раньше мы не применяли наиболее одиозные, слишком уж выбивающиеся из стереотипов современного человека Законы. Наиболее точно гоблинское право соблюдалось в вооруженных силах, а на гражданке - пятьдесят на пятьдесят. Но ведь нужно было когда-то начинать? Мы даже ограничили перемещение между городами, чтобы исключить скоординированное восстание. И все планеты смолчали, все кроме одной, всего лишь одного городка - Тауни на Новой Свободе. В Тауни, впервые за войну, моя флегма дала трещину.

  Сборный отряд, далеко не все бойцы в 'зеркальном' доспехе, на двух грузовиках и танке пронесся, поднимая пыль, по улочкам Тауни. Танк притормозил на выезде из переулка. Перед нами раскрывалась площадь - в несколько раз больше, чем в моем родном Демобарэ, но даже на краях никакой зелени, голый композит. Пара высотных офисных зданий на фоне низеньких домиков, окружавших площадь, привлекали взгляд как удобная огневая позиция. Но волнующаяся толпа в центре, всего в две-три тысячи человек, пожалуй, не требовала тактических изысков.

  'Мирная демонстрация' против Законов гоблинов. Эти люди не знали, что происходит с Республикой, но даже если они и соглашались жить не в ней, то уж, по крайней мере, не по нашим Законам. А как раз по Законам происходящее на площади действо наказывалось кровью - Законы гоблинов являются 'священной коровой' Империи. Лишь полноправный гоблин может предложить уточнение к ним, да и то, со всевозможным пиететом и почтением к изначальному тексту. Изменить же Законы можно исключительно с согласия всех полноправных гоблинов. Сейчас это еще относительно несложно, но с разрастанием Империи вероятность уточнений будет все больше и больше стремиться к нулю.

  И это правильно - самосознающие существа, несмотря на разницу в общественном положении и вере должны иметь некий общий устойчивый ориентир в изменчивом мире, нечто способное нас объединять. Ориентир, который не предполагает однозначного разумного обоснования. Ибо разум, углубляясь в дебри анализа Вселенной, зачастую доходит и до отрицания самого себя.

  - ...Нет - ограничениям личных амбиций! - доносятся от митингующих слова одного из ораторов. Лица не видно, человек стоит спиной к нам.

  Толпа одобрительно шумит.

  - Он наверное про то, что женщина не может стать полноправным бароном или графом, а только рэл'баронессой и рэл'графиней, - машинально комментирует Келум: он изучает обстановку.

  Я не удерживаюсь и уточняю:

  - Но зато мужчина не может стать женой барона или графа.

  'И получить подобающее такому общественному положению сочетание льгот и обязанностей...' - додумываю.

  А человек у микрофона выкрикивает лозунги дальше:

  - Нет - унизительным наказаниям!

  - Про плети, что ли? - недоумевает Келум.

  А как еще людей наказывать? В тюрьме держать, чтобы большинство превратилось в конченых рецидивистов? Если бы гоблинами были - можно еще выслуженный риск снимать, но ведь не все согласны пойти в гоблины.

  Келум вздыхает - похоже, он уже вдоволь насмотрелся на настроения в толпе и пришло время действовать.

  - Водометы? - поинтересовался Келум у Жоржи, который во главе кучки гоблинов прибыл раньше, почти к началу.

  Тот вздохнул:

  - Ни водометов, ни газа, ни шокеров, ничего под рукой нет. Шокеры могут привезти, но для такой толпы их у нас мало.

  - Предложения? - в ответ на этот вопрос Келума я ожидал услышать от Жоржи нечто вроде 'разогнать толпу древками секир', но ошибся:

  - Спровоцировать зачинщиков по одному и набить им морды.

  - Гм... - Келум ненадолго задумывается, через прозрачное забрало видно как он хмурит брови. - Выполняйте.

  Двое гоблинов помогают Жоржи по частям снять доспех и наконец поединщик, безоружный и одетый лишь в темный поддоспешник, быстрым шагом устремляется к людям.

  - Агов, рыжий! - кричит Жоржи одному из организаторов. - Ты меня боишься?

  Рыжеволосый в недоумении смотрит на гоблина, который ниже человека на пол головы. Лицо нашего покрыто шрамами, но шрамы очевидно не кажутся рыжему признаком силы.

  - Пошел в ...! - взвизгивает человек, судя по голосу он все-таки волнуется. Что до нецензурщины, так на многих планетах она считается признаком непосредственности и искренности.

  - Ты сам только оттуда, да?! - снова кричит Жоржи. - Иди сюда, смелый!

  Рыжий и впрямь выходит из толпы, ближе к гоблину замедляется, но все равно идет вперед. Чтобы человек, не обделенный авторитетом среди сограждан, по своей воле полез в драку? Не бывать такому! Но Жоржи этого и не ждет...

  - Наглая морда, чо... - не успевает договорить рыжий - Жоржи быстрым движением шагает-прыгает вперед правой ногой, переносит на нее вес тела и с размаху бьет человеку левой ногой в пах.

  Рыжий падает сначала на колени, а потом всем телом обрушивается на твердый композит покрытия площади. Человек скулит и воет, а Жоржи уже снова обращается к демонстрантам:

  - Ну и чего клювы раззявили, курицы? Может, еще кто смелый?

  В первых рядах на лицах возмущение, но пока недостаточное, чтобы вот так запросто влезть в драку. Люди перешептываются, кто-то убеждает других, размахивая руками. Вдруг стройный широкоплечий мужчина появляется из-за спин первого ряда и направляется к гоблину легкой, пружинистой походкой. Становится поинтересней - человек либо занимался единоборствами в реале, либо как минимум много играл в соответствующие игры. Но одновременно с появлением нового участника в толпе обозначилось и какое-то более массовое шевеление, которое мне кажется подозрительным.

  Каратека подбирается совсем близко, приподняв согнутые в локтях руки, и бьет ногой. Вернее, пытается ударить - едва нога отрывается от земли и собирается направиться к цели, как Жоржи быстрее молнии выбрасывает вперед свою и припечатывает голень человека стопой. С шагом гоблин сбивает хлопком правой ладони одну из прикрывающих человека рук вниз и колет пальцами своей левой в гортань. Человек закашливается, хватается руками за горло, получает пинок в корпус и падает навзничь.

  Тут бы драке и затихнуть, но от толпы отрывается сразу несколько десятков человек и бегом несется к поединщикам. В основном мужчины, но мелькают и женские лица. А ведь Жоржи намного ближе к толпе, чем к нам. Мы тоже бежим, но не успеваем. Я еще вижу, как гоблин предплечьем сбивает в сторону чью-то бьющую руку и ударяет навстречу сам. Но затем его закрывает мельтешение тел. Торжествующий крик повисает над площадью - люди решили, что в отсутствие полиции и сами накажут обидчика.

  Я влетаю в толпу, совершенно не думая о собственных флангах и тыле. Отшвыриваю щитом с пути какую-то экзальтированную дамочку. Кто-то бросается мне под ноги, еще двое норовят вцепиться в руки, пытаясь свалить. Я стряхиваю их, шагаю по человеческому телу, бью рукоятью ригвел-секиры и ломаю чью-то руку. Люди наседают все гуще, видимо справедливо полагая, что пару сломанных костей в больничке вылечат быстро. А насмерть - кто ж будет бить мирных демонстрантов насмерть?

  Неожиданно из мельтешения тел выныривает кусок керамико-композитной трубы, метящий в прикрывающий меня щит. Я рывком прижимаю блестящий щит ближе к телу, в то же время делая стоящей сзади ногой короткий шаг в сторону - на большее просто нет места - и оказываюсь от наступающего врага почти сбоку так, что оружие пропарывает воздух перед самым 'зеркалом', но не попадает. И тут же мое сиятельство контратакует, пока человек утратил баланс после промаха и не может увернуться - с шагом вперед рукоять секиры впечатывается противнику в челюсть, кроша кость и выбивая зубы.

  Вслед за трубой, но уже с другой стороны следует нож, в гуще толпы просто никак не увернуться, и лезвие скользит по пластинам моего доспеха. А где-то невдалеке, перекрывая человеческий вой и крики, раздается пистолетный выстрел. Но пистолетов-то мы с собой не брали. Да, так, пока тут вожусь, Жоржи могут и на самом деле убить! И я наотмашь бью секирой, расчищая путь. Струя крови заляпывает броню, кто-то оглушает пронзительным женским визгом: 'Убили!' Я махаю топором еще раз, другой, прямо перед глазами вываливаются из разрубленного живота внутренности...

  И внезапно с очередным шагом у моих ног оказывается окровавленное тело Жоржи, в изодранном поддоспешнике. Сам весь в кровоподтеках гоблин брызжет пеной из разодранного рта и в забытьи лупит кого-то головой о композит. А нападающих уже по сути нет. Вернее, кто-то лежит на земле, а другие улепетывают со всех ног прочь. Среди гоблинов кроме избитого Жоржи нет потерь. Короткая вспышка насилия закончилась и оказывается, что лишь немногие демонстранты в ней участвовали. Остальные же сгрудились испуганным стадом неподалеку.

  Из наших разрозненных рядов выступает император и спокойной походкой направляется к людям. Ригвел за спиной в чехле. Щит - на левой руке. Открывает забрало, чтобы точно узнали. И ветер разносит над площадью усиленный техникой властный голос: