Узник Гуантанамо - Максим Шахов

Даша взглянула в глаза террористу. Из-за балаклавы мутно и почти сонно глядели зрачки невменяемого человека. Найдя новую цель, буроголовый повернулся вполоборота к девушке, и автомат в его руках прорисовал в воздухе плавную дугу. И снова шестым чувством Даша поняла, что сейчас ее единственное спасение – прижаться к буроголовому, чтобы злой автоматный глазок больше не смотрел на нее в упор…

Девушка прыгнула, взмахнув руками, чтобы вцепиться в морду в балаклаве всеми десятью ногтями. Буроголовый выставил приклад, и пальцы Даши больно ударились о дерево.

Террорист отскочил назад, снова задирая ствол. Даша, зажмурившись, бросилась буроголовому под ноги – и очень удачно: тот не устоял на ногах и грузно припечатался задницей к полу, дернул ногой, стараясь угодить девушке в лицо.

Снова загремели выстрелы в коридоре, в холле, на лестницах. И заложники, утратившие остатки самообладания, бросились врассыпную.

Прежде чем Даша успела повиснуть на автоматном цевье, буроголовый вскинул оружие и, не целясь, выпустил длинную очередь по бегущим. Крики и стоны, казалось, качнули стены. Уцелевшие падали на пол, прикрываясь руками.

– А казачок засланный! – прохрипел буроголовый, оборачиваясь к Даше.

Это была первая связная фраза, которую она услышала от него.

* * *

Двадцать метров до входа в зал Тарасов преодолел в три прыжка, побив мировой рекорд в спринте. Кто-то из бойцов успел поддержать огнем: пули разорвали обшивку стены в полуметре от лица Артема. Прежде чем в сумерках появились фигуры террористов, из глубины помещения полетели пули. «Только бы не прямое попадание!» – подумал Тарасов. Шальная пуля чиркнула по бронежилету, еще одна ударилась в каску, подарив Артему давно забытое ощущение дикой боли в шейных мышцах.

«Калашников» ожил в руках майора Тарасова. Он ловко срезал лупящего очередями с колена террориста и, отпрыгнув, вмял обшивку на стене, вжался – и, вскинув ствол, полил пулями светлый квадрат прохода. Еще один свалился мешком, раскидав кривые ноги…

Пули летели мимо, свистели над головами залегшего спецназа, вонзались в пластик и дерево. Пороховая гарь застилала глаза.

Тарасов полоснул длинной очередью, словно крестя светлый проем, и сквозь утробный рев раненых хрипло проорал:

– Не стрелять!

Там были видны жмущиеся по углам фигурки заложников. Вихрем влетев в торговый зал, Артем на миг ослеп. Этого мгновения хватило, чтобы откуда-то сбоку рубанула короткая очередь и приклад «калаша» Тарасова разлетелся в щепки, вылетел из рук.

Тарасов упал, перекатился, перехватывая штык-нож из «разгрузки». Загрохотал вражеский автомат, прочертив пол рваным пунктиром. В лужах крови лежали убитые. Живые, оцепенев, расширенными глазами смотрели на картину побоища. Оставшийся в живых террорист вскинул автомат, и Артем понял, что не зря предупреждал Белорыбина насчет…

Эту секунду, растянувшуюся на вечность, майор Тарасов будет вспоминать до конца своих дней. Черный глазок «калашникова» пристально смотрел ему в лицо. Говорят, что в последнюю секунду перед умирающим проносится, как в ускоренной съемке, вся его уже случившаяся жизнь. Ни черта перед глазами Артема не пронеслось – только вспомнился почему-то убитый тогда в Гуантанамо талиб, который кричал: «Уходи, хороший русский!» Сейчас грязный толстый палец сделает легкое, едва заметное со стороны движение, и пуля за тысячную долю секунды преодолеет эти три посмертных метра…

«Калашников» сухо щелкнул. Тип в зелено-бурой балаклаве вздрогнул всем телом и сделал шаг назад.

Мелькнула за ними каштановая прядка и ворот знакомой куртки. Раздался яростный женский крик, похожий на кошачье мяуканье. Даша прыгнула на спину буроголовому. Тот легко стряхнул ее и ткнул в лицо растопыренной ладонью.

Артем вскочил на ноги и метнул штык-нож. Четыреста пятьдесят граммов славного сталистого сплава, набрав скорость, врубились под горло террористу, сшибли с ног, и фонтан крови, стрельнувший вверх, был доказательством точного попадания.

Все еще не веря своим глазам, Тарасов подбежал к Даше, подхватил ее на руки, прижал к груди.

– Что с тобой?! – затряс Артем Дашу, а та ревела, закрыв лицо руками.

Пронесшись галопом через зал, бойцы шуровали в боковых коридорах, окончательно зачищая «Лебедушку».

– Где у тебя болит?! Где?! – злобно кричал Тарасов, пытаясь разжать узкие ладошки.

– Посади меня на пол! Посади, пожалуйста! – ревела, как маленькая, Даша.

Артем бережно усадил девушку и встал рядом на колени, ощупывая ее руки и ноги.

– Уйди от меня, дурак! – заорала Даша.

– Почему?! – опешил Тарасов.

– Потому что я описалась! – в сердцах выпалила девушка и снова ударилась в рев.

Артем гладил ее по волосам и зло зыркал по сторонам.

– А еще, я кольцо твое потеряла! – провизжала Даша. – Оно большое для моего пальца было, понял?!

Артем свалился на пол и, не в силах сдержаться, захохотал. И хотя обстановка провонявшего порохом и кровью зала, где громоздились тела убитых, для того никак не подходила, он ржал долго, сдернув с головы каску и утирая выступающие на глазах слезы рукавом камуфляжа.

На улице вразнобой голосили сирены и раздавались резкие команды.

Вбежавший следом за последними бойцами Белорыбин озабоченно остановился рядом с Тарасовым и веско проговорил:

– Тема, успокойся. И оружие сдай…

– Да ты не понял ничего, Саня! – давясь смехом, воскликнул Артем.

Лицо Белорыбина светилось отстраненной решимостью:

– Встать! Сдать оружие! – крикнул он.

Тарасов медленно поднялся. Смеяться он перестал, и на его лице сильнее обозначились скулы.

– Я что-то не понял тебя, Саня… Ты думаешь, я поплыл?! Меня просто девушка рассмешила… Тебе самому баиньки не пора?

– Я прошу, Артем. Пока прошу, – раздельно проговорил Белорыбин. За его спиной выросли два бойца из третьего, любимого комбатовского взвода.

– Автомат пришел в негодность в результате боевых действий, – сверля майора взглядом, ответил Тарасов. – Придется акт на списание составить. А твои разговорчики мне не нравятся…

– Взять его! – резко скомандовал Белорыбин и повернулся к Артему спиной.

Бойцы смотрели выжидательно. Тарасов пожал плечами: устраивать рукопашное шоу и кровавить морды своим ему сейчас не хотелось. Другого желал сейчас Артем: усадить Дашу на батарею, чуток подсушить ее подмокшие джинсы и увести куда-нибудь подальше отсюда. Увести домой – и не приставать с идиотскими расспросами и суетливыми поцелуями, а уложить в постель, подоткнуть ей под бока одеяло и посидеть рядом, пока не уснет…

– Пошли, что ли, – кивнул Тарасов мнущимся бойцам.

Мимо них пронеслись медики со стонущей на носиках пузатой теткой. Вверх по лестнице торопились полицейские чины в необъятных фуражках. Внизу, щурясь от света фотовспышек, менты осторожно теснили жадных до сенсаций журналистов.

Когда проходили мимо машин, под ноги нырнул типчик в клетчатой кепке, за плечом которого маячил сумрачный оператор с видеокамерой на плече.

– Несколько слов для программы «Впервые утром»! – зачастил типчик и сказал в камеру: – Участник штурма готов поделиться впечатлениями от увиденного…

– Это задержанный, – перебил один из сопровождавших Артема бойцов. – Ему нельзя говорить…

– Террорист?! – даже взвизгнул от возбуждения журналист и снова затарахтел в камеру: – Нам удастся услышать уникальное свидетельство о теракте в «Лебедушке» из первых, так сказать, рук…

Тарасов прошагал мимо, а на типчика уже насели два мордастых полицейских, прогоняя журналюгу за оцепление.

Задняя дверца командирского «газика» распахнулась, и знакомый голос произнес:

– Здравствуй, здравствуй, герой… Ну, садись, по городу прокатимся…

* * *

Охотничий домик в ближнем Подмосковье переполнял дразнящий запах жареной дичи. Двое мужчин, лысоватый и губастый, удобно расположились в низких креслах, устеленных косматыми шкурами, и негромко беседовали.

– Он снова задержан, этот экс-майор Тарасов, – поправляя часовой браслет на правом запястье, сказал лысоватый. – Помнится, оружейный скандал был на нем завязан…

– А кто его арестовал? – протягивая руку за золотистой рюмочкой, поинтересовался губастый.

– Да свои же и взяли, – ответил лысоватый. – Мол, как бы чего не вышло…

– Христос против Иуды, – усмехнулся губастый. – Это мне очень понятно…

– Другой вопрос: как он оказался в «Лебедушке»? – поморщился лысоватый.

– Не много ли внимания простому майору?

Лысоватый повторил жест собеседника и отхлебнул глоток янтарной жидкости.

– Дело в том, что под оружейный скандал его явно подставили. И еще кое-под что… Я держал это дело на контроле, но вмешиваться не стал.

– Думаешь, будет польза от этого Тарасова? – покачал головой губастый. – Ох, не доверяю я этим экс-майорам – вспомни хохла хитромудрого, который в Италии скрывался, – Мельниченко, помнишь? Мы еще смеялись тогда… Тот тоже много знал…