Война на Свалке - Олег Волков

— Отделение, приготовиться, — тихо произнёс Шнык.

По цепочке от солдата к солдату приказ командира разошёлся по отделению. Чаг подтащил «Дюбель» по ближе и заранее откинул прицельное приспособление. Ожидание изматывает больше всего. В бою, оно, как-то легче. Думать некогда, только успевай стрелять и увёртываться. А когда сидишь в засаде, да ещё под носом у противника, в голову лезут дурные мысли. Чем ближе час иск, тем больше потеют ладони, а коленки предательски трясутся.

Со стороны Входной площади, словно отдалённый гром, долетел гул. Началось! Чаг облегчённо выдохнул. Со склонов Лакмары миномёты обрабатывают Базовый лагерь пехотинцев недалеко от Главных ворот. Осталось выяснить: как именно отреагирует противник? Как нужно, или нет?

Чаг покачал на руке штурмовую гранату «Дюбель». Пусть стрелять из «Шурупов» легче и приятней, зато «Дюбель» злее и мощнее. Ведь именно такими гранатами были подбиты «Тяпы» на Проспекте первопроходцев. Как жаль, что противник вытащил наружу остовы подбитых танков — отличная была затычка поперёк Проспекта.

Шум боя снаружи нарастает. К гулу многочисленных взрывов прибавилась едва заметная дрожь земли. Не иначе десантники открыли ответный огонь. Ну да: на поверхности, в чистом поле, «Тяпы» страшная сила. Но как же отреагирует противник здесь, в подземной городе?

От волнения трясутся руки, Чаг едва не обронил маленькое зеркальце. Для первого самого важного и результативного залпа больше всего подходит второй этаж. Когда находишься над противником, то невольно чувствуешь себя уверенней, но только не в этот раз.

В маленьком зеркальце отразились яркие пятна света.

— Идут. Идут, — от возбуждения Чаг едва не подпрыгнул на месте.

— Отлично, — Шнык сама серьёзность. — Отделение, приготовиться.

Вдалеке, с Вислицкой улицы, с рёвом выкатился танк. Фары слепят глаза, Чаг сощурился. Яркие круги света забивают картинку белым туманом, но… всё же можно разглядеть, как за головным «Тяпой» катит целая колонна бронетехники. Рядом с гусеницами танков и широкими колёсами боевых машин семенят «Муравьи».

— Противник приближается, — тихо, пугаясь собственного голоса, произнёс Чаг.

— Отделение, по головному танку, сразу после моего выстрела, приготовиться, — Шнык закинул на плечо «Шуруп» с ярко-фиолетовой полоской на пусковом контейнере.

Чаг снова выглянул наружу через маленькое зеркальце. Противник быстро приближается. Напряжение нарастает. Головной «Тяпа» растёт прямо на глазах. К завыванию мощных движков добавилась вибрация. Покинутый дом трясётся, словно его объял ужас. Мелкие камешки разбежались по полу в разные стороны.

— Понеслась! — Шнык быстро выглянул в окно и пустил «Шуруп».

С грохотом выстрела комната наполнилась серым облаком противомассы. Чаг тут же выглянул в окно. Головной «Тяпа» укутан «пыльцой» по самую башню. Со столь близкого расстояния промахнуться невозможно. Чаг навел прицел на ярко-фиолетовое облако и нажал на пусковую кнопку.

Пустой контейнер в сторону, Чаг подхватил второй «Дюбель». Вслед за командиром бойцы отделения разом выпустили реактивные гранаты. Комната под завязку заполнилась противомассой. Секунды на вес золота, Чаг снова выглянул наружу.

Из ярко-фиолетового облака показалась морда «Тяпы». Но, качнувшись всем корпусом, танк остановился. Зато слева от него вспыхнуло второе ярко-фиолетовое облако. Чаг тут же поймал его в прицел и выпустил второй «Дюбель».

То, что надо! Штурмовая граната едва успела нырнуть в «пыльцу», как из ярко-фиолетового облака выскочила «Шельма». На лобовой броне чёрное пятно, «Дюбель» угодил точно под башню 30 миллиметровой пушки. Боевая машина рванулась вперёд, но, словно пьяная, с разворота врезалась в стену дома напротив.

Попал! Сто пудов попал! Чаг отпрыгнул в глубь комнаты. Вовремя! По стене забарабанили пули.

— Отделение, отступаем! — выкрикнул Шнык.

На улице ухнул выстрел. Над головой раздался взрыв. Чаг инстинктивно прижался к полу. Как хорошо, что не стали занимать второй этаж.

В двери с грохотом появилась большая дыра. Сквозь пролом в комнату заглянул «Муравей». Быстро, гады, сообразили. Чаг откатился в сторону.

Двойная очередь перечеркнула ближайшего бойца. Час перевернулся на живот и открыл огонь.

«Надежда» отличный автомат, но супротив РСПП слабоват. Пули, высекая искры, отлетают от брони роботизированной системы, однако «Муравей» предпочёл убраться с линии огня. Ну ничего, есть средство и по мощнее. Чаг вытащил из разгрузки гранату.

— Граната! — Чаг кинул гранату в дыру в двери.

Граната напугает «Муравья» ещё больше. Ой зря! Взрыв сорвал хлипкую дверь с петель.

— Гранаты! — Шнык забросил в прихожу сразу две гранаты.

Между тем четвёрка солдат проскользнула мимо Чага в сторону кухни. Там, за сдвинутой в сторону плитой, вход в технический туннель, единственный путь к спасению.

Оглушающий грохот. Чаг прижался к полу. Серое облако пыли и град осколков накрыли с головой. В ушах звон, словно кузнец долбанул по шлему кувалдой.

В наружной стене появилась большая дыра. «Шельма» постаралась. Чаг приподнялся на руках. Будь «Тяпа» со своей 120 миллиметровой дурой, убил бы к чёртовой матери.

В дальнем углу комнаты разорвалась граната. Из прихожей вновь показался «Муравей». Десантники близко. Чаг, не целясь, пальнул по респу из подствольника.

— Непоседа! Уходи!

Шнык уже на кухне. Была не была! Чаг вскочил на ноги и рванул к спасительному выходу.

— А чёрт!!!

Едва переступив порог, Чаг поскользнулся и с разгону брякнулся на пол. По среди прохода убитый товарищ по отделению. 15 миллиметровые пули продырявили блок жизнеобеспечения насквозь. Свежая кровь огромной лужей растеклась по кафельным плиткам.

Размазывая чужую кровь, Чаг дополз до дыры в технический туннель. В кухню, через распахнутую дверь, с визгом залетают крупнокалиберные пули. Ещё одна граната закатилась под холодильник. Стальной ящик подпрыгнул на месте и врезался в потолок. Из последних сил, головой вниз, Чаг нырнул в технический туннель.

Бетонный пол ударил по плечам. Больно то как! Едва шею не свернул. С размаху Чаг задел кого-то ногами.

— Непоседа! Ранен?! — сверху склонился Шнык.

— Нет! Не моя кровь, — Чаг попытался встать на ноги.

В кухне над головой разорвалась ещё одна гранат. Десантники наступают на пятки.

— Идти можешь? — Шнык вытащил из разгрузки гранату.

— Вполне, — Чаг поднялся на ноги.

— Отлично! — Шнык выбросил гранату наружу. — Тогда бежим!

Остаётся надеяться, что космические пехотинцы не рискнуть сунуться в темноту технического туннеля.

О господи, хорошо то как! Бежать без тяжеленных «Дюбелей» за спиной одно сплошное удовольствие. Пригнувшись, Чаг со всех ног следует за другом. Трубы и кабеля чиркают по боргу, но, слава Великому Создатели, не могут порвать прочную ткань.

Как бы то ни было, Народная армия самообороны Дайзен-2 одержала очередную победу. Как напутствовал витус Тонк, глава Независимого правительства, задача каждого бойца и Народной армии в целом постоянно, и днём и ночью, беспокоить противника. Не давать космическим пехотинцам возможности спокойно ни спать, ни есть. Постоянно тревожить противника — главная заповедь полноценной партизанской войны.

Пока всё идет по плану. Космические пехотинцы воюют так, как ожидалось. А значит Первый ударный точно так же уберётся домой не солоно хлебавши, как и Первый крейсерский четыре местных года тому назад.

Глава 17. Взять под контроль

— Идиоты!!! Козлы!!! Лузеры!!! — сержант Чолнар что есть дури пнул письменный стол.

Главный атрибут бюрократа аж подпрыгнул.

— Бараны!!! Дебилы!!! Что б вас!!!

В душе клокочет ярость. Ярость и злость на этот забытый богом Бацел, а также на высшее командование флота. Старый покрытый пылью письменный стол отчаянно скрепит, стучит дверцами, брякает выдвижными ящиками, но держится.

— Чтоб вам пусто было! — Чолнар с размаху двинул кулаком по столу.

Столешница прогнулась, красивая лакировка пошла трещинами, но выдержала. Чолнар перевёл дух. Сильные эмоции подобны пороху — ярко вспыхивают, но быстро сгорают. Не зря психологи советуют не держать гнев в себе, а дать ему возможность выйти наружу. Ох не зря. Чолнар, тяжело дыша, взгромоздился на покорёженный стол.

Подчиняться приказам сверху не сахар. Всякие бывали: и глупые, и откровенно идиотские, непонятные, смешные даже. Но приказ, который пришёл сегодня утром — побил все рекорды.

Выпускать пар — давняя и очень полезная привычка. Сержант Чолнар спустился в разгромленную аппаратную и дал вволю чувствам. Старый письменный стол доблестно перенёс побои. Только помялся малость, да столешница из некогда ровной стала похожа на поверхность Свалка — сплошь в кратерах. Зато злость отпустила, а ярость поостыла. Чолнар поднялся на ноги.