Амазонки за кромкой - Сергей Шемякин

— Ариша, как ты думаешь, если запал от гранаты «марисан» в воду бросить, он взорвётся? — спросил сержант.

Магичка чуть задержалась с ответом, переваривая вопрос.

— Должен взорваться. Там сначала идёт заклятие разложения воды, потом ускоренного горения газов.

— Я взял десять запалов, проинформировал Жора, хочу попробовать.

Он изменил курс аппарата, взяв восточнее, через десять минут увидел реку (судя по карте Стоход) и пошёл вдоль неё. Ещё через десять минут вышел к железной дороге Ковель — Коростень.

Через реку имелся вполне приличный железнодорожный мост с отделением охраны. Недалеко какое-то село. Два пулемётных гнезда с разных сторон, зениток не было. Наши видно здесь не летали. Примерно в двух километрах с запада шел эшелон. Паровоз старательно дымил, таща вагонов двадцать. Девчонки приникли к подзорным трубам — паровоз издалека они видели первый раз.

— Жора, это он вагоны тащит?

— Да, а в каждом вагоне примерно по пятьдесят фургонов груза. Сначала пять вагонов, а потом открытые платформы, на них танки и автомобили. На фронт везут под Киев.

Сержант обернулся и передал назад по палочке взрывателей. Они были легкие и он заранее привязал к ним по автомобильной гайке от колес, найденные в ремонтных ящиках грузовиков. Сам достал из сумки гранату «марисан».

— Я захожу слева вдоль моста, — объяснил он диспозицию. — Кидаем по моей команде в реку. Шагов за пять-десять с расчётом, что река затащит наши взрыватели и гранату под мост. Быстро проскакиваем вперёд и наблюдаем, что получится. Ариша попытайся сзади поставить какой-нибудь воздушный щит, чтобы нас ударной волной не зацепило. Криста — ты основной наблюдатель. На! — протянул он ей на всякий случай лётные очки — глаза закроешь! Автоматы перевесьте за спины, чтобы не выпустить из рук. Тряхнёт здорово. Да, в уши вставьте затычки и после метания держитесь крепче. Рот приоткрыть. Ариша следишь, чтобы не сорвало заклятья с арилёта.

Лесная сидела лицом назад и наблюдала за задней полусферой. Взрывная волна должна была достичь её первой. Затычки для ушей у каждой были в кармане и девчонки быстро вставили их в уши.

— Готовы, — спросил сержант и на утвердительный ответ чуть прибавил скорость. Паровоз уже въезжал на мост. Арилёт двинулся навстречу.

— По вражескому эшелону, огонь! — скомандовал Принц и метнул свою гранату в реку. Девчонки бросили взрыватели. Жора передвинул сразу после броска рычаг мощности двигателя на максимум. Засвистел ветер выдавливая слезы. Успели отскочить шагов на триста, почти до конца эшелона, когда сзади грохнуло. Ударная волна, врезав в поставленный магический щит, отбросила арилёт ещё на сотню метров, прибавив аппарату скорости. Тряхнуло сильно. Но высота не изменилась. Аппарат несся на высоте сорока метров от земли.

— Что там, Криста? — спросил сержант, убирая мощность двигателя до минимума.

— Море огня, Принц, в него уже въехали последние вагоны.

Дождавшись, пока упадет скорость, Жора стал разворачивать аппарат.

Подлетели ближе. Огонь уже чуть спал. Видно взорвались бочки с бензином, которые сержант видел на двух грузовиках и добавили жару в огненные пекло. Паровоз валялся на другом берегу сброшенный взрывом. Моста как такового не было. Была горевшая гора вагонов, запрудившая реку. Нельзя было даже рассмотреть, уцелели ли устои. Искорёженные мостовые фермы лишь кое-где высовывались из этого месива. Никто не кричал. Лишь треск огня и глухие взрывы раскалившихся снарядов.

— Жора — это жутко, — сказала Ариша.

— Да, — согласился сержант. — Это жутко. Но подорвав этот мост, мы спасли тысячи жизней на фронте. Немцы будут его восстанавливать минимум неделю и не смогут перебрасывать снаряды, бомбы и подкрепления по этой железнодорожной ветке. Если взорвать ещё парочку мостов, то фашистское наступление вынужденно приостановится и наши сумеют собрать необходимые силы. По этой же реке юго - восточнее Ковеля, есть ещё одна железная дорога, ведущая на Киверцы и Ровно. Летим туда. И достань всем по бутерброду пожевать, а то я что-то проголодался.

Он развернул аппарат, направив арилёт вдоль реки. Внизу мелькал лес, кусты, заболоченная пойма. Редкие деревушки, скорее хутора. Два раза видели лодки.

— Жора, люди в лодке на нас показывают пальцем, — доложила Криста.

Сержант обернулся на спутниц. Амулеты невидимости работали нормально, накрывая обоих девчонок конусами невидимости. Вот только снизу эти конуса не прикрывали, опускаясь ниже аппарата метра на два. Их вполне можно было заметить. Нет, не рассмотреть, а именно заметить, поскольку пятно, накрытое амулетом, проносилось очень быстро. А вот если аппарат зависнет в воздухе, то наблюдатель может рассмотреть снизу и доску сиденья и ноги. Конус невидимости прикрывал только сверху и с боков.

— Жора, сорвало заклятье отвода глаз, я наложила новое.

— Ариша, посмотри на амулеты невидимости. Они нас снизу не прикрывают, только сверху и с боков. Мы фактически видны. Надо будет думать и делать амулет сферой, или специальный амулет для арилёта, чтобы прикрывал весь аппарат.

— Постараюсь что-то придумать, Жора.

Все жевали бутерброды. Задница у сержанта уже затекла, сидеть на жёсткой доске. Девки тоже ёрзали, хотя булочки у них гораздо мягче сухой сержантской задницы.

— Вижу четверых в черной форме, несут пятого на носилках, — сказала Ариша, спешно дожёвывая бутерброд и доставая подзорную трубу. Жора сбавил скорость и тоже приложил к глазам бинокль. По лесу еле двигались четверо пареньков, неся своего товарища. Сержант смутно вспомнил, что вроде такая черная форма с фуражкой была в ремесленных училищах. По местным меркам вполне грамотные люди, расположенные к технике.

— Спускаемся, — решил Жора. — Вполне подходящие кандидаты для переброса на ту сторону. Разминаемся и встречаем. Я с Аришей. Криста под амулетом страхуешь. Никого насмерть не бить и не калечить. Это ученики технической школы. Ариша, бинт приготовь, наверняка перевязывать придется и перекусить возьми чего-нибудь.

Арилёт облетел группу стороной и сел шагах в двухсот. Сержант с Аришей сняли невидимость. Она достала из сумки и одела будёновку. Сержант перебросил кепку козырьком вперёд. Винтовка Жоры висела за спиной, автомат Ариша перевесила на грудь. Пошли навстречу. Парни шли медленно.

— Здорово, хлопцы! — вышел сержант из кустов.

— И тебе не хворать дядька! — ответил один, и группа как по команде опустила носилки на землю. Один тут же присел, сунув руку под тело раненого паренька, изображая, что что-то поправляет.

— Оставь там, где лежит, — появилась Ариша, направив ствол автомата.

Пареньки глянули на её шлём с красной звездой и присевший на корточки поднялся:

— Кажись свои…

— Я командир партизанского отряда Ветров, а вы кто будете? — подошёл сержант чуть ближе. Петлицы и кант на фуражке у пареньков был отделан красным. На бляхе ремня и петлицах имелись металлические эмблемы «ЖУ», на фуражке светлая кокарда в виде перекрещивающего молотка и разводного ключа. Форма чёрного цвета.

— Мы из львовского железнодорожного училища. Проходили практику в Ковеле в депо, сейчас идем на восток.

— А что вас железнодорожники поездом не отправили?

— Отправили, но немцы эшелон разбомбили, нас было десять человек. Троих сразу убило, двое раненых через две недели умерло. Осталось пятеро. Решили идти. Одного мы можем и на носилках нести.

— А что в город не пошли, может там и помощь медицинскую бы оказали?

— Немцы железнодорожников сразу арестовывают и заставляют на себя работать. А мы врагу помогать не желаем!

— Фронт уже под Киевом. Бои идут за Казатин и Фастов. Пока дойдёте немцы уже и Киев возьмут и дольше пойдут. Сами то Львовские?

— Нет, мы с самарской и саратовской области. Нас по набору направили во Львов в железнодорожное училище. Год уже отучились.

Ребята выглядели совсем молоденькими. Лет по пятнадцать — семнадцать. Лежавший на носилках раненый смотрелся совсем пацаном, или от того, что лицо осунулось или действительно был самым младшим.

— Арина, посмотри, что с пареньком, — сказал Принц магичке.

Та забросила автомат за спину и склонилась над парнем. Тот был ранен в ногу. Давно. Рана загноилась, хотя её перевязывали и прикладывали подорожник. Сержант дал ей флягу с самогоном, девушка промыла рану, завязала свежим бинтом и наложила несколько заклятий.

— Жить будет, но лежать две недели. В кости трещина. Вставать нельзя. — поставила она диагноз. — В лагере можно наложить шину.

— Когда последний раз ели? — спросил сержант.

— Позавчера, товарищ Ветров. На хуторе ковригу хлеба дали.

Сержант кивнул Арише, и она достала пять эльфийских галет с мясом косули. Увесистые такие бутерброды, которые брали для себя.