Белый лебедь - Линда Ли

— Софи.

Ей ничего не оставалось, как обернуться и посмотреть на него. Лицо его изменилось. Мрачность исчезла, негодование улеглось, осталась лишь доверчивая улыбка, от которой у нее захватило дух.

— Я не могу отступить так легко, — заявил он с обманчивой мягкостью хищника. — Вы достаточно долго меня знаете, чтобы понимать это. — Он подошел к ней и ласково взял в ладони ее лицо. — Теперь вы женщина, а не ребенок. Мы прекрасно подходим друг другу. Просто потребуется некоторое время, чтобы вы это осознали.

Она не слышала его слов, потому что взгляд его скользнул к ее губам и она решила, что сейчас он ее поцелует. Во рту у нее пересохло, и там, где он прикасался к ней, кожу начало покалывать. Но он только наклонился к ней так близко, что она почувствовала его дыхание.

— Вы будете моей женой, — прошептал он. — Это я вам обещаю.

Сердце у нее подпрыгнуло, и она выругала себя за это.

Потом неожиданно он отстранил ее от себя.

— А сейчас мне нужно поработать. Может быть, попозже вы выпьете со мной чаю?

И он с абсолютно невозмутимым видом отошел от нее и направился в свою контору.

Огорченная, Софи заморгала, пытаясь прийти в себя, и крикнула ему вслед с жалким смешком, больше похожим на всхлип:

— На это не рассчитывайте!

У него хватило наглости фыркнуть в ответ.

Глава 11

Грейсон решил покорить ее властной уверенностью, которая и интриговала ее, и смущала. Он ухаживал за ней так терпеливо, словно располагал бесконечным количеством времени, уверенный, что в конце концов она сама к нему придет.

А Софи делала все для того, чтобы он не обольщался на этот счет.

Но несмотря на ее выходки, он становился все настойчивее и молча пожимал плечами и улыбался, когда она начинала извлекать из своей виолончели скрежещущие звуки при появлении его клиентов. Он только прищурился, когда она все-таки выкрасила библиотеку в ярко-красный цвет. Он только скривился, когда энергичная мисс Пруитт, собрав свои бумаги, заявила о своем уходе в весьма энергичных выражениях. Он просто взял высокий бокал, когда Софи и ее друзья устроили вечеринку с шампанским и икрой, выпил за присутствующих, а потом, попросив их не устраивать пожар, отправился ночевать в отель.

Казалось, чем больше она старалась вывести его из себя, тем сильнее крепла его уверенность в том, что в этой неравной борьбе победит он.

Софи была уверена, что этого не произойдет.

На пятый день ухаживаний Грейсон наконец-то смог насладиться покоем, когда Софи решила поиграть. На улице было холодно, и в камине ярко горел огонь. Она надела домашнее платье из бархата ярко-розового цвета, отделанное страусовыми перьями, и такие же шлепанцы, что было бы более уместно в доме терпимости, нежели в гостиной особняка, принадлежащего респектабельному мужчине.

Едва она начала разогреваться перед тем, как приступить к новой вещи — переложению для виолончели фрагмента из оперы «Волшебная королева», который она хотела добавить к своему репертуару, как в комнату вошла Диндра.

— Я решила внести в выступление кое-какие изменения, — заявила Софи, остановив смычок на полпути.

— Вот как?

Софи лукаво улыбнулась.

— Я хочу, чтобы получилось очень эффектно, надо добавить как можно больше блеска и шума. — Она злорадно ухмыльнулась. — У меня даже будут мужчины.

— Мужчины? — спросила Маргарет, входя вслед за Диндрой

— Один или два. Один подает мне стул, другой — виолончель. Крупные красивые мужчины. Мы оденем их в хорошие шерстяные брюки — чуть-чуть тесноватые — и тонкие шелковые рубашки. Мне кажется, это будет экстравагантно, такого Бостон еще никогда не видел.

— Такого еще никогда не видел цирк «Братья Ринглинг», — фыркнула Маргарет, покачав головой.

— Уж если ты решила произвести впечатление, — назидательно проговорила Диндра, — давай выстрелим тобой из пушки, а эти мужчины поймают тебя и представят публике как сувенир.

Софи засмеялась. Маргарет тяжело вздохнула. Диндра задумчиво постучала по щеке карандашом.

— А знаешь, мы на самом деле могли бы…

— Я не буду вылетать из пушки. Всему есть предел, даже моим выходкам. Просто мне хочется, чтобы все сразу догадались, какого рода выступления я предлагаю их вниманию.

— Как будто у кого-то остается хоть капля сомнений, когда ты сбрасываешь с плеч накидку! — Диндра смерила ее негодующим взглядом. — О чем речь? Или ты уже так осмелела, что в перерыве собираешься предложить ароматические соли вместо шампанского? Зачем тебе понадобились такие экстравагантные выходки?

Софи усмехнулась и стала рассматривать свои ногти.

— Затем, что мне хочется, чтобы Грейсон Хоторн получил апоплексический удар, увидев свою нареченную в деле.

— А я думала, ты собралась вызвать его в суд.

— Вызову, если придется. Но вчера вечером мне пришло в голову, что судебное разбирательство может тянуться годами. А Грейсон вбил себе в голову, что хочет на мне жениться. Совсем как бостонцы, которым кажется, будто они хотят, чтобы я выступила перед ними. А хотят они этого потому, что мои фотографии попали в журналы и они узнали, что я — знаменитость.

Диндра задумчиво кивнула, постепенно начиная понимать ее замысел.

— Но как только они увидят, что тебя выносят на сцену мускулистые мужчины…

Она обретет свободу.

Но какой ценой?

Она отогнала от себя эту мысль. Она не выйдет замуж и не потеряет «Белого лебедя». Она будет бороться за свою независимость и за свой дом. Она будет бороться за жизнь, которую сама для себя создала.

И если к тому дню, на который назначен концерт, Грейсон Хоторн еще не поднимет руки, признавая себя побежденным, он ударится в бегство, едва увидит ее на сцене. Этот добродетельный джентльмен разорвет с ней помолвку с такой быстротой, что никто и опомниться не успеет. Потом она заставит его разорвать контракт и вернет себе «Белого лебедя».

— Ты только скажи, чего ты хочешь от меня, — проговорила Диндра. — Вообще-то мы можем найти кое-какие идеи в Нью-Йорке. Я слышала, Лили Лэнгтри будет петь в «Карнеги-холл» в конце февраля. Генри подумал, что мы могли бы съездить на ее концерт.

Съездить? Это ведь стоит денег. Софи содрогнулась.

— Я не смогу, — отказалась Маргарет. Слава Богу, подумала Софи, вздохнув облегченно с такой силой, с какой выходит воздух из детского шарика. Маргарет и Диндра с любопытством посмотрели на нее.

— Не обращайте внимания, это я зеваю. — И она действительно зевнула и демонстративно потянулась. — Почему ты не сможешь, Мэгги?

По карим глазам Маргарет было видно; что она едва сдерживает волнение.

— Потому что на этой неделе моя кузина Люсинда пригласила меня за город. Там, очевидно, будет вся семья. Ты ведь ничего не имеешь против, если я туда поеду?