Месть смотрящего - Евгений Сухов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он крепко прижимал ее плечи к полу и остервенело врезался в ее недра.
Ирина только всхлипывала и шептала:
– Больно, Саша, ну больно.
Жалобы девушки распаляли его еще больше. Шрам озверел. Он хотел причинить ей боль, хотел ее мучить, мять, царапать, рвать ногтями молодое аппетитное тело.
– С Колюшей, говоришь, шампань пила? – хрипел он ей в самое ухо. – А вот так он тебе не делал? Или так?
Выдернув набухший член, он перевернул девушку на спину и зарычал в зареванное лицо:
– Бери, я сказал! – и принялся рукой раздвигать разбитые губы. – Губами работай! Поглубже. Вот так… Понежнее, сказал!
Ирка издала горловой звук, точно собиралась сблевать.
– Ах, тебе невмоготу! А раньше ведь нравилось! – свирепел Александр, продолжая двигаться взад-вперед.
Он вдруг содрогнулся от захлестнувшего его сладостного наслаждения и устало, безразлично оттолкнул девушку от себя. Ирина брезгливо сплюнула, вытерев губы.
– Все, я ухожу, – тихо рыдая, проговорила она. – Не могу больше! Ты просто зверь какой-то!
– Катись куда хочешь! Тебя здесь больше никто не держит, – прохрипел он и тяжело поднялся на ноги. – Чтоб через пять минут ноги твоей тут не было, шлюха!
Быстро собрав свои вещи, Ирина ушла, громко хлопнув дверью. Александр не мог понять, что это на него нашло. Да нет, конечно, мог.
Ирина была ни при чем. Все дело в событиях, что произошли в течение дня. И что еще должно произойти в ближайшие дни.
На карту была поставлена его судьба, а быть может, и жизнь.
Все должно решиться послезавтра.
Когда за Иркой захлопнулась дверь, Александр Степанов подошел к окну и выглянул на улицу.
Ночной проспект призрачно освещался жидким оранжевым светом фонарей. Мимо дома пробегали редкие в столь поздний час машины. Из подъезда выскочила Ирка и, обиженно цокая каблучками, поспешила к перекрестку. Наверное, ловить тачку. Интересно, куда поедет? Шрам вспомнил сообщение о пожаре на Васильевском. Будем надеяться, что на пожарище ничего не найдут.
Да и что там можно найти? Капли крови? Так они выгорели в огне.
Он бросил последний взгляд за окно и задернул занавеску. Но тут в голове у него точно щелкнул крошечный тумблер – раздался неслышный сигнал тревоги.
Он снова отдернул занавеску и внимательно осмотрел темный подъезд жилого дома напротив. Только что там под козырьком стоял человек. Он четко запомнил мужскую фигуру.
Теперь там никого не было. «Видимо, мужчина вошел в подъезд. Куда же он шел на ночь глядя, к себе домой или в гости? – Внутри неприятно ворохнулось. – Хотя какие могут быть визиты в два часа ночи. А что, если покурить? Тоже не самое подходящее время, чтобы травиться. Странно!»
Но самое скверное заключалось в том, что фигура, мелькнувшая у противоположного дома, напоминала Степанову его старого знакомого.
Сержанта!
Глава 25
Сходняк будет в Питере – …опознан труп, обнаруженный два дня назад в подвале строящегося дома в Петербурге, – сообщила молоденькая дикторша городской телестанции. – Убитый – подполковник внутренних войск Александр Тимофеевич Беспалый, начальник колонии строгого режима. По данным уголовного розыска, Беспалый был задушен железной трубой, обнаруженной рядом с трупом. Следствие разрабатывает несколько версий… Не исключено, что смерть связана с коммерческой деятельностью жертвы…
– Какие же идиоты! – взорвался Шрам, вырубив телевизор пультом дистанционного управления. – Коммерческая деятельность! Какая может быть у начальника колонии коммерческая деятельность! Ну сказали бы хоть – бандитские разборки, и то было бы ближе к истине. Что за брехуны в этой стране – ну просто не могут словечка правды сказать…
– Шеф, ну чего ты взъелся на них, – опешил Моня, удивленной столь бурной реакцией.
– Слушай, Гриша! – Шрам выскочил из-за стола. – Вот ты встречался с Беспалым, так?
– И что с того?
– Поделись впечатлением, что он был за мужик?
Моня пожал плечами и на минуту задумался.
– Вроде себе на уме мужик. Хитрый.
– О! Хитрый! И какого же тогда хрена он оказался на Московском проспекте? – возмутился Шрам. – Ты же ему адреса выписал, помнишь?
– Было дело.
– Может, там был и этот адрес?
Гриша Монин наморщил лоб, изображая усиленный мыслительный процесс.
– Слушай, Шрам, а ведь там точно был Московский проспект. И вот что тебе скажу. Это был домашний адрес. Все остальные адреса были офисные, а этот – домашний: дом, квартира.
– Не помнишь поточнее? – оживился Шрам.
– Нет, не помню, – вздохнул Моня.
Шрам помрачнел.
– Ну не прочесывать же весь Московский проспект, в самом деле. Ладно, я тебе вот что скажу. Никакая это не коммерческая деятельность – это Варяг его пришил.
– Так ведь Варяг же на зоне… – начал оторопело Моня.
– Я когда-нибудь ошибался? – свирепо спросил Шрам и сам же ответил: – Нет, не ошибался. И очень похоже на то, что и в «Арагви» Батона он уложил. То есть не сам, конечно, Варяг мараться не станет. Но то, что он меня заказал, а его стрелок случайно Батона ухлопал, – это факт! – Шрам стал нервно барабанить пальцами по столу, как делал всегда в крайнем раздражении. – И теперь я уже думаю, что и в Колпине, и на даче стрелял человек Варяга. Давай-ка, Мончик, еще раз вызванивай Канаду, или куда там нужно звонить, ты лучше меня знаешь… Передай им, чтобы Сержант – раз он все равно в Питере уже ошивается – выходил со мной на прямой контакт, и побыстрее. Скажи так: имеется для него очень крупный заказ. Тянет на пол-«лимона» «зелеными». А клиентом он будет очень доволен. Eгo старый-престарый корешок.
– Ты хочешь, чтобы Сержант разобрался с Варягом? – не веря услышанному, хрипло спросил Гриша.
– Давно пора. Сколько же можно ему, старому, опытному волку-одиночке, за Варягом бегать по белу свету, – и Шрам гадко хохотнул, – надо бы помочь хорошему человеку.
Проводив взглядом Моню, Шрам позвонил в Москву китайскому «папе».
Ему надо было извиниться за несостоявшийся разговор в «Арагви» и за внезапный отъезд из Москвы. Шрам рассудил так: до большого сходняка, может, оно и не дойдет, но вот собрать самых авторитетных воров все равно надо.
И лучшего места, чем Питер, для сходки не найти.
Шрам умел организовывать сходняки. А уж в Питере – так и подавно.
В криминальных кругах России ценили этот талант Сашки Шрама. Сходняки, которые месяцами планировались и готовились к проведению где-нибудь в Самаре или Ростове-на-Дону, в последние годы стали проваливаться. Менты и омоновцы наезжали взводами. И даже если никого не вязали, все равно ломали намеченную программу, и оставалось только убираться восвояси от греха подальше.
Оттого-то братва и стала к сходам относиться с некоторой опаской. Можно было бы вернуться к традиции проводить сходы за кордоном – в Греции, в Австрии, в Италии. Но и там было неспокойно. МВД теперь активно контачило с Интерполом, и даже при жирной подмазке местных правоохранительных начальников (особенно алчными и сговорчивыми были итальяшки) никто не мог гарантировать ворам на сходе полную безопасность.
А Шрам, в Питере, – мог!
За ним ходила слава аккуратного, радушного и жесткого хозяина, который мог собрать в каком-нибудь роскошном ресторане едва ли не всю верхушку российского криминалитета да еще обеспечить своим гостям охрану из питерской милиции. В своей вотчине Шрам действовал нагло, напористо, широко и уверенно.
Тем более это было важно для него сейчас, когда он попал в огневое кольцо. Никто не должен был знать о его проблемах. Напротив, вся та невозмутимость, с которой он отнесется к этой недавней стрельбе в Питере, под Питером и в Москве, должна была стать доказательством несокрушимости его авторитета и власти.
И верным знаком этой безусловной власти мог стать большой прием для лидеров крупнейших московских группировок – своего рода «малый сходнячок» для узкого круга воров, с которыми Шраму надо было поладить.
В следующее воскресенье у Шрама был день рождения. Ему исполнялось тридцать четыре. Некруглая дата, и он специально не готовился отмечать ее с размахом, как было четыре года назад, когда ему стукнул тридцатник.
Еще совсем недавно он планировал снять какой-нибудь классный кабак за городом, пригласить только своих верных бойцов. После завершения сходняка намеревался организовать достойную развлекательную программу, например, можно было пригласить баб. Сам он хотел взять Ирину.
Но все внезапно изменилось.
Ирка ушла, не могло быть и речи, чтобы вернуть ее обратно (он просто не привык бегать за бабами – другая отыщется!). Не стало многих людей из его ближайшего окружения: полегли Чушпан, Сударик, Батон, другие…
Из старых верных псов один Моня остался. Да вот еще Сева Волошев, или просто Шейх, который весь последний год по его указанию держал на контроле Кронштадт и которого Шрам после гибели Батона вызвал к себе.
