Клянусь луной - Ширли Басби

— Что такое? — смутилась Тия. — К чему этот странный взгляд? Никак не можете простить мне прокушенное ухо?

— На ваше счастье, вы ненамеренно вцепились в него зубами. — Патрик вернулся на свое место, сел и вытянул перед собой скрещенные ноги. — Итак, мы оказались в тупике. Сомневаюсь, что наш злоумышленник снова появится на Керзон-стрит. Тело Херста исчезло, злоумышленник забрал то, за чем приходил, поэтому в особняке ему больше делать нечего.

— Интересно знать, что он забрал? Если это он убил Альфреда, то почему не забрал сверток раньше, сразу после убийства? К чему рисковать и возвращаться?

Это был хороший вопрос. Конечно, у Патрика были варианты, зачем преступник мог вернуться, но он предпочел оставить их при себе. Если раньше он надеялся, что мисс Гарретт приведет его к шантажисту, то теперь эта надежда отпала. Он не знал, что делать дальше.

Итак, тело Херста по неизвестной причине исчезло. Незнакомец ускользнул от них, забрав таинственный сверток. Патрик догадывался, что это были письма матери, и злился на себя, что не догадался сразу обыскать кабинет. Возможно, тогда он нашел бы письма прежде, чем шантажист успел их забрать, и одна проблема была бы решена. Правда, разобравшись с делом матери, Патрик потерял бы предлог для общения с мисс Гарретт…

Его взгляд остановился на ней. Так много изменилось за последние сутки! И все перемены были так или иначе связаны с загадочным созданием, сидевшим напротив него.

Теперь Патрик иначе относился к слухам вокруг имени мисс Гарретт. Хоули Рэндалл — человек без чести, он весьма преуспел в соблазнении невинных девушек, и Патрику приходилось встречаться с ним много лет назад. Сам он никогда не падал так низко, чтобы воспользоваться чужой неопытностью, предпочитая общаться с женщинами, знавшими, на что идут. Теперь же, узнав Тию Гарретт поближе, он все чаще ловил себя на мысли, что сам прикончил бы негодяя, обесчестившего ее.

Патрик усмехнулся своим мыслям. Раньше ему и в голову не пришло бы рисковать своей жизнью, защищая женщину, а теперь он пылал гневом, думая о Хоули Рэндалле, давным-давно гнившем в могиле.

— Чему вы улыбаетесь, милорд? — удивилась Тия.

— Вы не поймете. Думаю, я и сам не вполне понимаю причину своего веселья. — Патрик поднялся. — Уже действительно поздно. Известно, что утро вечера мудренее, поэтому отложим наш разговор на завтра. — Он взял Тию за руку и заставил подняться. — Могу я приехать к вам?

Взволнованная его близостью, Тия постаралась вложить в свой ответ как можно больше иронии:

— Разве отрицательный ответ повлияет на ваше решение?

— А как вы сами думаете?

— Полагаю, вы поступите так, как сочтете нужным.

— Нечасто встретишь умную женщину, — усмехнулся Патрик.

— Зато вы, милорд, относитесь к распространенному типу мужчин: грубиян и упрямец. — Не удержавшись, Тия засмеялась.

Позднее Патрик пытался убедить себя, что во всем виноват был поздний час, а также странные события вечера. Но скорее всего дело было в заливистом смехе, соблазнительно изогнувшем губы мисс Гарретт, в том случайном поцелуе, который он сорвал с ее туб на балу. Желание захлестнуло Патрика. Потеряв голову, он притянул к себе Тию. Она прильнула к нему с готовностью, будто именно этого и ждала. Их губы нашли друг друга.

Тия даже не пыталась отстраниться, когда он крепко прижался к ней. Странно, но ее мужской наряд только подлил масла в огонь. Коснувшись пальцами повисшего края рубашки, Патрик понял, что под тонкой тканью нет ничего, кроме восхитительной кожи, и скользнул ладонями под одежду.

Возбуждение пронзило Тию так сильно, что она едва удержалась на ногах. Ей и в голову не пришло противиться ласкам Патрика, даже когда его руки начали гладить ее спину. Она целовала и покусывала его губы, ее тело дрожало от желания прижаться еще плотнее, потереться об него.

Патрик торопливо расстегнул несколько пуговиц на рубашке Тии, взял в ладонь ее грудь, а другой рукой сжал упругие ягодицы. Он уже не соображал, что делает, когда приподнял ее и понес на диван.

Тия смотрела, как он опустился рядом с ней на колени. Ее губы припухли, в глазах стояли слезы от невыразимого, сумасшедшего желания. Вот так, поняла она, ее должно было тянуть к Хоули. Именно так она должна была нежиться в его объятиях, если бы ею руководили любовь и настоящая страсть. Ее должно было трясти от возбуждения, а не от страха. Когда Патрик обнимал ее и прижимал к себе, все происходящее казалось правильным и настоящим, таким, каким это и должно было быть между мужчиной и женщиной. Никаких мыслей о последствиях, никаких романтических мыслей о свадьбе и вздохах под луной — одно лишь всепоглощающее желание обладать друг другом.

Тия коснулась ладонью губ Патрика, зная, что теперь имеет на это право. Когда он чуть прикусил дрожащие пальцы, у Тии заныла грудь и странная тяжесть появилась между ног.

Догадавшись, что она испытывает, Патрик снова прижался к ее рту губами. В голове так стучало, что он почти не сознавал, где находится. Покрывая поцелуями ее шею, он думал только об одном: если сейчас, немедленно он не овладеет ею, ему придет конец.

Шаркающие шаги в коридоре буквально отбросили их друг от друга. Тия торопливо запахнула рубашку и застегнула пуговицы. На Патрика это произвело эффект ледяного душа. Он вскочил и пригладил волосы. Затем стремительным движением запахнул на Тии пиджак. Теперь он благодарил Бога, что события не зашли слишком далеко. Их могли застукать в любой момент, а они настолько потеряли голову, что совсем забыли об опасности.

В дверь постучали. Тия обернулась. Она сама удивилась тому, как спокойно прозвучал ее голос.

— Войдите.

Появился дворецкий с лысиной, так поразившей воображение Патрика совсем недавно.

— Мисс Бредфорд предложила принести остатки ужина, раз ваш гость задержался. — Тиллман кивнул на поднос, который держал в руках. Он так чопорно поджал губы, что становилось ясно: растерянный вид Тии и ее гостя не укрылся от его глаз.

— Это лишнее, — покачала головой Тия. — Мистер Блэкберн как раз собирался уходить. — Она умоляюще взглянула на Патрика.

— Все верно. — Он вежливо склонил голову. — Я навещу вас завтра. Спокойной ночи.

Тия молча кивнула в ответ, не доверяя своему голосу.

Патрик вышел на улицу. Ветер обдал прохладой разгоряченную голову. Что с ним творится? Должно быть, он сошел с ума. Как иначе объяснить то, что произошло несколько минут назад? Как далеко он мог зайти?

Патрик зашагал по проспекту. Теперь, наедине с собой, он мог не скрывать очевидного: он ослеплен Тией, скандально известной мисс Гарретт.

Глава 8