Следак 3 - Николай Александрович Живцов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Оля, я решу этот вопрос. Не поцелуешь на прощанье? — сделал я попытку, когда мы становились у отдела.
— Настроения нет, — она отвернулась.
Оказавшись в кабинете, я достал из сейфа крайнюю стопку уголовных дел и нашел среди них дело о грабеже. Домашний адрес Дойникова как раз граничил с местом преступления, где месяц назад неустановленное лицо выдернуло у пенсионерки сумку с пенсией, которую она только что получила в сберкассе. Потерпевшая разглядела лишь то, что преступником был мужчина. А большего нам и не нужно.
Курбанов требует три дела до понедельника раскрыть, значит предоставим ему их. Одно уже есть, вот и второе подоспело.
Не захотел Дойников получить судимость за обвес — сядет за грабеж. Если, конечно, резко не поумнеет.
С этой мыслью я напечатал постановление о приводе Дойникова и отнес его в уголовный розыск. Завтра с утра привезу потерпевшую на опознание и один козырь у Ситникова будет отбит.
Ольга права, брать инспектора на получении взятки, не создав для этого благоприятных условий, значит самим подставиться. Отдавать же ему деньги я не собираюсь, да и нет у меня пяти тысяч. В загашнике только полученные криминальным путем драгоценности, которые лучше в СССР не светить. К тому же даже если я заплачу Ситникову, то это не гарантирует, что он не захочет получить с меня еще больше. Аппетит, как известно, растет во время еды. Поэтому надо отбить ему раз и навсегда желание со мной связываться.
— Ты ведь сегодня вроде не дежуришь. Я смотрела ваше расписание. Или что-то поменялось? — от обдумывания контрудара меня отвлекла комсорг. Она зашла в мой кабинет и заперла за собой дверь.
— Просто задержался. Работы много, — отозвался я, наблюдая за тем, как девушка плавно ко мне приближается. Обтянутые узкой юбкой бедра, очерченная полупрозрачной блузкой грудь, лукавая улыбка с пробежавшим по губам кончиком языка, высвобожденные напоказ из прически и рассыпавшиеся по плечам светлые волосы.
— Отдыхать тоже надо, — с придыханием сообщила она, зайдя за спинку моего стула. Положила руки мне на плечи и начав их массировать.
— Отлично, продолжай, — прикрыл я глаза от удовольствия.
— Я соскучилась, — не переставая, шепнула она мне на ухо и тут же прихватила губами мочку.
— Света, это потрясающе. Выходи за меня замуж, — отозвался я.
— Ты опоздал, — тихонько засмеялась она. — Я уже третий год замужем.
— А где кольцо? — удивила, так удивила.
— Не люблю я эти кольца, — ответив, она вновь занялась моим ухом.
Хотел спросить, кто ее муж, но вопросы пришлось отложить. Стало не до них. А после и не вспомнил. Из отдела я выходил выжатым до предела.
Светлана уехала домой на патрульной машине, а мне, чтобы никто не заподозрил нашу связь, пришлось идти домой пешком.
Кот встретил меня громогласно. Услышал, как я поднимаюсь по лестнице, и начал орать через свою дверь. Держал я его в квартире соседки, только на ночь к себе забирал вместе с лотком.
— Ты соскучился или хочешь жрать? — спросил я его, занося в свою квартиру.
Тот вырвался из моих рук и побежал к холодильнику.
— Второе, — ответ был очевиден.
Опознание сюрпризов не принесло. Обработанная мною потерпевшая уверенно заявила, что ограбил ее именно Дойников. О чем тут же был составлен липовый протокол. Липовый, потому что опознание проводилось без участие других лиц, предъявляемых потерпевшему для опознания и понятых, а чисто для создания нужного психологического эффекта.
— Я никого не грабил! — скулил новоиспеченный подозреваемый, когда я оформлял постановление о заключении под стражу.
— Алиби у вас есть? — я оторвал взгляд от документа, зажатого в печатной машинке.
— Я не помню! Это было месяц назад. Но, наверно, я был дома! — мужчина тридцати лет отроду сильно нервничал, отчего кусал себе губы и не находил места рукам.
— Вот посидите в СИЗО и вспомните. Там у вас для этого будут все условия, — благожелательно сообщил ему я и продолжил набивать текст.
— Товарищ следователь, может договоримся? — заикаясь, прошептал он. Благо Мамонтова в кабинете не было. Журбина запрягла его ехать в прокуратуру.
— Как с Ситниковым? — улыбнулся я.
От моего вопроса он вздрогнул и побледнел еще больше.
— Он вам рассказал? Но он же обещал не давать делу ход! — возмутился Дойников несоблюдению инспектором конфиденциальности.
— Пишите, как дело было, — положил я перед ним чистый лист бумаги с ручкой. — Как Ситников заставил вас оклеветать адвоката Зудилину, как передал вам для этого деньги.
— Нет, — отринул от меня Дойников и стул, на котором он сидел, опасно покачнулся. — Меня тогда посадят за обвес!
— За обвес вам условно дадут, а вот за грабеж посадят без вариантов. Так что пишите, надавил я на него. И он потек. Пот так и стекал по нему, когда он дергающейся рукой писал чистосердечное признание.
— Он же придет ко мне, — вспомнил Дойников об опасности, после того, как поставил под документом подпись.
— Могу спрятать вас на пару месяцев, — предложил ему я.
— Где? — с надеждой спросил он.
— В СИЗО.
— Нет! Не надо, — Дойников обернулся в сторону двери, мечтая поскорее свалить отсюда.
— Ну, как хотите, — пожал я плечами.
Мамонтов вернулся через полчаса после того как Дойников на негнущихся ногах все же покинул мой кабинет.
— Решил вчера проблемы? — поинтересовался он, наконец, застав меня одного.
— Решаю, — я поднял на него глаза. Не люблю, когда лезут в мои дела. Не следить ли ты за мной поставлен, помощничек? Или у меня уже паранойя развивается?
— Если что, могу подсобить, — предложил Мамонтов помощ.
— Учту, — задумчиво проговорил я, все больше убеждаясь, что в одиночку провернуть дело с Ситниковым не получится. Нужен помощник. И Мамонтов вполне подойдет на эту роль. Хоть я ему и не доверяю, но это и не нужно. Раскрывать ему весь расклад не потребуется. С него достаточно знать, что Ситников — это лишь одна из ступеней к главной цели.
— Начали зарплату выдавать, — в наш кабинет забежала Ирочка и тут же унеслась дальше по маршруту.
— Зарплата — это хорошо, — констатировал Мамонтов. Встал со стула, потянулся, зевая, и только после этого обязательного ритуала пошел к выходу. — Ты идешь?
— Иду, иду,
