Принц лжи - Джеймс Лоудер

Вой Гончего Пса Хаоса слился с пронзительным визгом Сокрушителя Богов, раздавшимся в уме Кайрика.

- Так вот как ты демонстрируешь свое коварство? - прошипел Принц Лжи.- Неудивительно, что боги посадили тебя на цепь. Только дурак набрасывается на своего союзника, ничего от этого не выигрывая.

- Я был бы большим дураком, если бы заключил с тобой сделку, не проверив, на что ты годишься, - прорычал Кезеф. - Наверное, ты в самом деле таков, как говоришь, убийца Ваала, ведь никто, кроме бога, не смог бы выдержать моих челюстей. - Прищурившись, Гончий Пес выполз на свет.

Кезеф напоминал огромного мастифа, ростом с тягловую лошадь, каких Кайрик часто видел на улицах Зентильской Твердыни. Мириады личинок заменяли ему мех, и эта живая шкура непрерывно шевелилась на едва прикрытых хрящах и костях. Острые зубы сверкали как кинжалы, с высунутого языка стекала гниль и падала с шипением на землю, где растекалась ядовитыми лужицами. На морде Кезефа гноилась рана от Кайрикова меча, но она начала затягиваться прямо на глазах у Принца Лжи.

Зверь сидел на короткой прочной цепи, выкованной самим Чудодеем. Звенья цепи зловеще звякнули, когда Кезеф уселся на задние лапы и взглянул Принцу Лжи в лицо:

- Какое черное дело ты хочешь мне поручить?

- Барды Фаэруна утверждают, будто ты можешь выследить любого, где бы он ни был - в царстве людей или богов.

Кезеф тяжело дышал, обдавая Кайрика тошнотворным зловонием склепа.

- Хоть раз эти барды не соврали. Если я взял чей-то след, то ему от меня не скрыться.

Кайрик выставил перед собой Сокрушителя Богов, молчаливо предупреждая Кезефа, чтобы тот не смел придвинуться ближе.

- Тогда я хочу, чтобы ты отыскал душу одного смертного.

- А что будет, когда эта тень окажется у меня в зубах? - грозно прорычал Пес. - Не думаешь ли ты, что снова посадишь меня на цепь?

- Поймай для меня душу Келемвара Лайонсбейна, а потом иди на все четыре стороны, - ответил Кайрик.

«Гончий Пес Хаоса примется носиться по всем равнинам, - визгливым от страха голоском предупредил Сокрушитель Богов. - Он станет охотиться на Преданных, мой друг. Твои подданные покажутся ему такими же вкусными, как жители любого другого царства».

- А как же твои слуги? - поинтересовался Пес, вторя вопросу меча, словно мог его услышать. - Или тебе все равно, если наряду с прислужниками Тира или Ильматера твои почитатели тоже помогут мне нарастить немного мяса на эти кости?

Кайрик презрительно фыркнул, отмахиваясь от проблемы.

- Есть много Королевств, где охотиться гораздо легче, чем в Городе Раздоров, - сказала он. - Неверные, из которых сложена Стена, тебе не придутся по вкусу, а коренные жители города гораздо лучше вооружены и представляют собой более грозную силу, чем преданные почитатели Повелителя Всех Песен или бога Знаний. Пройдет много-много лет, прежде чем голод приведет тебя к моему порогу…

«Но, друг мой…»

Молчать! - прокричал Кайрик Сокрушителю Богов, и, хотя Гончий Пес ничего не услышал, этот окрик, казалось, сотряс темную камеру.- Когда моя книга будет завершена и остальные боги зачахнут и умрут, их слуги окажутся без защиты. Пес сможет ими кормиться целуювечность.

- Я сделаю, как ты велишь, - прорычал Кезеф, не скрывая угрозы в своем рыке, - хотя понимаю, что не следовало бы тебе доверять.

- Зато можешь верить каждому слову, которое услышишь сейчас, Кезеф, - злорадно произнес Кайрик. - Если вздумаешь меня подвести или что-нибудь сделаешь с душой Келемвара а не доставишь ее нетронутой ко мне в замок, я сдеру с тебя твою вшивую шкуру и раскромсаю твои кости на кусочки так, что останутся одни зубы, а их я вколочу в ночные горшки для своих самых низших жрецов в царствах смертных.

Пес прищурил красные глазищи, излучавшие высокомерный блеск, почти сродни Кайриковому.

- Чтобы посадить меня здесь на цепь, понадобилось могущество всех богов, вместе взятых, Повелитель Четырех Корон. А когда я вновь узнаю вкус спасенных душ, на моих костях нарастет столько мяса, что даже ты не сможешь его срезать.

Не успел Кезеф и глазом моргнуть, как ему в морду уткнулось острие Сокрушителя Богов.

- Этим клинком, дворняжка, я расправлялся с богами.

- Что ж, это всесильный меч. - Гончий Пес Хаоса начал пятиться, пока его жуткую тушу вновь не поглотила тьма. Секунду Кезеф рассматривал красное лезвие, а потом в его глазах промелькнула искра, словно Пес его узнал. - Как, говоришь, его зовут?

- Этот меч унес жизни четырех богов,- солгал Кайрик, горделиво кривя рот, - и познал вкус крови пятого божества.- Он перешел на шепот, полный ненависти: - Я назвал его Сокрушитель Богов.

- Вот, значит, как, - мрачно проревел Кезеф и понюхал меч мокрым носом. - Думаю, это хорошее имя. Очень подходящее.

Кайрик отмахнулся от его замечания, как от трусливой лести, и принялся рассматривать цепь, выкованную богом Ремесла. Принц Лжи сразу отказался от идеи вырвать якорь, всаженный в пол на несколько миль. Призвав на помощь всю свою ярость и разочарование, вызванные тем, что Келемвар ускользает от него вот уже десять лет подряд, Кайрик взмахнул мечом и обрушил его на одно-единственное звено.

Меч словно заупрямился, не желая наносить, удар, но его сопротивление не могло противостоять ярости Кайрика. Звено цепи разлетелось вдребезги, словно фарфоровое. Удар также разбил заклинание, сдерживающее ядовитую ауру Пса. Ошейник и остаток цепи тут же покрылись ржавчиной.

Кезеф запрокинул башку и радостно взвыл. С его шеи соскользнула бесполезная проржавевшая цепь и с лязгом свалилась на пол. Гончий Пес Хаоса получил свободу.

Девять одинаковых богинь Магии помчались в разные стороны, торопясь попасть во дворцы других Высших Сил. Все они спешили доставить плохую весть: Кайрик пытается освободить Гончего Пса Хаоса, так что губитель поднебесья скоро вновь начнет охоту на души Преданных. Мчась по зеленым полям Элизиума и проклятым равнинам Гадеса, сумбурному, хаотичному Лимбо и спокойному Семигорью Добродетели и Закона, где царили покой и порядок, богиня Магии везде предупреждала и молила богов Совета пойти вместе с ней против Принца Лжи.

Мистра спустилась на равнину, носящую имя Согласие, чтобы найти Огма Переплетчика. Это место было воплощением равновесия между законом и беспорядком. Безграничные владения бога начинались от неподвижного центра и расходились кругами. Сердце Согласия то казалось огромным деревом, тянущим свои бесконечные ветви во все стороны, то вдруг превращалось в идеально вырубленную мраморную колонну или грохочущее грозовое облако, плюющееся молниями. Но хотя форма центра без конца изменялась, он оставался на одном и том же месте, этакой точкой покоя посреди изменчивой массы.