Танцор у гроба - Джеффри Дивер

— И перелет завершился удачно!

— Она совершила вынужденную посадку, немного не дотянув до аэродрома. И все-таки можно считать, что перелет закончился удачно. Знаете, я не могу решить, храбрость это или безумие. Иногда мне кажется, что между этими понятиями нет никакой разницы.

— Вы будете в безопасности, — продолжал Райм, — но полной ее назвать нельзя.

— Позвольте вам кое-что рассказать. Как вы зовете этого негодяя? Наемного убийцу?

— Танцором.

— Танцором у гроба. Так вот, у пилотов реактивных самолетов есть выражение «угол гроба».

— И что оно означает?

— Диапазон между скоростью срыва в штопор и скоростью, при которой самолет начинает разваливаться на части от турбулентности Маха при приближении к скорости звука. На уровне моря у летчика есть в запасе пара сотен миль в час, но на высоте пятьдесят-шестьдесят тысяч футов скорость срыва в штопор составляет где-то пятьсот узлов, а порог Маха — пятьсот сорок узлов. Если летчик не удержится в этом интервале в сорок узлов, он «завернет за угол гроба» и все. Все самолеты, летающие на таких высотах, обязаны быть оснащены автопилотами, позволяющими удерживать скорость в безопасном диапазоне. Так вот, я постоянно летаю на таких высотах и не помню, когда в последний раз пользовалась автопилотом. Я не знакома с концепцией «полной безопасности».

— Значит, вы согласны.

Но Перси ответила не сразу. Она окинула Райма долгим изучающим взглядом.

— Тут есть что-то еще, ведь так?

— Не понял? — переспросил Райм, но его невинный тон был явно деланным.

— Полиция охотится с таким рвением далеко не за каждым убийцей. Что такого натворил этот Хансен? Убил двух солдат и моего мужа в придачу. А вы жаждете его крови так, словно это сам Аль Капоне.

— Мне наплевать на Хансена, — тихо произнес Линкольн Райм, восседающий на механическом троне, с неподвижным телом и глазами, мечущими черные искры, похожими на глаза ястреба.

Перси не призналась ему, что она, как и он, ни за что не стала бы давать клички охотничьим птицам. Для нее ее любимица всегда оставалась просто «соколом».

— Меня интересует только Танцор, — продолжал Райм. — На его руках кровь полицейских, в том числе двух моих сотрудников. И я его обязательно возьму.

И все же Перси показалось, что он недоговаривает. Но она решила дальше не напирать.

— Вы должны переговорить также и с Бриттом.

— Разумеется.

Перси помолчала.

— Ну хорошо, я согласна.

— Благодарю вас. Я…

— Но, — прервала его Перси.

— Что?

— При одном условии.

— Каком еще условии? — поднял бровь Райм.

Перси вдруг словно молнией ударило: если не обращать внимания на его парализованное тело, замечаешь, какое у него красивое лицо. Перси тотчас же начал терзать ее давнишний враг — знакомый зуд, донимавший ее в присутствии красивого мужчины. «Эй, Троллиха, Жаба, Уродина, ты свободна в субботу вечером? Наверное, нет…»

— Завтра вечером я совершу чартерный рейс по заказу «Ю. Эс. Хелскэр», — решительно заявила Перси.

— О, не думаю, что это будет разумно.

— Так или никак, — сказала она, повторяя фразу, которую произносили при заключении контрактов Рон и Эд.

— Почему именно вы должны лететь?

— Нашей компании необходим этот контракт. Катастрофически необходим. Маршрут очень сложный, все впритык, и чтобы его выполнить, требуется самый лучший летчик «Гудзон-Эйр». То есть я.

— Что значит «все впритык»?

— Все рассчитано с точностью до десятого знака после запятой. Запас горючего минимальный. Я не могу допустить, чтобы пилот делал дополнительные круги перед заходом на посадку, потому что с первого раза он промахнулся, или чтобы он уходил на запасной аэродром из-за сложных метеоусловий, — помолчав, она добавила: — Я не допущу, чтобы моя компания вылетела в трубу.

Перси приготовилась услышать новые возражения, но к ее удивлению Райм кивнул:

— Хорошо. Я согласен.

— Значит, договорились.

Встав, Перси машинально протянула руку, но вовремя одернулась.

Он рассмеялся.

— Последнее время мне приходится довольствоваться устной договоренностью.

Они выпили виски, скрепляя сделку.

И вот теперь, рано утром в воскресенье, Перси прижалась лбом к оконному стеклу охраняемого дома. Предстоит еще так много сделать! Необходимо подготовить «Фокстрот Браво». Составить план полета, только на это уйдет несколько часов. И все же, несмотря на беспокойство, несмотря на скорбь из-за кончины Эда, Перси испытывала неописуемое наслаждение: сегодня вечером она полетит.

— Привет! — дружелюбно протянул мужской голос. Обернувшись, Перси увидела в дверях Роланда Белла.

— Доброе утро!

Он быстро подошел к окну.

— Если хочется раздвинуть шторы, будьте добры ползать на четвереньках как грудной ребенок. Белл быстро зашторил окна.

— Ой. Я слышала, детектив Райм готовит ловушку. Он гарантировал, что поймает убийцу.

— Что ж, говорят, Линкольн Райм всегда прав. И все же в данном конкретном случае осторожность не повредит. Спали нормально?

— Нет. А вы?

— Удалось урвать пару часиков, — чуть раздвинув шторы, Белл внимательно оглядел улицу. — Но мне много и не нужно. Я всегда просыпаюсь бодрым и жизнерадостным. Что значит иметь дома молодежь! А теперь давайте договоримся: вы окна больше не расшторивайте. Помните, мы в Нью-Йорке. Только подумайте, что будет с моей карьерой, если вас зацепит шальной пулей какой-нибудь гангстер, смеха ради палящий в воздух. Да со мной целую неделю никто здороваться не будет! Так, это мы обсудили. Ну а как насчет кофе?

В это воскресное утро в окнах старого особняка отражались налитые свинцом тучи.

Все обещало дождь.

Вот Жена в халате стоит у окна; светлый овал ее лица окружен темным ореолом волос, взъерошенных после сна.

А вот Стивен Колл, затаившийся в тени водонапорной башни на крыше старинного многоквартирного дома, стоящего в квартале от охраняемого дома министерства юстиции на Тридцать пятой улице, разглядывает в бинокль ее худое тело, по которому плывут отражения туч.

Он знал, что стекло в окне пуленепробиваемое и обязательно выдержит первый выстрел. Он мог через четыре секунды всадить в то же место вторую пулю, однако услышав звук разбитого стекла, Жена непроизвольно отпрянет назад, даже если и не поймет, что в нее стреляют. Высока вероятность, что он не сможет нанести смертельную рану.

«Сэр, я буду действовать в соответствии с первоначальным планом».

За спиной Жены появился мужчина, и шторы тотчас же задернулись. Потом его лицо показалось в щелочке, цепкие глаза осмотрели крыши окрестных домов, где, логичнее всего, должен был бы засесть снайпер. Мужчина показался Стивену знающим свое дело и потому опасным. Стивен постарался запомнить его лицо.

И тут же нырнул за парапет, чтобы его не заметили.

Уловка полицейских, Стивен предположил, что ее замыслил Линкольн-червь, насчет якобы перевода Жены и Друга в полицейский участок в Вест-сайде одурачила его не больше чем на десять минут. Прослушав записанный на магнитофон разговор Жены с неким Роном, Стивен запустил нелицензированную компьютерную программу, скаченную из «Интернета». Программа установила номер телефона, с которого звонила Жена. Он начинался на 212 — Манхэттен.

Следующий выстрел был сделан с очень дальним прицелом.

«Но как одержать победу в сражении, солдат?»

«Оценив все возможности, какими бы невероятными они ни казались, сэр».

Подключившись к Сети, Стивен ввел номер в телефонный справочник, определявший адрес и фамилию абонента. С незарегистрированными номерами такой фокус не проходил, и Стивен был уверен, что люди в федеральном правительстве не настолько глупы, чтобы регистрировать номер телефона охраняемого дома.

Он ошибался.

На экране компьютера появилась надпись: «Джеймс Л. Джонсон, дом 258, Восточная 35-я улица».

Невозможно…

После этого Стивен позвонил в федеральную администрацию Манхэттена и попросил соединить его с мистером Джонсоном.

— С мистером Джеймсом Джонсоном, — уточнил он.

— Минуточку, соединяю.

— Извините, — вмешался Стивен, — а в каком он отделении работает?

— В отделении министерства юстиции. Управление хозяйственного обеспечения.

Пока секретарша переадресовывала вызов, Стивен положил трубку. Установив, что Жена и Друг находятся в охраняемом доме на Тридцать пятой улице, он украл подробный план района и стал разрабатывать план действий. Затем Стивен отправился к зданию двадцатого полицейского участка в Вест-сайде и умышленно показался с биноклем в руках перед бензоколонкой. И, наконец, он угнал бензовоз, оставив полно улик, чтобы убедить полицию в том, что он собирается использовать бензовоз в качестве гигантской зажигательной бомбы.