Тайна - Зухра Сидикова

«Довожу до Вашего сведения, уважаемый Виктор Борисович, что по вашей просьбе был я в том, лесном хозяйстве, что вы мне велели, и выяснил, что лесник П.А. Никитин действительно пропал без вести в районе местной реки. Тело его не нашли, и люди говорят, что, по всей видимости, он утонул в реке, сорвавшись со скалы, коих здесь множество, во время своего обхода. Это утверждение основывается на том, вероятно, что в реке было найдено тело его старшей дочери Ольги Никитиной, которое пролежало в воде несколько дней, зацепившись за корягу, и опознать его удалось только по приметной одежке и очень длинным волосам, кои имела утопшая. Младшая дочь Елена Никитина была найдена ранее в лесу, совсем недалеко от того места, где был найден труп сестры ее. Она ничего не смогла рассказать, так как была чем-то напугана, и потеряла дар речи возможно от сильного страха. Такой страх она испытала, быть может, когда увидела, как утонули ее отец и сестра, а может, как говорят жители, она увидела медведя-людоеда, который незадолго до этого утащил в лес и задрал, так что ни косточки не сыскалось, девушку-геолога. Но это могут быть только слухи, до которых такие охотницы местные кумушки, со скуки иногда городящие неведомо что. Также я узнал, уважаемый Виктор Борисович, что девочку эту увезли, сначала в районную больницу, а затем, поскольку у нее не было родственников, в детский дом. В какой именно выяснить мне не удалось. С этим спешу откланяться с большим приветом супруге вашей Игнатий Савельевич Журавлев».

«На ваш запрос от третьего мая сего года сообщаем, что Никитина Елена Павловна действительно некоторое время проживала в нашем учреждении, но была удочерена, и выбыла с приемными родителями по месту их проживания. Сообщить - в какую семью была отдана, и в каком направлении выбыла - не представляется возможным, так как существует необходимость соблюдения тайны усыновления. Администрация детского дома № 5 города Верхнереченска».

«Здравствуй, Витя! Петр передал мне твою просьбу «по старой памяти», и, конечно, в знак нашей с тобой прежней дружбы исполняю ее с большим удовольствием. К сожалению, не уверен, что смог помочь тебе так, как было нужно. Дело в том, что тот детский дом, о котором ты спрашиваешь, давно расформирован, архивы, как это водится у нас, не сохранились, и выяснить что-либо о судьбе Никитиной Елены Павловны, так сказать путем официальным, мне не удалось. Но ты меня знаешь, я был бы не я, если бы не приложил все мои усилия, чтобы помочь тебе. Мне удалось выйти на одну женщину, которая работала в этом детдоме нянечкой, и вот она то и вспомнила, что и в самом деле была у них девочка, странная девочка, вроде немой, не говорила ничего после смерти отца и сестры, и что якобы девочку эту удочерила пожилая женщина из Краснодарского края. Она это точно помнит, потому что не хотели эту девочку отдавать, одиноким обычно отказывают в усыновлении, но эта женщина все твердила: «Отдайте ее мне, отдайте, я к морю ее повезу, я у самого моря живу, и говорить ее научу, я ведь учительница, ей у меня хорошо будет». И еще все время твердила про какую-то голубую глину, мол, у них в поселке валом этой голубой лечебной глины. И она, мол, этой глиной девочку вылечит. Долго уговаривала, наконец, решились, отдали, кто, мол, такую горемычную, немую, да еще со странностями, вроде как не в себе была девчонка, в дочери возьмет. Не знаю, Витя, насколько поможет тебе эта информация, но это все, что удалось выяснить. Рад был помочь. Ждем тебя в наши края порыбачить и поохотиться, как ты любишь.

Твой друг Сергей Нестеров».

«Ну что ж, неуважаемый Виктор Борисович. Могу сказать вам только одно – я в полном недоумении. Сумма, которой вы поделились, оказалась настолько ничтожной, что я удивляюсь, неужели так дешево вы оцениваете свою благополучие? Даже не знаю, смогу ли я справиться со своей обидой на вас, меня так и тянет отправиться в какую-нибудь желтенькую газетенку и все рассказать. То-то шуму будет! И нет у меня уверенности, что смогу с собой справиться. Но из жалости к вам, пожалуй, соглашусь на еще один финансовый взнос, и не надейтесь, что последний – спешу вас обрадовать: все только начинается! Как вы понимаете, мелочью вам на этот раз не обойтись. Вы должны принести сумму в десять раз большую, чем та, которой вы так бессовестно хотели откупиться в прошлый раз. Каким образом вы это сделаете, я сообщу вам дополнительно. Так что ждите! И готовьте ваши денежки!».

«Милый мой Витюша! С того самого дня как мы расстались с вами, я не переставала думать о вас, и часто приходила в ту беседку на набережной, где мы встречались с вами в те далекие летние вечера, когда вы отдыхали в нашем санатории. Очень обрадовалась вашему письму. Я все также работаю медсестрой, и, хотя конечно, много лет прошло с того времени, и я уже не так красива, как прежде, но все еще ничего, как говорят некоторые отдыхающие мужчины. Вот если бы вы могли приехать к нам хотя бы на недельку! Мы с вами вспомнили бы старые веселые времена.

Дорогой Витенька, вы спрашиваете, нет ли поблизости какого-либо местечка с лечебными грязями, где вы могли бы подлечить свой застарелый ревматизм. Ах, Витенька, как же вы допустили это? Ведь вы так всегда заботились о своем здоровье! Лечебные грязи поблизости, конечно, имеются, хотя в не очень большом количестве, а вот голубая глина, которой вы особенно хотели подлечиться, хотя не такая уж она и целебная, уверяю вас, Витя, это все просто местные преувеличивают, чтобы к ним туристов побольше приезжало, эта самая голубая глина только в одном месте - в небольшом поселке рыбацком. Я вам напишу подробно, как туда добраться. Но только зря вы это затеяли. Я вам как медик говорю, не поможет вам эта голубая глина при вашем ревматизме, приезжайте лучше в наш санаторий, милый Витенька, я вас вылечу от всех болезней лучше всякой глины. Ваша Тамара».

«Виктор Борисович, не стал вам звонить, а пишу, как вы и просили до востребования, хотя дело срочное и не требует отлагательств. Нашел я этот поселок, в котором есть голубая глина. Действительно, проживала здесь одна пожилая учительница, которая, как говорили ее соседи, привезла много лет назад девочку детдомовскую откуда-то из Сибири. Девочка эта не могла разговаривать, потому не ходила в школу, и эта учительница учила ее дома, научила ее говорить, воспитывала как свою дочь. Но только теперь учительница эта умерла, дом продан, а девушка эта Никитина Елена Павловна уехала, и где теперь проживает никому в поселке неизвестно. С тех пор ее никто не видел. Виктор Борисович, так как больше ничего узнать в поселке мне не удалось, я сегодня же отправляюсь в ближайший город, попробую там что-либо узнать. О новостях сообщу немедленно. Костя».

«Здравствуйте, любезный Виктор Борисович! Давно мы с вами не общались. Наверное, соскучились? Дело в том, что суммы, выданной вами в последний раз, хватило мне на довольно-таки безбедное существование в течение, скажем так, относительно длительного периода, во время которого вы были милосердно оставлены мной в покое. Но, к сожалению, всему на свете приходит конец. Кончились и ваши денежки. Поэтому убедительно прошу вас выдать мне очередную сумму в обмен на ваше дальнейшее спокойствие и процветание. Деньги в этот раз отправьте по почте, это сравнительно небольшая сумма, но предупреждаю вас, в скором времени, мне нужно будет еще. И не вздумайте следить за мной. Надеюсь, вы не дурак и понимаете, что перевод будет не на мое имя и за деньгами приду не я. Еще раз предупреждаю, если замечу слежку – вам конец!».

«Виктор Борисович. Прошу вас выслать мне еще немного денег. Мне все-таки необходимо достать какое-то оружие. Похоже, дело принимает нешуточный оборот. Подробности сообщу позднее. Костя».

«Ах, ты старая гнида, ты все-таки отправил за мной одного из своих холуев. Ты что же это, гад, совсем меня за ничтожество держишь?

Теперь ты просто так не отделаешься. Я все знаю, ты понял, я все знаю! И в случае чего выведу всех вас на чистую воду. Тебя и твою команду сопливую, которая перетрусила тогда так, что тебе самому пришлось тащить их на себе, после того как вы… Ненавижу вас всех: этого надутого самовлюбленного адвоката, этого холеного бизнесменишку-бабника, этого алкоголика свихнувшегося. Хотите чистенькими остаться? Не получится! Теперь тебе самому придется поднять свой толстый зад и сделать кое-что для себя. Возьмешь все наличные, какие у тебя есть, и приедешь сюда, в город, в котором живут эти хлюпики. Ты знаешь, о чем я говорю. Я тоже здесь, рядом с ними, и каждый день наблюдаю их слащавые лживые рожи. Приедешь сюда, поселишься в Центральной гостинице, и потом мы поговорим, поговорим окончательно. Попробуй только не приехать, это мое последнее предупреждение тебе и последнее мое слово.

P.S. Шерлока Холмса своего не ищи. Слишком быстро ездил. Правила дорожного движения нарушал».

Телеграмма: «Был на опознании действительно Костя разбился машине Синявский».