Рожденные ползать - Виктор Лебедев

– Не убивал, – помотал головой мужик. – Не я. Сейчас-сейчас, – заторопился он, о чем-то вспомнив. Его рука нырнула за пазуху и вытащила скомканную бумажку.

– Вот, – он протянул смятый, грязный листок Немову и, когда тот недоверчиво взял его, обмяк, словно все силы разом оставили бородатого.

– Что это? – Данилов заглянул в бумажку, которую держал Олег. Почерк оказался до боли знакомым.

Губы Немова зашевелились, он вполголоса читал написанное размашистым почерком:

«Сожаление. Наверное, это не совсем то чувство, что я испытываю. Некому осознать, что я натворил. Я наедине со своей совестью, она – мой судья, вынесший приговор. Оправдываться нет смысла, таким поступкам нет оправдания. Уже ничего не поправить. Их не вернуть обратно к жизни. После того случая в лесу, когда меня укусила какая-то дрянь, мне нельзя было возвращаться в бункер. Но я вернулся. И теперь все они мертвы. Я убил их своими руками, всех до единого. Во сне, когда они меньше всего этого ожидали. Кровожадный монстр, поселившийся во мне, утолил свой голод. Уже несколько недель я живу с этим, но легче не становится. Странно, что я до сих пор не сошел с ума от одиночества. Но, с другой стороны, оно стало моим союзником. Я опасен, меня и близко нельзя подпускать к другим людям, иначе ситуация может повториться. Пора покончить со всем этим. Лес – то место, которое станет мне последним пристанищем. Там я найду свою смерть и избавление. Я навсегда покидаю бункер, быть разодранным какой-нибудь тварью наверху – то, что я заслужил. Здесь нет никого, кто бы мог выслушать мои слова раскаяния. Но все же простите меня, если сможете.

Немов закончил читать, и они с Даниловым посмотрели на дверной проем. Вильдера там не было.

Увидев, как Пал Палыч протягивает Немову бумажку, Вильдер сразу все понял – вот она, та улика, которую он искал и от которой следовало избавиться. А бородатый оказался хитрее, не совсем дурачок. Изменить что-нибудь уже не представлялось возможным. Осознание того, что это конец, далось Сергею спокойно. Он воспринял эту мысль буднично, как будто не его судьба решалась сейчас, но тело уже действовало. Оставаться здесь больше нельзя.

Вильдер, пока никто не смотрел на него, тихо вышел и направился по коридору к выходу из бункера. Надо было торопиться. У него в запасе пара минут. Это не так много. Способность трезво соображать вернулась. Мозг снова принимал четкие и своевременные решения. Сейчас именно это и требовалось. Натянуть комбез с противогазом было делом нескольких минут. Погони еще не чувствовалось. Может, Немов уже обыскивает помещения, но мысль о тамбуре ему еще не приходила в голову.

«Нельзя мне было сюда возвращаться. Нельзя». И тут он неожиданно осознал, что, несмотря на то, что он так упорно стремился забыть о бункере и всем, что с ним связано, его все эти годы непреодолимо тянуло сюда. Другого пути нет – он взялся за рычаг гермозатвора. И дальше, дальше по растрескавшимся ступеням. Наверх. К свободе.

– Убью гада! – Немов метался по коридору с пистолетом. В полученную новость было сложно поверить, но Данилов подтвердил, что почерк принадлежит Вильдеру. Да и исчезновение врача лишь подтверждало вину последнего. Выходит, зря он гнал прочь тревожные мысли – не все так просто оказалось с Сергеем. Но погубить столько народу! Убить Томилина! Чем же они ему помешали? Вот кто настоящий умалишенный, а не этот безобидный Пал Палыч.

– Олег, – голос Данилова в конце коридора. – Он сбежал.

Приоткрытая гермодверь и отсутствующий комплект химзащиты ясно указывали, куда направился Вильдер. Немов со злостью пнул стену, посмотрел на Ивана:

– Я иду за ним.

Миша поражался воле стоящего перед ним несгибаемого человека. Потерять столько своих людей и все равно стремиться к поставленной цели. А ведь Томилин был другом Немова. Миша видел, что командиру больно, хоть он и старается не показывать этого. Было больно и парню. За эти дни Томилин очень понравился ему – рядом с неунывающим сталкером было легче переносить испытания, он всегда поддерживал Мишу, а если и подтрунивал над парнем, то делал это беззлобно.

Между тем события развивались стремительно. Миша предвидел скорую расправу над Пал Палычем – он видел, что Немов сдерживается из последних сил. Вот он наставил пистолет, сейчас последует выстрел. Миша зажмурился. Шли секунды, а ничего не происходило. Что-то бормотал Пал Палыч. Молитву? Наконец Миша решился открыть глаза. Бородатый протягивал Немову какую-то записку, тетрадный лист. Затем Данилов и Немов задумчиво склонились над бумажкой.

Немов читал вполголоса, но у Миши шумело в ушах от всех пережитых событий, и он различал лишь обрывки фраз, мало что ему говорившие. Окончив читать, сталкеры вдруг выбежали из комнаты. Парень заметил, что Вильдера нет в помещении. Почему Немов вдруг бросил убийцу? Куда они так резко направились? Вероятно, ответ крылся в этой самой бумажке, оброненной сталкерами.

Пал Палыч не подавал никаких признаков жизни. «Здорово досталось мужику». Снедаемый любопытством, Миша слез с дивана и подхватил листик с пола. Глаза его пробежались по строчкам. Пришлось читать второй и третий раз, пока смысл не дошел до парня. Исчезновение Вильдера лишь подтверждало правоту написанного. Но как мог Сергей убить стольких людей? Миша отказывался в это верить, и, тем не менее, следовало признать, что это, скорее всего, окажется правдой. Иначе зачем Вильдеру сбегать?

Мише вспомнилась байка коменданта о зеркале. Может быть, Сергей заглянул в это зеркало? И взамен души человека сидит сейчас в нем душа демона, которая жаждет жертв? А настоящий Вильдер томится в плену. Парня пробрал озноб; но как ловко тогда притворялся демон.

«А что же я тут сижу?» – спохватился Миша. Вдруг Немову и Данилову нужна помощь, а он прохлаждается. Из коридора донеслись проклятия сталкеров. Миша поспешил на голоса.

– Олег, не дури. Я с тобой пойду. Куда ты один? – у входа в тамбур стоял Данилов, перекрывая Немову проход. – Может, он засаду устроил? Не забывай, ему здесь все знакомо.

– Ладно, но давай быстрее. А то далеко уйдет, не догоним.

– Миша, – заметил подоспевшего парня Немов, – ты жди нас здесь, закрой за нами герму. Постучим, как вернемся. А пока позаботься о Пал Палыче, я немного перестарался с ним. Но кто же знал, что он ни в чем не виноват. Было бы с головой в порядке, раньше бы все выяснилось.

– Можно мне с вами?

– Нет, Миш. Ты уж оставайся. Мы быстро.

Возразить парню было нечего. Миша сильно волновался за сталкеров. Вильдер каким-то образом сумел справиться со здоровым Томилиным. Да, возможно, тот не ожидал подвоха и предательства от товарища, в какой-то момент повернулся к Сергею спиной. Рана-то на затылке была. А вдруг Вильдер ждал, что за ним отправят погоню, и устроил ловушку.

– Пожалуйста, осторожнее, – вот и все, что смог сказать Миша Данилову и Немову. Дверь закрылась за ними, Миша остался ждать внутри.

Снова обветшавшие ступени, осыпающиеся мелкой бетонной крошкой под ногами. Сталкеры оглядели стены, иссеченные когтями тварей во время недавнего нашествия, впереди – окошко света на том месте, где раньше находилась решетка, сейчас вывороченная с корнями и валяющаяся на верхних ступенях. «Выходит, спас нас Пал Палыч, а я его отблагодарил разбитой физиономией, – с горечью подумал Немов. – Так и не научился разбираться в людях. Вот же крысеныш этот Вильдер!».

Осторожно поднявшись на несколько ступеней, Немов замер в нерешительности. Как же они выйдут на поверхность, там же день? Вслепую, как кроты? Так от них толку немного. Такие же сомнения одолевали Данилова. «Да уж, в горячке эта мысль в голову как-то не пришла. Видимо, придется поворачивать обратно. Но как же Вильдер? Возможно, его глазам более привычен дневной свет или он часто выходил наружу днем». Сталкеров ждала неудача. В нерешительности потоптавшись на месте, Немов мотнул головой Данилову, мол, ничего не выйдет, надо возвращаться. Иван кивнул, он все понимал и сам. На открытой местности при дневном свете они будут как слепые котята – хоть голыми руками бери.

В последний момент, уже разворачиваясь обратно, Немов заметил что-то, блестевшее выше на ступеньках. Превозмогая резь в глазах и прикрываясь рукой, он поднялся и пригляделся. На бетонной лестнице лежал окровавленный противогаз Вильдера, его стекла блестели в рассеянном свете, проникавшем сюда через вход. Немов сжал зубы от досады: с одной стороны, он чувствовал удовлетворение, что какая-то тварь слопала врача, с другой – значительно перевешивала злость, что он не успел привести приговор в исполнение лично. Подняв противогаз, он спустился к Данилову и показал находку. Тот кивнул. Следовало возвращаться назад. Подтверждением тому служило и тихое рычание – наверное, тварь, сожравшая Вильдера, приближалась, почуяв новую добычу.