Приносящая удачу - Патриция Хорст

Джесси рассмеялась.

– Во-первых, мой отец не хирург, а во-вторых, я боялась, что ты расстроишься.

– Солнышко! Если бы я знал, то приехал бы гораздо раньше!

– Именно этого я и не хотела, – спокойно пояснила она. – Мне не хотелось оказывать на тебя какое бы то ни было давление. Мы расстались не в лучшем настроении, Бен. Ты был обижен моим обманом, не верил ни единому слову и…

– Я ошибался, – развел руками Треверс, затем отвел Джесси к дивану. Когда она устроилась поудобнее, он сел рядом и обнял ее. – Хотя должен признаться, что поначалу меня больно задел твой обман. Я попытался забыть тебя. Казалось, что на расстоянии будет легче сделать это. Какая глупость! Ведь между нами все равно оставалось связующее звено – Денни. С некоторых пор я стал чувствовать себя отцом. И это ужасно радует! Хочу, чтобы у нас было общее будущее, Джесс. Скажи, еще не слишком поздно попросить у тебя прощения?

– Нет, – шепнула она. – Я тоже хочу извиниться за то, что дала тебе повод сомневаться во мне.

– Не нужно винить себя, солнышко, – улыбнулся Треверс, подумав при этом, что нечто подобное он должен был сказать еще в стареньком коттедже своих родителей. Ведь именно эти слова жаждала услышать тогда Джесси. – По здравом размышлении я пришел к выводу, что на твоем месте, вероятнее всего, действовал бы точно так же.

– Нет, я не могу в это поверить, – возразила Джесси. – По-моему, ты за всю жизнь ни на йоту не отклонился от истины.

– Еще как отклонился! – покачал головой Бен. – И произошло это в тот момент, когда я покинул тебя. Чудак, думал, что смогу убежать от собственных чувств! – рассмеялся он. – Сейчас вопрос для меня заключается лишь в одном: не слишком ли долго я размышлял?

Он взял лицо Джесси в ладони и увидел, что глаза ее полны слез.

– Я готова была ждать хоть всю жизнь, – произнесла она срывающимся шепотом. – А сейчас обещаю тебе, что никогда больше не допущу лжи между нами и не позволю тебе усомниться в моей честности.

Бен чувствовал себя как человек, выздоравливающий после долгой болезни.

– Должен сказать, что я ни о чем не догадывался, пока вся история не вышла наружу, – усмехнулся он. – Ты идеально играла роль няньки. Думаю, ты была превосходной актрисой, Джесс…

– Неплохой! – лукаво повела она бровью. – Но сейчас все это в прошлом. Я достигла всего, чего желала, и в моей жизни словно начинается новая глава.

– Ты поедешь со мной в Сидней? – взволнованно спросил Треверс. – А согласна ли стать моей женой? И дать мне возможность любовью искупить вину?

– Да, – ответила Джесси.

И только тогда Бен поцеловал ее. В тот момент, когда их губы слились, Джесси показалось, что и души их соединились в единое целое.

– Я люблю тебя, – прошептал Треверс через минуту.

– Я тоже тебя люблю, – серьезно произнесла Джесси, не отрывая взгляда от его сияющих голубых глаз. – И буду любить всегда.

Эпилог

Услыхав шаги, растянувшийся на прохладном кафеле у края бассейна Фэтти поднял голову и посмотрел в сторону дома. Потом он принялся с ленивым дружелюбием похлопывать по кафельным плиткам роскошным тяжелым хвостом, словно приветствуя тех, кто приближался к нему.

– Посмотри, солнышко, Фэтти пришел сюда раньше нас, – улыбнулась Джесси дочурке Аннабелл, которая шла рядом, нетвердо переставляя ножки и держась за руку матери.

– Мама, мама! – вприпрыжку догнал их Денни. – Мейбл сказала, что сегодня на завтрак будут мои любимые оладьи с вареньем! Она уже несет поднос сюда.

– Ты предупредил папу, что мы решили расположиться у бассейна? – спросила Джесс сына.

– Да. Он присоединится к нам через пять минут.

Пока Джесси устраивала Аннабелл на высоком детском стульчике, пришла Мейбл и стала накрывать на стол. Переставив с подноса тарелки, чашки, блюдо с оладьями, варенье в вазочке, кофейник и кувшин с молоком, экономка поинтересовалась, не нужно ли еще чего.

– Спасибо, Мейбл, всего достаточно, – благодарно взглянула на нее Джесси. – Вижу, ты сегодня решила побаловать своего любимца оладьями?

– Денни уже давно просил меня об этом, – кивнула чуть постаревшая, но по-прежнему подвижная экономка. – Кстати, на той вилле, где прежде жила мисс Слейтон, судя по всему, скоро поселятся новые владельцы. Сегодня рано утром я видела, как туда направлялись фургоны мебельной фирмы.

– Значит, Эмма все же продала дом…

– Выходит, так, – усмехнулась Мейбл. – Видно, не смогла она вынести того, что полковник счастливо зажил с тобой, а о ней и думать забыл.

– Что же, надеюсь, она найдет счастье в другом месте, – вздохнула Джесси. – По правде сказать, я уже давно не держу на нее зла.

– Бог с ней! – махнула рукой экономка, а потом сообщила, меняя тему разговора: – На ужин собираюсь приготовить бараньи котлеты.

– Превосходно!… Да! Хорошо, что напомнила. Забыла тебе сказать, что пригласила на ужин Хетти Фаул, так что поставь, пожалуйста, вечером дополнительный столовый прибор.

– Хорошо, – кивнула Мейбл и направилась обратно в кухню, по дороге пожелав доброго утра полковнику Треверсу.

– А-а, вот вы где! – воскликнул тот, на ходу встрепав Денни шевелюру и ласково ущипнув малютку Аннабелл за румяную щечку, и приблизился к Джесси. – Доброе утро, дорогая!

Он нежно поцеловал ее в висок.

– Ты как раз вовремя, – улыбнулась она в ответ, окидывая мужа взглядом, в котором сквозил понятный лишь им двоим отсвет бурно проведенной ночи. – Присаживайся к столу. – Потом Джесси повернулась к сыну, пытавшемуся забрать у Фэтти зажатый в зубах прутик. – Ден, если не поспешишь, твои любимые оладьи остынут!

– Сейчас, мам! Только руки вымою! – откликнулся тот.

– Надо же! – поднял бровь Бен. – Какой самостоятельный у нас сын! Ему даже не нужно напоминать о чистоте рук.

– Твоя заслуга – приучил Дена к армейскому порядку.

– Просто он уже подрос, – пожал плечами Треверс. – Ведь ты сама рассказала, что на днях он подарил сестренке своего любимого тряпичного зайца Энди, с которым прежде не расставался.

– Так и есть! – подтвердила Джесси, принимаясь накладывать оладьи на тарелки.

Бен откинулся на спинку стула, любуясь каждым ее движением. В какой-то момент Джесси подняла голову и встретилась с ним взглядом. Несколько мгновений супруги молча смотрели друг на друга, и на их лицах явно читалось: «Как хорошо, что ты есть у меня!».