Маленькая повесть о большом композиторе, или Джоаккино Россини - Ольга Клюйкова

Хотя главный городской театр не действовал, светская жизнь Неаполя текла своим чередом. Крупнейшим событием года стала свадьба племянницы короля Фердинанда I. К торжественному событию, ожидаемому 24 апреля, в театре «Дель Фондо» была намечена постановка праздничного спектакля. В его программу входила кантата или драма «Свадьба Фетиды и Пелея», музыку к которой Попросили написать только что приехавшего из Рима Россини. К тому времени либретто уже приготовили – стихи принадлежали многоуважаемому в Неаполе поэту Анджело Мария Риччи, профессору риторики Неаполитанского университета.

Кантата, разросшаяся до размеров оперного действия, исполнялась лучшими артистами города – Изабеллой Кольбран, Андреа Ноццари, Джованни Давидом и др. Либреттист Риччи придумал сюжет на основе мифологии. В торопливой подготовке не обошлось без смешных курьезов, которые являются естественными спутниками любой спешки. А что касается смеха, то разве Россини мог без него? Молодящийся бас Маттео Порто, которому была поручена роль реки Себето (дело в том, что в итальянском языке слово «река» мужского рода), очень переживал, что ему надо будет предстать перед публикой в седом парике и с седой бородой. Окончательно расстроенный, он решил обратиться за помощью к композитору: «Маэстро! Вы знаете мою слабость…» – «Будьте спокойны, – сразу нашелся Россини, который был наслышан об этой особенности актера, – вы изобразите реку Себето в возрасте от 30 до 35 лет!»

Премьера прошла успешно. Наконец-то теперь можно отдохнуть! Но Россини есть Россини. И результатом этого отдыха явилась комическая опера «Газета, или Брак по конкурсу», написанная для театра «Фьорентини»! Еще с начала августа неаполитанская печать наполнилась сообщениями о новой работе знаменитого маэстро, которая ожидалась с нетерпением. Однако все было не так скоро, как хотелось бы. И 7 августа неаполитанская газета сетовала: «Все уверяют в скорой премьере, все жаждут ее, но, к несчастью, опера еще не окончена вопреки единодушному желанию публики, скучающей от бесконечного повторения старого репертуара».

На этот раз Россини действительно не спешил. Замысел и начало нового сочинения относятся к дням триумфа «Севильского цирюльника». Еще в письме из Рима к несравненной Изабелле Джоаккино небрежно и мимоходом (как узнается здесь насмешник Россини!) сообщает в самом конце послания о задуманной работе. Правда, в Неаполь он хотел привезти ее в законченном виде, чего не случилось. Ведь теперь он отдыхал!

В основу оперы было положено либретто Джузеппе Паломбы по комедии Карло Гольдони «Брак по конкурсу», предназначавшееся ранее для другого автора. Бездарный либреттист Леон Тоттола, с которым стал работать Россини, переделал все по-своему и испортил неплохое либретто Паломбы и прекрасный сюжет Гольдони. В результате получилось нечто пошлое, тривиальное и безвкусное, начисто лишенное живых сценических ситуаций. Кстати, непонятно и название оперы: ведь газета, в которой печатались брачные объявления, совершенно не участвует в действии!

В сочинении этой оперы Россини не утруждал себя. Он использовал отрывки и целые фрагменты из предыдущих произведений. Например, в «Газете» остался даже прежний текст, за исключением замены слова «жена» на «сестру». Тем не менее для этой «ленивой» партитуры была написана и новая, истинно россиниевская музыка, которая впоследствии прозвучит в некоторых успешных творениях Джоаккино. Взять хотя бы увертюру, которая просто восхитительна. Кстати, Россини об этом знал, ведь недаром же она появится уже в следующем году перед «Золушкой». Интересными и ценными по своему музыкальному содержанию были и финал I акта, и любовный дуэт Лизетты и Филиппо (сопрано и баритон), и одна из арий с новой и оригинальной гармонизацией.

Некоторые биографы Россини поговаривали, что неровное и в целом неудачное произведение композитор написал в отместку Барбайе за его тиранию. Такая версия маловероятна по двум причинам: во-первых, Джоаккино слишком дорожил своей артистической репутацией, чтобы придумывать такие рискованные и злые шутки; во-вторых, в неудавшейся опере достаточно прекрасной музыки, которая сразу понравилась слушателям. После премьеры 26 сентября 1816 года «Газета» повторялась несколько вечеров. Провала не было. Но больше опера не появлялась на сцене ни в Неаполе, ни в других городах.

Тем не менее авторитет Россини, уже завоеванный не только на севере Италии, но и в гордом Неаполе, стал уже настолько велик, что мелкие неудачи не могли его поколебать. Неаполитанцы восторженно поклонялись своему кумиру. Так, Джоаккино был желанным гостем в домах аристократии. С неизменным удовольствием посещал он салон маркиза Франческо Берио ди Сальса. Дворец маркиза отличался не просто красотой, как и многие дворцы итальянских аристократов. Это было своеобразное хранилище несметных сокровищ живописи и скульптуры, а библиотека являлась одной из богатейших в стране. Гостеприимный хозяин слыл не просто любителем изящных искусств. Он внимательно изучал их, поэтому хорошо знал Гомера, Софокла, Корнеля, Шекспира. Многие страницы великого английского драматурга маркиз мог прочитать наизусть, хотя, к сожалению, его знание не сопровождалось глубоким проникновением в мир духовных и философских идей классика английской литературы. Кстати, и своих замечательных современников Стендаля и Байрона он отказывался понимать и принимать, их творческие устремления были чужды итальянскому аристократу. Вот и получается, что «светоч» неаполитанской культурной жизни оказался весьма ограничен в своих художественных воззрениях. Тем не менее такое положение не мешало богатому маркизу собирать у себя интересных и талантливых людей. Его посещали известный скульптор Канова, поэт Россетти, прославившийся как импровизатор стихов, виртуоз популярного тогда и незаслуженно забытого в наши дни поэтического жанра, трагический поэт герцог Вентиньяно, историк и философ Мельхиор Дельфино, изящные писатели и приятнейшие люди Лампреди и Сельваджи. Часто появлялась в этом избранном литературно-художественном обществе и капризная примадонна Изабелла Кольбран в сопровождении своего неизменного поклонника, могущественного импресарио Доменико Барбайи, который в доме меценатствующего маркиза становился Мягок и обходителен. Россини любил бывать с этими людьми, в чьей среде ставились животрепещущие проблемы художественного творчества, исполнялись и обсуждались различные произведения. Обычно Джоаккино почти не покидал рояля, аккомпанируя то пению Изабеллы Кольбран, то импровизациям Россетти.

Россини уже достаточно хорошо знал маркиза ди Сальса, когда получил предложение написать серьезную оперу для королевского театра «Дель Фондо» на сюжет трагедии «Отелло» Шекспира в сотрудничестве с этим сиятельным дилетантом. Молодой композитор с радостью согласился, поскольку обращение к творчеству великого английского драматурга было для него заманчивой перспективой. Какие страсти! Какая сила чувств! Вот оно, противопоставление любви и ненависти, безмятежного счастья и мрачной скорби! И хотя он не очень-то доверял литературному таланту своего знатного соавтора, но надеялся, что такой первоисточник, как «Отелло», не так-то просто будет испортить.