Роковая музыка (Музыка души) - Терри Пратчетт

— Спасибо, — сказал Глод. — Оплатишь его утром.

И Банда Рока потащилась в направлении лучшего отеля. Достабль услышал, как Клиф чуть погодя спросил:

— Что это — моллюск?

— Это две пластинки осажденного карбоната кальция, а между ними такая склизкая соленая штучка.

— Звучит аппетитно. Эту штучку ведь есть не обязательно?

Когда они удалились, Достабль рассмотрел нож, который он забрал у Асфальта. Он был покрыт блестками. Определенно, отправить парней на несколько дней подальше отсюда — удачная мысль.

Смерть Крыс, сидящий на водосточной трубе над ним, тихо беседовал сам с собой

Ридкулли медленно шагал прочь от Каверны. Только светлые россыпи использованных билетиков напоминали о минувших часах, заполненных музыкой.

Ридкулли испытывал такое ощущение, как будто он наблюдает за игрой, правила которой ему неизвестны. Вот, к примеру, этот парень пел — как там бишь — «Зашибись, зашибись!». Что, черт побери, это означает?

«Зашибленный» — это понятно, в случае Декана это довольно точное определение, но «Зашибись»? И тем не менее все присутствующие прекрасно понимали, о чем речь. Или была там песня, в которой, насколько он мог припомнить, содержалась просьба не наступать на чьи-то ботинки. Замечательно ясное и понятное предложение, никому не хочется, чтобы ему оттаптывали ноги, но как песня могла избавить от этого — Ридкулли совершенно не мог понять.

Как и происшествие с девушкой.

Его догнал Прудер со своим ящиком.

— Я собрал почти все, Аркканцлер, — закричал он.

Ридкулли бросил взгляд ему за спину и увидел Достабля, несущего корзину непроданных маек с Бандой Рока.

— Прекрасно, мистер Стиббонс (заткнисьидиотнеори), — сказал он. — Чудесно, но давайте вернемся домой.

— Добрый вечер, Аркканцлер, — сказал Достабль

— О, привет, Себя Режу, — сказал Ридкулли. — Я тебя не заметил.

— Что это за ящик?

— О, да просто ящик.

— Это потрясающе! — сказал Прудер, идиот, полный неуправляемого возбуждения истинного первооткрывателя. — Мы способны улавливать аагах аагх агх.

— Ох, старый я неуклюжий болван, — сказал Ридкулли, когда молодой волшебник принялся скакать, схватив себя за ногу. — Дай-ка я подержу это твое совершенно невинное устройство, пока ты.

Однако прежде чем он успел подхватить его, ящик вывалился из рук Прудера и грохнулся о мостовую. Крышка отлетела и музыка потекла в ночь.

— Как вы это сделали? — спросил Достабль. — Это магия?

— Музыку можно поймать, а потом слушать снова и снова, — объяснил Прудер. — И мне кажется, вы сделали это специально, сэр!

— Слушать снова и снова? — переспросил Достабль. — Что, просто открыв ящик?

— Да, — сказал Прудер

— Нет, — сказал Ридкулли.

— Да, это так, — настаивал Прудер. — Я ведь показывал вам, Аркканцлер, помните?

— Не помню, — сказал Ридкулли.

— Любой ящик подойдет? — спросил Достабль голосом, в котором отдавался звон монет.

— Да, конечно, надо только натянуть внутри проволоку, чтобы музыке было где жить и оу оуоу!!

— На меня напали неожиданные мышечные спазмы, — объяснил Ридкулли. — Идемте, мистер Стиббонс, хватит отнимать у мистера Достабля его бесценное время.

— О, мне не жалко, — сказал Достабль. — Ящики, полные музыки, а?

— Этот мы заберем, — заявил Ридкулли, подхватывая ящик. — Важный магический эксперимент.

Он поволок Прудера прочь, что было не так-то просто, поскольку юноша сложился пополам и тихо хрипел.

— Почему мы должны идти, сэр, и зачем вы это сделали?

— Мистер Стиббонс, я знаю вас как человека, пытающегося постичь вселенную. В этом деле есть одно важное правило: никогда не давайте мартышке ключи от банановой плантации. Порой вы можете нос к носу столкнуться с катастрофой, только и ждущей, чтобы ее… О, нет!

Он отпустил Прудера и указал рукой куда-то вдоль улицы.

— Есть какие-то теории на этот счет, юноша?

Что-то вязкое, золотисто-коричневое заполняло улицу, вытекая из того, что было, судя по грудам хлама — лавкой. Пока два волшебника пялились на это явление, раздался звон стекла и субстанция потекла со второго этажа.

— Это какие-то гнусные истечения из Подземельных Измерений? — предположил Прудер.

— Не думаю. Пахнет как кофе, — отозвался Ридкулли

— Кофе?

— Ну, или пена с кофейным ароматизатором. Кстати, почему у меня такое ощущение, будто виной всему происходящему — волшебники?

Какая-то фигура воздвиглась из пены, пуская коричневые пузыри.

— Кто идет? — крикнул Ридкулли

— А, да! Кто-нибудь заметил номер этой телеги? Еще один пончик, будьте так добры! — отчетливо произнесла фигура, прежде чем рухнуть обратно в пену.

— Сдается мне, это был Казначей, — сказал Ридкулли. — Пошли, парень. Это всего лишь пузыри, — и он двинулся прямо в пену.

После секундного замешательства Прудер осознал, что речь идет о чести молодых волшебников и кинулся следом за ним. Почти сразу же он столкнулся с кем-то, окутанным облаком пузырей.

— О, здравствуйте-

— Кто здесь?

— Это я, Стиббонс. Я пришел на помощь.

— Отлично. Где здесь выход?

— Эээ.

Из недр кофейного облака раздалось несколько взрывов и донеслось бульканье. Прудер моргнул. Уровень субстанции стал падать. Несколько остроконечных шляп показалось над ее поверхностью, подобно затонувшим буйкам в высыхающем озере.

Ридкулли возвышался над пеной, кофейные пузыри слетали с полей его шляпы.

— Здесь происходит что-то поистине идиотское, — заявил он. — И я собираюсь терпеливо ждать до тех пор, пока передо мной не предстанет Декан собственной персоной!

— Не вижу никаких оснований предполагать, что именно я был этому виной, — пробормотал один из покрытых кофе столбов.

— Ну хорошо, кто тогда?

— Декан заявил, что кофе должно пенится, — сообщила пенное нагромождением с уверенностью Главного Диспутатора, — он применил какое-то простое волшебство и в результате, я полагаю, мы оказались вынесены вон.

— А, так все-таки это был ты, Декан.

— Ну хорошо, я, но это было просто совпадение, — ответил Декан желчно.

— Ну-ка, все вы, бегом отсюда, — сказал Декан. — Сию же минуту в Университет!

— Я хочу сказать, я не понимаю, как вы могли предположить, что это моя вина, только потому, что иногда я оказывался тем, кто…

Пена вздулась чуть сильнее и из-под нее показались гномий шлем и два глаза.

— Звините, — донеслось из-под пузырей. — Но кто-нибудь собирается за все это платить? Четыре доллара, спасибо большое.

— Деньги у Казначея, — быстро сказал Ридкулли.

— Уже нет, — сообщил Главный Диспутатор. — Он купил семнадцать пончиков.

— Сахар? — спросил Ридкулли. — Вы позволили ему есть сахар? Вы же знаете, что от сахара он делается очень, вы же знаете, странным. Миссис Панариция говорила, что заметит, если мы допустим его до сахара, — он услышал, как волшебники заплюхали в направлении двери. — Все в порядке, дружище, ты можешь нам верить, ибо мы — волшебники. Я пришли немного денег поутру.

— Ха, и вы ожидаете, что я этому поверю, что ли? — спросил гном.

Это была долгая и трудная ночь. Ридкулли развернулся и взмахнул рукой в направлении стены. Октариновая вспышка и на стене появились выжженные слова: «ТВАИ 4 ДОЛОРА».

— Отлично, отлично, никаких проблем, — сказал гном, ныряя обратно в пену.

— Я не склонен думать, что Миссис Панариция будет волноваться, — сказал Преподаватель Современного Руносложения, когда они хлюпали сквозь темноту. — Я видел ее и некоторых дев на — эээ — концерте. Ну, вы понимаете, дев с кухни. Молли, Полли и — эээ — Долли. Они — эээ — визжали.

— Мне не показалось, что музыка была настолько уж плоха, — заметил Ридкулли.

— Нет, — эээ — не от боли, я — эээ — не сказал бы, — сказал Преподаватель Современного Руносложения, начиная краснеть. — Но, — эээ — когда молодой человек стал качать бедрами вот так.

— Он сильно похож на эльфа, по-моему, — сказал Ридкулли.

— Эээ — мне показалось, что она бросила что-то из своих — эээ — нижних вещей прямо на сцену.

Это сообщение заставило замолчать даже Ридкулли, по крайней мере на некоторое время. Все волшебники неожиданно погрузились в какие-то глубоко личные размышления.

— Как, миссис Панарация? — начал Профессор Неопределенных Исследований.

— Да.

— Как, она?

— Я, — эээ — думаю, да.

Однажды Ридкулли видел купальник миссис Панариции. Он был впечатлен. Он никогда не предполагал, что в мире есть столько розового эластика.

— Что, точно она? — спросил Декан голосом, будто бы идущим очень издалека.

— Я, — эээ — совершенно уверен.

— На мой взгляд, весьма тревожное сообщение, — с живостью заметил Ридкулли. — Она могла причинить кому-нибудь серьезные повреждения. Значит так, вы все, марш в Университет и примите холодную ванну, быстро!

— Действительно она? — спросил Профессор Невообразимых Исследований. Почему-то никто из них не чувствовал себя в силах оставить эту мысль в покое.