Через три войны. Воспоминания командующего Южным и Закавказским фронтами. 1941—1945 - Иван Владимирович Тюленев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Меня офицеры намеревались «сплавить» из эскадрона. И это им удалось. 18 июня меня направили в запасной кавалерийский полк, в город Сызрань.
В запасном полку солдаты были настроены менее революционно. Каждый из них не хотел ехать на фронт, а если его не посылали на фронт, он молчал и готов был выполнять любые распоряжения офицеров. Жизнь в запасном полку меня мало удовлетворяла, и, чтобы избавиться от меня, штаб полка направил меня в пехоту. Затем я попал в Чистопольскую школу прапорщиков. Захолустная школа прапорщиков имела узкие задачи. В ней нас обучали больше строю, боевым порядкам мелких подразделений, что я, как старый солдат, хорошо знал. Тем не менее я использовал каждую свободную минуту учебы. Зубрил фортификационное дело, топографию и другие специальные военные предметы. В то же время каждую субботу мы собирались в большевистском кружке, изучали большевистскую программу. Возглавляли этот кружок Васильев и Барышев. Вместе с этим мы неоднократно собирались в рабочем поселке на берегу Камы для обмена информацией с рабочими.
Близилось время выборов в Учредительное собрание. В школе занятия шли с большими перебоями. Развернулась большая организационная компания по агитации списков в Учредительное собрание. В школе преобладало настроение голосовать за бюллетень № 5 (эсэры). Но и достаточное количество было настроено голосовать за большевистский список.
Споры в школе, за кого отдать голос, доходили чуть не до драк. В конце сентября я по болезни уехал в Шатрашаны. Затем получил сообщение из школы, что должен вернуться в запасной кавалерийский полк. Но я и не думал никуда ехать. По всей Симбирской губернии после разгона Учредительного собрания никто и никому не подчинялся. Ежедневно проходили сельские, волостные собрания, на которых обсуждался один и тот же вопрос: «Кому должна принадлежать власть?» С волостного собрания я был послан на уездное, а затем на губернский съезд.
В бывшей городской управе Симбирска три дня шло заседание делегатов всей губернии. В первый день был заслушан доклад меньшевика Алмазова, который был избран делегатом в Учредительное собрание из Поволжья. Чтобы восстановить делегатов против большевиков и Ленина, Алмазов начал свой доклад так: «Братцы, я, как ваш посланец, не мог выполнить волю пославшего меня народа потому, что Учредительное собрание заседало всего лишь один вечер и что его разогнали большевики. Я слагаю с себя полномочия. Россия погибла, большевики ее погубят».
Но его никто уже не слушал. Тогда Алмазов пошел на хитрость. Зная, что все делегаты прибыли на съезд с наказами крестьян, в которых указывалось, за кого крестьяне голосуют, он предложил читать наказы. И нужно сказать, что Алмазову удалось первоначально склонить часть делегатов на свою сторону. Ибо большинство наказов 8 крестьян было составлено так, что выходило – крестьяне за власть Учредительного собрания. Большевики, и в первую очередь Валериан Куйбышев, выступили в порядке ведения собрания. Куйбышев с большой убедительностью для делегатов произнес речь, которая сводилась к разъяснению того, что хотят для народа большевики и Ленин. Он здесь же подчеркнул – выполнение воли народной со стороны большевиков в том, что большевики уже отдали землю крестьянам и что подлинную народную власть могут представлять только Советы рабочих и солдатских депутатов.
Затем Куйбышев очень убедительно сказал делегатам, что, если будет такой порядок губернского съезда – зачитывать наказы, тогда нужно было бы прислать наказы и незачем было ехать на съезд делегатам. Буря одобрения и гром аплодисментов пронеслись по залу заседаний. Наказы уже не зачитывались, а вновь выступали делегаты и высказывали волю народа. А она сводилась к тому, что все были за власть Советов.
Меньшевики были биты. Буржуазная революция заканчивалась повсюду. Власть повсеместно переходила в руки Советов – к большевикам. Начиналась кипучая стройка новой жизни, Советского государства, по всей матушке-Руси.
Часть вторая
От гражданской до Второй мировой
Глава 4
В первой конной армии
Я собрался выехать из Симбирска в Сызрань в свой запасной полк, в котором продолжал числиться.
Провожал меня односельчанин Яков Тингишов – моряк с Балтики, лучший мой товарищ.
– Что же ты, Иван, делать будешь в полку? – спросил он меня.
– Как что? – удивился я. – Во-первых, нужно оформить демобилизацию, а то я не то демобилизованный, не то вроде дезертира. Стало быть, мне нужно документы получить, чтоб все чин чином.
– А у кого ты документы получать будешь? – усмехнулся Яков.
– Как у кого? У Советской власти. Сам же за нее голосовал.
– Что верно, то верно. Власть в стране теперь наша, народная, и никому ее у нас не отнять.
Свернув самокрутку и закурив, Яков продолжал:
– Но отнять пытаются. Контрреволюция подняла голову – меньшевики, эсеры и прочая нечисть. Слыхал, как на Симбирском губернском съезде меньшевик Алмазов с пеной у рта защищал Учредилку? Уж больно ему хотелось, чтобы власть была опять в их руках. Таких алмазовых много в нашей стране. Не уступят они нам дешево то, что мы у них отняли, сопротивляться будут, проклятые. Значит, без драки нам не обойтись, а чтобы драться, нужна сила.
О – Так надо создавать ее, – говорю я Якову.
– Большевики нас с тобой не ждут, они давно начали организовывать Красную гвардию.
Я пристально поглядел на своего дружка:
– Да ты, Яков, никак большевик?
– Партийного билета в кармане не имею, а что большевик – то верно. – Он рассмеялся. – Ты ведь тоже беспартийный, а голосовал за большевиков.
– Это правда. Не успел оформиться в партию. Да и не дорос, думаю, до такого высокого звания.
– Зря скромничаешь. Пора тебе, Иван, вступать в партию.
Яков немного помолчал, а затем добавил:
– Вот, брат, какие дела. Недавно мы с тобой серой солдатской «скотинкой» были, а сейчас о больших государственных делах толкуем. Это все большевики сделали.
Взволновали меня слова Якова, многое мне хотелось высказать другу, но следовало спешить на станцию, чтобы не опоздать на поезд.
Прощаясь, я крепко пожал ему руку:
– Обратно скоро не жди, пойду в красногвардейский отряд.
На одной из железнодорожных станций по дороге в Сызрань я увидел эшелон вооруженных солдат, направляющийся на восток. На мой вопрос, какая часть, откуда и куда едут, один из солдат весело ответил:
– Не воинская часть мы, а демобилизованные, едем по домам. Кому где нужно, там и сходим.
Сказав это, он вынул из-за пазухи помятый лист бумаги и, водя по нему заскорузлым пальцем, прочел с запинкой:
