Корну - Лев Соколов

– Из-за соседей, – наконец сказала женщина, понизив голос.

– Из-за соседей?

– Да. То в квартире несколько лет никто не жил. Еще когда я сюда приехала, квартира стояла пустая. А потом вдруг появляются жильцы, ходят туда сюда и все разные. Мужики и девки. А рожи-то, рожи! А вчера вообще, – женщина еще больше понизила голос, и Лагачу пришлось наклониться, чтобы ее услышать, – труп тащили.

– Вы видели, как из квартиры вытаскивали труп?

– Да не вытаскивали, а вносили.

– Вносили внутрь квартиры? – недоверчиво спросил Лагач.

– Ну да.

Лагач поглядел на товарищей и скорчил постную рожу. Роман его понял. Одно дело, когда кто-то пытается избавиться от трупа и выносит его из квартиры, но тащить его внутрь…

– А почему вы решили, что это труп? – спросил Лагач.

– Ну так а что это, по-вашему? Два бугая затаскивают в квартиру третьего, а у того ноги по полу волочатся. Меня Маркиза разбудила, – женщина показала на кошку, – захотелось ей выйти среди ночи, она у меня такая. Хорошо, что я в глазок поглядела… Мне теперь вообще страшно кошку выпускать!

– А может, он пьяный был?

– Пьяный, скажите на милость! А зачем пьяному мешок на голове?

– Мешок? – насторожился Лагач. – Какая это, вы говорите, квартира?

– Так вот, двести двадцать третья, как раз напротив моей, – указала женщина обвиняющим жестом в дверь за спиной Лагача.

Роман взглянул на искомую дверь и начал проворачиваться к ней, но не успел. Дверь в двести двадцать третью рывком распахнулась, и на пороге возникло несколько фигур в темной одежде с пистолетами-пулеметами в руках. Голову пришельцев венчали глухие шапочки с прорезями под глаза. Сзади вскрикнула женщина и захлопнулась дверь.

– Ой, – сказал Роман.

Стоявший первым человек в черном вскинул пистолет-пулемет.

Спасибо Рагозе, как только за спиной скрипнула открывающаяся дверь, он развернулся и, не раздумывая, от пояса пальнул туда из своей Сайги. Человека в темном отшвырнуло обратно в квартиру на других «масок», перекрывая им линию огня. Шапочку и верхнюю часть куртки с него снесло клочьями, но он не упал, а только завопил, вцепившись руками в окровавленное лицо. Роман вспомнил, что в ружье у Рагозы были заряды из спрессованной пыльцы…

– Отвали!.. отчаянно рявкнул один из «масок», отпихивая в сторону пострадавшего товарища.

В этот момент, вышибая все мысли из головы, дважды грохнул револьвер Лагача, и раненный, не переставая вопить, начал оседать по стене. Роман тоже рефлекторно вскинул правую руку, но в ней вместо пистолета почему-то оказался какой-то цилиндр.

«Граната!» – мелькнуло у него в голове, и Роман неловко швырнул цилиндр прямо в темноту квартиры, а сам отскочил от проема в сторону. Лагач и Рагоза сделали это с другой стороны. И вовремя – из квартиры ударила очередь, Роман, прижавшись к стене, увидел, что дверь напротив пошла дырками, и понадеялся, что любительнице персидских кошек хватило ума сейчас не смотреть в глазок… Он перехватил пистолет в правую руку, а левой вытащил вторую гранату и дернул чеку, мысля отправить ее вслед за первой. Но в этот момент его первая граната, выброшенная чьим-то метким пинком, вылетела обратно из квартиры, стукнулась в разбитую дверь напротив, отскочила на пол и завертелась, попыхивая легким дымком.

Роман даже не успел ужаснуться, только рывком сжало все внутри и электрическим током проскользнуло в мозгу непечатное. Он увидел перекошенное лицо Лагача и рванулся в сторону, инстинктивно закрываясь руками.

Вспыхнула сверхновая звезда, и мир перестал существовать.

Только много позже Роман сообразил, что их всех тогда спасло. Когда грохнула первая граната, он ослеп, оглох и выронил из рук все, что держал. В том числе и вторую гранату без чеки, запал которой через четыре секунды исправно сработал на подрыв. Ничего нового к состоянию Романа, Лагача и Рагозы второй взрыв уже не добавил, зато ребят, которые после первого взрыва рванулись из квартиры на прорыв, накрыло по полной.

Сознание вернулось рывком, словно шторку сдернули. Конечно, это не было божественное исцеление, в ушах гудело, а глаза разъедало собственными слезами. Он ничего не видел и полностью потерял ориентировку в пространстве, но инстинкт говорил, что сейчас нельзя оставаться на месте, что нужно двигаться хоть куда-нибудь. Роман поднялся на четвереньки и пополз куда-то, но почти сразу что-то с огромной силой стукнуло его в лоб, он кубарем отлетел назад, ударился затылком о стену и замер, ощущая только собственное дыхание. Сейчас он был абсолютно беспомощен, и это ощущение было ужасно.

Первым вернулся слух.

– Ребята! Я одного поймал, навались! – надрывался кто-то совсем рядом, и хоть слышалось это как через несколько слоев ваты, Роман узнал голос Лагача.

– Идиот!.. Ты меня держишь… – это уже хрипел Рагоза. – Да пусти же ты, медведь!

Вернулось и зрение.

Роман, смаргивая слезу, огляделся. Ему почему-то казалось, что прошло много времени и преступники должны были давно скрыться, но теперь он увидел, что они еще на этаже и двигаются к выходу. Было их трое, и, видимо, им тоже здорово досталось. Двое, шатаясь, шли впереди, и было непонятно, кто из них кого поддерживает. Третий чуть позади, спотыкаясь, но довольно бодро двигался на ощупь, перебирая рукам по стене. Роман взглядом отыскал на полу свой пистолет, подполз к нему, прицелился и, стараясь не обращать внимания на кругаля, которые выписывали мушка и целик, выстрелил.

Промах. Двое впереди вздрогнули, прибавили ходу и скрылись на лестничной площадке, а последний обернулся и огрызнулся очередью. Видимо, от взрыва в голове Романа что-то повернулось, потому что сейчас его совсем не испугало близкое шуршание пуль и разлетевшийся на куски плафон над головой. Из-за спины бухнул револьвер Лагача, «маска» покачнулся, но снова попытался вскинуть автомат. Роман прислонился к стене, тщательно прицелился и дважды нажал на спуск. В груди у человека в темном появилось еще два отверстия, однако он все равно пытался направить на них оружие. Правда, движения его уже были медленными, руки он поднимал толчками, будто испорченный механизм.

– Да что же это… – пробормотал Роман. – Он снова прицелился и начал выпускать в «маску» пуля за пулей. Сзади ему вторил револьвер Лагача. У него оставалось еще шесть пуль, у Лагача четыре. Мимо не прошла ни одна. Человек в конце коридора превратился в решето. И только после этого он выронил свой автомат, сполз спиной по стене и замер.

Роман поднялся на ноги, перезарядил пистолет и, пошатываясь, пошел к «маске».

Гранатное обалдение уходило, и это было похоже на то, как если бы отошел наркоз. Болело все. Чувство было такое, будто его прокрутили через мясорубку. В ушах звонко гудело, и если бы он постарался, то, наверно смог бы сосчитать свой пульс, потому что сейчас тот вполне отчетливо отдавался в голове тягучими толчками. Глаза слезились, окружающий мир периодически терял четкость. Он подошел к «маске» и отшвырнул от него автомат.