Обольстительная наставница - Эмили Брайан

Он распахнул потайную дверь в ее комнату. Возвращение заняло меньше времени, чем она предполагала. Со странным чувством потери, что их приключение закончилось, Жаклин вошла в знакомую спальню. Полная луна выкрасила комнату в серые тона. Разумеется, огонь в камине давно погас.

– Спасибо, что проводили меня. Спокойной ночи.

– Вы кое-что не забыли? – спросил он.

– Что?

– Мою рубашку.

– О! Конечно.

– Если пальцы у вас замерзли и не гнутся, я буду счастлив помочь вам ее расстегнуть, – предложил Гейбриел. – Все для леди.

– Я почему-то сомневаюсь, что ваша помощь даст мне возможность остаться леди. – Опередив его, она быстро расстегнула пуговицы, сняла рубашку и отдала в вытянутой руке. – Благодарю вас.

– Вы и правда хотите именного этого, Лин? Остаться леди?

– Конечно. Если мы однажды бросились вместе в постель, это не значит, что нужно повторять ошибку.

– Мне это не показалось ошибкой. Может, не совсем приличным времяпрепровождением для джентльмена и леди, но для мужчины и женщины я не могу представить лучшего занятия.

– Уверяю вас, что я не хочу с вами спать, – ответила Жаклин, пытаясь вспомнить, не называл ли отец Юстас ложь одним из смертных грехов.

– Тогда вы не станете возражать, если мы проверим это утверждение. Ложитесь со мной.

– Что?!

– Вы еще дрожите. Ваша постель холодная, а я извергаю жар, как пушки галеры. Драгон-Керн наверняка пострадает, если вы умрете от простуды. Давайте по примеру древних викингов заберемся под одеяло, чтобы проверить, так ли хорош их способ. Как матросы, как друзья разделим жар моего тела.

– Это же нелеп…

Он закрыл ей рот ладонью.

– А когда согреетесь, я встану и уйду, если вы будете этого хотеть. Даю вам слово.

– Ваше слово пирата? – усмехнулась она.

Гейбриел покачал головой:

– Мое слово джентльмена.

– Хорошо, – осторожно сказала она. – Но только пока не согреется постель.

Его широкая улыбка отнюдь не успокоила Жаклин. Как и то, что он стал расстегивать панталоны.

– Что вы делаете?

– Раздеваюсь. Наукой доказано, что голые тела согреваются вместе быстрее, чем одетые.

– Это вам тоже говорил мистер Мериуэзер?

– Нет, этому меня научил собственный опыт.

Конечно, пират не мог быть монахом, однако мысль о другой женщине в его постели уколола Жаклин. Хотя ей следовало поблагодарить его, поскольку этого простодушного замечания было достаточно, чтобы она сумела противостоять любому соблазнению.

А он, разумеется, намерен это сделать.

Не важно. Она воспользуется его теплом, а затем выбросит грубияна из постели. Откинув край одеяла, Жаклин собралась лечь.

– Если вы еще одеты, это займет больше времени, – предупредил он.

– Вы считаете меня дурочкой?

– Нет, я считаю, что вы замерзли. – Он спустил штаны, но она заставила себя смотреть в его темные глаза. – Верьте мне, Лин. Я только хочу согреть вас. Если вы хотите, чтобы я поскорее ушел, вам тоже необходимо раздеться.

Гейбриел шмыгнул мимо нее под стеганое одеяло, лег на своей стороне и подпер голову рукой.

Так ему и надо, решила Жаклин. Если она, лежа рядом с ним голой, все равно потребует, чтобы он ушел, это раз и навсегда перечеркнет их неподобающее столкновение – она предпочитала даже наедине с собой именно так обозначать происшедшее с ними, – и все будет кончено.

– Очень хорошо. Повернитесь лицом к стене.

– Как будто я уже не видел…

– Хотите уйти прямо сейчас? – От холода она даже начала заикаться.

С бессвязным ворчанием он повернулся в другую сторону, отчего закачалась вся кровать. Оглядев спальню и убедившись, что в стратегически важных местах нет зеркал, Жаклин сняла туфли, халат, ночную рубашку, после чего легла к нему под одеяло.

Пока она устраивалась на матрасе, холодные простыни скользили по ее голому телу. Гейбриел не шевельнулся.

– Я уже здесь, – тонким голосом произнесла она.

– Поверьте мне, я знаю.

Жаклин дрожала, то ли от холода, то ли от чего-то другого. Он не двигался.

– Как вы собираетесь меня согреть? – наконец спросила она.

– Можно позволить теплу моего тела медленно дойти до вашей стороны кровати. Но это, конечно, займет остаток ночи…

– А есть другая возможность?

Он снова повернулся к ней и приподнялся на локте.

– Или вы можете позволить мне согреть вас более активным способом.

– А если я скажу, чтобы вы остановились?

– Я остановлюсь.

– А когда я полностью согреюсь?

– По вашему приказу я немедленно покину кровать, хозяйка.

– Очень хорошо.

– Угу, – недовольно буркнул он. – Вы не сказали «пожалуйста».

– Что?

– Разве не вы говорили мне, что вежливость надо в себе воспитывать? Бог знает, как часто вы исправляли мои манеры. – Он поднял бровь. – Попросите меня любезно.

– И не подумаю.

– Тогда желаю вам удовольствия в очень холодной постели.

Он сбросил одеяло, и Жаклин вздрогнула от прохладного ночного воздуха.

– Хорошо. Пожалуйста.

Он накрыл их одеялом и снова оперся на локоть.

– Пожалуйста, Гейбриел.

Она поджала губы.

Он приподнял одеяло и начал выбираться из кровати.

– Пожалуйста… Гейбриел, – тихо попросила она.

– Это и мое желание, Лин, – улыбнулся он. – И я не успокоюсь, пока вы не… получите удовольствие.

Глава 22

У Жаклин было ощущение, что сейчас она заключила сделку с дьяволом.

Подложив одну руку ей под голову, а другой обнимая за талию, Гейбриел закинул ногу ей на бедро, и волоски приятно щекотали ее кожу. Его тело излучало тепло, но возбужденный член около ее бедра напоминал живой уголь, заключенный в гладкую, твердую мужскую плоть. Жаклин перестала дрожать.

– Лучше? – спросил Гейбриел, и она кивнула в ответ. – Вообще-то при сильном замерзании полезнее всего растирание.

Он медленно двигал бедрами, и его нога скользила вверх-вниз по ее бедру. Теплая ладонь круговыми движениями гладила ее живот. Против своей воли она вздрогнула от желания.

– Теперь, если не действует растирание, перейдем к более интенсивным мерам, – сказал он, прежде чем исчезнуть под одеялом.

– Что вы делаете?

– Согреваю вас. Лежите спокойно, Лин.

Он не прикасался к ней, однако его дыхание, горячее и влажное, скользило по ее груди. Соски затвердели, она вцепилась в простыню.

«Лежи спокойно», – напомнила она себе. Это она могла сделать. Могла принять его тепло, не поддаваясь его уловкам. Это лишь торжество ее воли над капризами тела. Она крепко зажмурилась, пытаясь не чувствовать ничего, кроме теплоты его дыхания. Оно скользило по ее ребрам, над ее пупком, открытый рот был в дюйме от кожи, ни разу не коснувшись ее. Все тело у Жаклин звенело, как натянутая струна, но, черт его побери, он не поднял смычок и не сыграл мелодию.